2162
7
Михаил Ильич Кошкин родился 3 декабря 1898 года в деревне Брынчаги Угличского уезда Ярославской губернии (ныне Переславский район Ярославской области). Семья рабочего Кошкина была многодетной и бедной. В 1905 году отец, тяжело трудясь на лесоразработках, надорвался и умер. Мать вынуждена была батрачить. Михаил с братом Сергеем учились в церковно-приходской школе, в свободное время пасли свиней, чтобы хоть немного заработать на жизнь.
Дочь М. Кошкина Елизавета Михайловна через много лет рассказывала: «Миша, как старший, чтобы помочь матери, ушел на заработки в Москву, пешком с торбой сухарей за плечами и лаптями наперевес, как тот Ломоносов. Он направлялся к какому-то родственнику матери, она дала ему записку с адресом. Но буквально в первый день, не дойдя до места, он наткнулся на драку, несколько сильных мальчишек избивали одного слабого. Он вмешался, выручил того, кто слабее, но в драке потерял записку. Он остался один без денег и знакомых, но тут его подобрал рабочий Московской кондитерской фабрики. Этот мастер и его жена выходили моего отца и устроили на фабрику». На фабрике подросток проявил усердие и склонность к обучению, быстро прошел путь от подсобника до мастера цеха.
В 1917 году, уже в период руководства страной Временного правительства, незадолго до октябрьских событий, Кошкин был призван на службу в армию. После Октябрьской революции вступил в ряды 58-го пехотного полка Красной армии и был отправлен на Западный фронт, получил ранение, лечился в Москве, где и был демобилизован.
15 апреля 1918 года Михаил добровольно поступил в Московский железнодорожный отряд Красной армии, в составе которого воевал под Царицыном. В следующем году был переведен в 3-й железнодорожный батальон на должность заместителя командира военного подразделения по политическому руководству, участвовал во взятии Архангельска, в боях против английских интервентов.
В 1917 году, уже в период руководства страной Временного правительства, незадолго до октябрьских событий, Кошкин был призван на службу в армию. После Октябрьской революции вступил в ряды 58-го пехотного полка Красной армии и был отправлен на Западный фронт, получил ранение, лечился в Москве, где и был демобилизован.
15 апреля 1918 года Михаил добровольно поступил в Московский железнодорожный отряд Красной армии, в составе которого воевал под Царицыном. В следующем году был переведен в 3-й железнодорожный батальон на должность заместителя командира военного подразделения по политическому руководству, участвовал во взятии Архангельска, в боях против английских интервентов.
×
После окончания Гражданской войны политрук Кошкин был направлен в Коммунистический университет имени Свердлова, где проучился с 1921 по 1924 годы. В годы учебы Кошкин сблизился с известным военачальником РККА Михаилом Тухачевским, известно также о его контактах с советскими государственными деятелями Кировым и Орджоникидзе.
После окончания Коммунистического университета Кошкин был направлен в Вятку (ныне Киров) на кондитерскую фабрику, где вскоре вышел в директора, сделав фабрику одним из самых прибыльных и процветающих предприятий в городе. Сохранился фрагмент протокола заседания комитета фабрики, где рассматривается просьба коллектива задержать М. Кошкина на должности директора, дабы он подготовил достойного преемника.
В Вятке Кошкин повстречался со своей будущей женой. Дочь Елизавета о том периоде рассказывала: «Я родилась в Вятке, в келье Трифонового монастыря, где мы и жили. Там же отец организовал курсы ликбеза, учился сам и учил других. Он окончил всего лишь два класса церковно-приходской школы и всю жизнь писал с ошибками, но был при этом человеком знания. Кстати, на эти же курсы он отправил мою няньку, а потом способствовал ее поступлению в медицинский институт. Он всегда заботился о людях. Еще один яркий пример: будучи начальником фабрики в день выдачи зарплаты он собирал у себя в кабинете жен своих сотрудников с детьми. Детей угощал конфетами, а зарплату выдавал на руки женам, чтобы вятские мужики не пропили все деньги».
После окончания Коммунистического университета Кошкин был направлен в Вятку (ныне Киров) на кондитерскую фабрику, где вскоре вышел в директора, сделав фабрику одним из самых прибыльных и процветающих предприятий в городе. Сохранился фрагмент протокола заседания комитета фабрики, где рассматривается просьба коллектива задержать М. Кошкина на должности директора, дабы он подготовил достойного преемника.
В Вятке Кошкин повстречался со своей будущей женой. Дочь Елизавета о том периоде рассказывала: «Я родилась в Вятке, в келье Трифонового монастыря, где мы и жили. Там же отец организовал курсы ликбеза, учился сам и учил других. Он окончил всего лишь два класса церковно-приходской школы и всю жизнь писал с ошибками, но был при этом человеком знания. Кстати, на эти же курсы он отправил мою няньку, а потом способствовал ее поступлению в медицинский институт. Он всегда заботился о людях. Еще один яркий пример: будучи начальником фабрики в день выдачи зарплаты он собирал у себя в кабинете жен своих сотрудников с детьми. Детей угощал конфетами, а зарплату выдавал на руки женам, чтобы вятские мужики не пропили все деньги».
Во второй половине 20-х годов Кошкин преуспел и как партийный функционер, пройдя путь от заведующего агитационно-пропагандистским отделом райкома до губернского комитета партии. В 1929 году Кошкина по требованию Кирова в счет «партийной тысячи» направили учиться в Ленинградский политехнический институт на кафедру «Автомобили и тракторы».
Эта кафедра выпустила много квалифицированных специалистов для будущего танкостроения: помимо М. И. Кошкина, конструктора Т-34, были выпущены С. П. Изотов, конструктор газотурбинного двигателя танка Т-80, а также Н. Ф. Шашмурин, создатель танков ИС-2, ИС-7, Пт-76, БТР-50 п.
Практика М. Кошкина проходила на известном Горьковском автозаводе, а во время преддипломной подготовки Кошкина направили в конструкторский отдел Ленинградского завода № 185, где впервые доверили заниматься проектировкой экспериментальных танковых образцов. В документальной повести «Сотворение брони» Я. Резник писал: «Не раз, указывая на Кошкина, Сергей Миронович (Киров — автор) советовал: нагружайте его хорошенько, не бойтесь поручать сложную работу. Удивительно башковитый и цельный мужик. Этому по плечу большие дела, этот себя покажет». На этом заводе Кошкин остался и после окончания института в 1934 году, заняв должность заместителя начальника конструкторского бюро. Под его началом были созданы танки Т-46-5 и Т-29.
Эта кафедра выпустила много квалифицированных специалистов для будущего танкостроения: помимо М. И. Кошкина, конструктора Т-34, были выпущены С. П. Изотов, конструктор газотурбинного двигателя танка Т-80, а также Н. Ф. Шашмурин, создатель танков ИС-2, ИС-7, Пт-76, БТР-50 п.
Практика М. Кошкина проходила на известном Горьковском автозаводе, а во время преддипломной подготовки Кошкина направили в конструкторский отдел Ленинградского завода № 185, где впервые доверили заниматься проектировкой экспериментальных танковых образцов. В документальной повести «Сотворение брони» Я. Резник писал: «Не раз, указывая на Кошкина, Сергей Миронович (Киров — автор) советовал: нагружайте его хорошенько, не бойтесь поручать сложную работу. Удивительно башковитый и цельный мужик. Этому по плечу большие дела, этот себя покажет». На этом заводе Кошкин остался и после окончания института в 1934 году, заняв должность заместителя начальника конструкторского бюро. Под его началом были созданы танки Т-46-5 и Т-29.
В 1936 году Михаил Кошкин был назначен начальником конструкторского бюро завода № 183 в Харькове. В момент прибытия нового начальника КБ на заводе в производстве уже были танки БТ-5 и БТ-7 и имелись собственные разработки танков Т-12 и Т-24. Кошкин влился в коллектив, быстро заслужив уважение сотрудников своим трудолюбием и принципиальностью. За год работы М. Кошкин вместе с помощниками Н. Кучеренко и А. Морозовым осуществили модернизацию танка БТ-7, установив на нем двигатель В-2, тем самым был создан первый в мире танк с дизельным двигателем.
В сентябре 1937 года Автобронетанковое управление РККА поставило задачу разработать новый маневренный колесно-гусеничный танк. В кратчайшие сроки под руководством Кошкина КБ разработало новый танк А-20. В процессе долгих конструкторских дискуссий от колесного хода, который плохо проявил себя в бою, полностью отказались, сделав боевую машину чисто гусеничной. Так появился новый танк, получивший индекс А-32.
На рассмотрение И. Сталину тогда было представлено два проекта. Глава государства незамедлительно велел изготовить оба и сравнить их по результатам испытаний. В 1939 году экспериментальные образцы танков А-20 и А-32 были готовы для испытаний.
«Когда он работал над своей “тридцатьчетверкой”, то дневал и ночевал на заводе — все его силы, мысли, время были поглощены новым танком, — писала Е. Кошкина. — Мы, дочери, редко видели его дома. Просыпаемся — папы уже нет, засыпаем — он еще не пришел. А когда выдавался свободный вечерок и отец принимался лепить пельмени, он непременно брал меня в помощницы. А маме, пытавшейся нам помочь, говорил: «Не надо, Верочка, мы уж с Лизой сами как-нибудь. Все будет в полном порядке». Исключительно нетребовательный в быту, в отношении к собственным нуждам, он был напорист, принципиален и требователен в работе. Не терпел разгильдяйства, халатности. Это был человек одержимый. Он ничего не делал вполсердца, вполсилы».
В сентябре 1937 года Автобронетанковое управление РККА поставило задачу разработать новый маневренный колесно-гусеничный танк. В кратчайшие сроки под руководством Кошкина КБ разработало новый танк А-20. В процессе долгих конструкторских дискуссий от колесного хода, который плохо проявил себя в бою, полностью отказались, сделав боевую машину чисто гусеничной. Так появился новый танк, получивший индекс А-32.
На рассмотрение И. Сталину тогда было представлено два проекта. Глава государства незамедлительно велел изготовить оба и сравнить их по результатам испытаний. В 1939 году экспериментальные образцы танков А-20 и А-32 были готовы для испытаний.
«Когда он работал над своей “тридцатьчетверкой”, то дневал и ночевал на заводе — все его силы, мысли, время были поглощены новым танком, — писала Е. Кошкина. — Мы, дочери, редко видели его дома. Просыпаемся — папы уже нет, засыпаем — он еще не пришел. А когда выдавался свободный вечерок и отец принимался лепить пельмени, он непременно брал меня в помощницы. А маме, пытавшейся нам помочь, говорил: «Не надо, Верочка, мы уж с Лизой сами как-нибудь. Все будет в полном порядке». Исключительно нетребовательный в быту, в отношении к собственным нуждам, он был напорист, принципиален и требователен в работе. Не терпел разгильдяйства, халатности. Это был человек одержимый. Он ничего не делал вполсердца, вполсилы».
В середине – конце лета 1939 года в Харькове проходили испытания новые образцы танков. Был принято заключение комиссии, что «по прочности и надёжности опытные танки А-20 и А-32 выше всех выпускаемых ранее...» Но предпочтения ни одному из танков отдано не было, хотя и было замечено что они «выполнены хорошо и пригодны для эксплуатации в войсках».
Вопрос о типе ходовой части оставался открытым. Именно М. И. Кошкину пришлось убеждать руководство армии и страны, что танк на гусеничном ходу обладает дополнительными резервами для увеличения толщины брони, повышения боевой массы не в ущерб скорости и маневренности. В то же время у колесно-гусеничного танка такого запаса нет, а на снегу или пашне он без гусениц сразу же застрянет. А ведь у Кошкина хватало серьезных и влиятельных оппонентов из числа сторонников комбинированной ходовой части.
Чтобы окончательно доказать правоту Кошкина, зимой 1939-1940 годов на заводе построили два опытных танка А-34, у которых гусеничный ход с пятью опорными катками позволил увеличить по сравнению с А-20 и А-32 боевую массу примерно на 10 тонн, и поднять толщину брони с 20 до 40-45 мм. Это были первые прототипы будущего Т-34.
Еще одной заслугой М.И. Кошкина стал безошибочный выбор типа двигателя. Харьковские конструкторы К.Ф. Челпан, И.Я. Трашутин, Я.Е. Викман, И.С. Бер и их товарищи спроектировали новый дизельный двигатель В-2 мощностью 400-500 л.с. Первые образцы нового мотора установили на танки БТ-7 взамен бензинового авиационного М-17. Но узлы трансмиссии БТ, рассчитанные на меньшие нагрузки, не выдерживали и выходили из строя. Ресурс первых В-2, которые завод еще не научился изготавливать, тоже оставлял желать лучшего. Кстати, поломки БТ-7 с В-2 стали одной из причин отстранения от должности и уголовного преследования А.О. Фирсова. Отстаивая необходимость использования именно дизеля В-2, М.И. Кошкин тоже шел на риск.
Вопрос о типе ходовой части оставался открытым. Именно М. И. Кошкину пришлось убеждать руководство армии и страны, что танк на гусеничном ходу обладает дополнительными резервами для увеличения толщины брони, повышения боевой массы не в ущерб скорости и маневренности. В то же время у колесно-гусеничного танка такого запаса нет, а на снегу или пашне он без гусениц сразу же застрянет. А ведь у Кошкина хватало серьезных и влиятельных оппонентов из числа сторонников комбинированной ходовой части.
Чтобы окончательно доказать правоту Кошкина, зимой 1939-1940 годов на заводе построили два опытных танка А-34, у которых гусеничный ход с пятью опорными катками позволил увеличить по сравнению с А-20 и А-32 боевую массу примерно на 10 тонн, и поднять толщину брони с 20 до 40-45 мм. Это были первые прототипы будущего Т-34.
Еще одной заслугой М.И. Кошкина стал безошибочный выбор типа двигателя. Харьковские конструкторы К.Ф. Челпан, И.Я. Трашутин, Я.Е. Викман, И.С. Бер и их товарищи спроектировали новый дизельный двигатель В-2 мощностью 400-500 л.с. Первые образцы нового мотора установили на танки БТ-7 взамен бензинового авиационного М-17. Но узлы трансмиссии БТ, рассчитанные на меньшие нагрузки, не выдерживали и выходили из строя. Ресурс первых В-2, которые завод еще не научился изготавливать, тоже оставлял желать лучшего. Кстати, поломки БТ-7 с В-2 стали одной из причин отстранения от должности и уголовного преследования А.О. Фирсова. Отстаивая необходимость использования именно дизеля В-2, М.И. Кошкин тоже шел на риск.
На 17 марта 1940 года был назначен показ в Кремле высшим руководителям страны новых образцов танковой техники. Изготовление двух прототипов Т-34 только-только завершилось, танки уже ездили своим ходом, у них работали все механизмы. Но спидометры машин только-только отсчитывали первые сотни километров пробега. По действовавшим тогда нормативам пробег допущенных к показу и испытаниям танков должен был составлять более двух тысяч километров. Чтобы успеть произвести обкатку и намотать необходимый пробег, Михаил Ильич Кошкин принял решение перегнать опытные машины из Харькова в Москву своим ходом. Это было рискованное решение: сами танки являлись секретным изделием, которое никак нельзя было показывать населению. Один факт выезда на дороги общего пользования, правоохранительные органы могли расценить, как разглашение государственной тайны. На тысячекилометровом пути не обкатанная, толком незнакомая механикам-водителям и ремонтникам техника могла встать из-за любых поломок, попасть в аварию. К тому же начало марта – это еще зима. Но в то же время пробег предоставлял уникальный шанс опробовать новые машины в экстремальных условиях, проверить правильность выбранных технических решений, выявить достоинства и недостатки узлов и агрегатов танка.
Кошкин лично взял на себя огромную ответственность за этот пробег. В ночь с 5 на 6 марта 1940 года из Харькова вышла колонна – два закамуфлированных танка в сопровождении тягачей «Ворошиловец», один из которых был загружен горючим, инструментами и запчастями, а на втором стоял пассажирский кузов наподобие «кунга» для отдыха участников. Часть пути Кошкин сам вел новые танки, садясь за их рычаги попеременно с заводскими механиками-водителями. Маршрут для секретности пролегал вне дорог по заснеженным лесам, полям и пересеченной местности Харьковской, Белгородской, Тульской и Московской областей. На бездорожье, зимой агрегаты работали на пределе, пришлось устранять немало мелких поломок, производить необходимые регулировки.
Кошкин лично взял на себя огромную ответственность за этот пробег. В ночь с 5 на 6 марта 1940 года из Харькова вышла колонна – два закамуфлированных танка в сопровождении тягачей «Ворошиловец», один из которых был загружен горючим, инструментами и запчастями, а на втором стоял пассажирский кузов наподобие «кунга» для отдыха участников. Часть пути Кошкин сам вел новые танки, садясь за их рычаги попеременно с заводскими механиками-водителями. Маршрут для секретности пролегал вне дорог по заснеженным лесам, полям и пересеченной местности Харьковской, Белгородской, Тульской и Московской областей. На бездорожье, зимой агрегаты работали на пределе, пришлось устранять немало мелких поломок, производить необходимые регулировки.
Но до Москвы будущие Т-34 все же дошли 12 марта, а 17 числа их перегнали с танкоремонтного завода в Кремль. За время пробега М.И. Кошкин простудился. На показе он сильно кашлял, на что обратили внимание даже члены правительства. Однако сам показ стал триумфом новинки. Два танка, ведомые испытателями Н.Носиком и В.Дюкановым, разъехались по Ивановской площади Кремля – один к Троицким, другой к Боровицким воротам. Не доезжая ворот, они эффектно развернулись и понеслись навстречу друг другу, высекая искры из брусчатки, остановились, развернулись, сделали несколько кругов на высокой скорости, затормозили на прежнем месте. И.В. Сталину понравилась изящная быстрая машина. Его слова разные источники передают по-разному. Одни очевидцы утверждают, что Иосиф Виссарионович сказал: «Это будет ласточка в танковых войсках», по словам других, фраза звучала иначе: «Это первая ласточка танковых войск».
В апреле, возвращаясь в Харьков своим ходом, один из танков упал в воду. Кошкин лично участвовал в спасении машины и опять сильно простудился. Однако, невзирая на болезнь и госпитализацию, лично участвовал в окончательной доработке конструкции и налаживании серийного производства танка. Недуг стремительно прогрессировал, пришлось удалить отказавшее легкое. Однако усилия врачей оказались тщетными — 26 сентября 1940 года М. И. Кошкин скончался.
Работы над освоением танка Т-34 продолжал товарищ Кошкина новый Главный конструктор А.А. Морозов.
В 1942 году М.И. Кошкин, А.А. Морозов и Н.А. Кучеренко за создание Т-34 стали лауреатами Сталинской премии, для Михаила Ильича она оказалась посмертной. К счастью, он успел дать "34-ке" жизнь.
Использованные материалы:
http://gvtm.ru/konstruktor-t-34-m.i.-koshkin
http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9141
http://www.konkurs.senat.org/article/130.html
http://m.odnarodyna.org/node/11149
В апреле, возвращаясь в Харьков своим ходом, один из танков упал в воду. Кошкин лично участвовал в спасении машины и опять сильно простудился. Однако, невзирая на болезнь и госпитализацию, лично участвовал в окончательной доработке конструкции и налаживании серийного производства танка. Недуг стремительно прогрессировал, пришлось удалить отказавшее легкое. Однако усилия врачей оказались тщетными — 26 сентября 1940 года М. И. Кошкин скончался.
Работы над освоением танка Т-34 продолжал товарищ Кошкина новый Главный конструктор А.А. Морозов.
В 1942 году М.И. Кошкин, А.А. Морозов и Н.А. Кучеренко за создание Т-34 стали лауреатами Сталинской премии, для Михаила Ильича она оказалась посмертной. К счастью, он успел дать "34-ке" жизнь.
Использованные материалы:
http://gvtm.ru/konstruktor-t-34-m.i.-koshkin
http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9141
http://www.konkurs.senat.org/article/130.html
http://m.odnarodyna.org/node/11149
Ссылки по теме:
- Мужчина посадил 160 гектаров подсолнечника в память о своей жене
- Девушка потеряла память попав в аварию, и муж сделал нечто потрясающее
- Райан Гослинг почтил память умершего парня, создавшего про него мем
- Мы помним и гордимся Вами
- Человек без памяти
Новости партнёров
реклама
Название: Т-34 в бою
Автор: Барятинский Михаил
1. начальник заводского КБ М. И. Кошкин повёл себя более чем странно, фактически вступив в конфронтацию с АБТУ. Заказ на проектирование БТ-9 и БТ-7ИС не был выполнен, а работа адъюнкта ВАММ Дика, специально направленного на завод № 183 для разработки нескольких вариантов эскизного проекта танка БТ-ИС, всячески тормозилась. Остаётся только удивляться, как всё это прошло для Кошкина безнаказанно.
2. Пробел в исторических документах о деятельности ОКБ охватывает период с ноября 1937 по март 1938 года. Не сохранился даже первоначальный эскизный проект танка БТ-20. Автору известна только одна «чёрная дыра», в которой всё это могло исчезнуть и оставаться недоступным до сих пор – архив НКВД (ныне – архив ФСБ). Судя по всему, судьба ОКБ и, уж во всяком случае, судьба А. Я. Дика оказалась печальной.
3. Вряд ли М. И. Кошкина могла устроить роль статиста – начальника ослабленного серийного КБ. Тем более что некоторый опыт противодействия работе А. Я. Дика он уже имел. Скорее всего, он нашёл понимание и у нового молодого и не менее амбициозного директора завода № 183 Ю. Е. Максарева. Так, возможно, сформировался фронт оппозиции работе, да и самому существованию ОКБ. Однако это всё предположения, как развивались события на самом деле, мы, по-видимому, узнаем ещё очень не скоро. Да и узнаем ли?
На сегодняшний день с высокой долей вероятности можно утверждать, что к проектированию колёсно-гусеничного танка БТ-20 (А-20) М. И. Кошкин либо не имел никакого отношения, либо имел весьма незначительное. И уж вовсе не как конструктор!
4. Тактико-технические требования к танку БТ-20 разрабатывались при участии А. Я. Дика и во многом базировались на его разработках, сделанных летом-осенью 1937 года. В первую очередь это касается конструкции гитары, углов наклона верхней части бортов, продольного расположения карданных валов колёсного привода, наклонного расположения рессор и др. Даже предложение Дика использовать в ходовой части пять пар опорных катков для лучшего распределения нагрузки нашло своё применение если не на БТ-20, то на последующих машинах. Вот вам и конец первой легенды, связанной с историей создания танка Т-34!
5. в марте 1938 года на имя Председателя СНК СССР В. М. Молотова поступила докладная записка от наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова с предложением о пересмотре постановления НКО № 94, в которой, в частности, говорилось:
«Танк, предназначенный для действий совместно с пехотой (конницей) и в составе самостоятельных танковых соединений, должен быть один. Для этой цели необходимо разработать два типа танков: один чисто гусеничный и другой – колёсно-гусеничный. Всесторонне испытать их в течение 1939 г. и после этого принять на вооружение взамен БТ и Т-26 тот, который будет отвечать всем требованиям».
К записке прилагался и проект решения, в котором в разделе «Разработка новых конструкций танков» предусматривалось:
«Создать два опытных образца лёгких танков: один – чисто гусеничный, вооружённый 45-мм танковой пушкой и спаренным пулемётом с бронёй, защищающей от 12,7-мм пуль со всех дистанций, максимальной скоростью 50– 60 км/ч и весом не более 13 т. Второй – колёсно-гусеничный с шестью ведущими колёсами с тем же вооружением и бронёй, скоростью на гусеницах и колёсах 50– 60 км/ч и весом не более 15 т. Мотор – дизель».
6. В августе 1938 года Комитет обороны СССР принял постановление «О системе танкового вооружения». В этом документе содержалось требование: меньше чем за год, к июлю 1939 года, разработать новые образцы танков, у которых вооружение, броня и подвижность полностью отвечали бы условиям будущей войны.
В начале сентября 1938 года проект и макет танка БТ-20 были рассмотрены комиссией АБТУ РККА под председательством военинженера 1-го ранга Я. Л. Сквирского. Комиссия утвердила проект, но при этом обязала КБ и завод № 183 разработать и изготовить один колёсно-гусеничный танк с 45-мм пушкой и два гусеничных танка с 76-мм пушками.
Таким образом, с уверенностью можно утверждать, что никакой инициативы завода № 183 по созданию гусеничного танка не было, а был официальный заказ Автобронетанкового управления Красной Армии! Факты здесь основательно расходятся с культивировавшейся почти полстолетия легендой об «инженерно-стратегическом предвидении М. И.Кошкина», создававшего новый танк «полулегально, в промежутках между основной работой».