"Все девушки были общими". Что творилось на съёмках "Трёх мушкетёров"

Съёмки знаменитого фильма «Д’Артаньян и три мушкетера» проходили в Одессе и Львове в весьма непринуждённой обстановке. Исполнитель роли капитана де Жюссака Владимир Балон, также занимавшийся постановкой трюков в картине, рассказывал увлекательные истории о процессе создания фильма.

Возлияния

Владимир Яковлевич в интервью вспоминал, что неумеренные возлияния начались почти сразу после заселения актёров в гостиницу.

— Буквально на второй день после поселения в гостиницу мы решили обмыть это событие. Приглядели мамзельку на кассе в магазине, этакую томную, с маникюром и взором зовущим, пригласили её к себе в номер. Конечно же об этом тут же забыли, но в разгар нашего сабантуя она заявилась, — рассказывал каскадёр. — А ещё через некоторое время на пороге появляется солидный грузин. Мы уже в дымину пьяные были и никак не могли понять, что ему от нас надо. Грузин вытащил из кармана связку ключей, протягивает нам и говорит: «Та дэвушка, которая у вас была, — моя любовница. Я директор магазина напротив. Вот вам ключи от винного склада — пользуйтесь, только прошу вас, оставьте её в покое. Я её лублу!». В знак согласия мы выпили. И скажу честно, мы старались не злоупотреблять подарком. Но это было время, когда после 19:00 достать спиртное было просто невозможно, а тут «Посольская», «Лимонная»… Разве ж устоишь?!

Но щедрый директор магазина был не единственным источником дармового алкоголя для артистов.

— Главным нашим растлителем был начальник Львовского ГАИ. У него была невероятная тяга к искусству и чудо–«Волга», в багажник которой была вмонтирована огромная канистра, непременно наполненная то водкой, то вином, то хорошим коньячком. Кстати, Львовская милиция снабжала нас регулярно порнографическими фильмами, конфискованными на польской границе, — вспоминал Балон.

В другом интервью исполнитель роли де Жюссака более подробно рассказывал о высокопоставленном «меценате» и его мотивах.

— Его звали Толя Прокопивнюк — небольшого росточка, очень приятный парень, такой местный «мафиози». Он был безумно влюблён в Иру Алферову и ради неё был готов на всё. Помню, однажды в его «Волгу» набились Миша Боярский, Игорь Старыгин, я, Лёва Дуров, Алферова, Лёня Каневский, кто-то ещё. Так и ехали — ноги торчали из окон, — делился воспоминаниями Владимир Яковлевич. — Приезжаем в какой-то лес. Толя делает восемь шагов вперёд, три шага вправо, поднимает дёрн — там ящик водки. Потом делает шесть шагов влево, три шага вправо — там ящик коньяка. Восемь шагов назад — соки, закуска... И так далее. Он частенько прямо с пивзавода привозил на съемочную площадку охлажденное нефильтрованное пиво. Канистрами! Стоял тихонечко в сторонке, а мы по очереди, чтобы Хилькевич не видел, пригубляли.

Порой актёров доставляли на съёмочную площадку в состоянии сильного подпития.

— Однажды Мишка Боярский и Валька Смирнитский были доставлены на площадку в горизонтальном положении, прямиком из больницы — у Вальки с сердцем было плохо, а Мишка его сопровождал в «скорой», — рассказывал постановщик трюков. — Когда их привезли на площадку, я и представить не мог, как они на лошадей залезут. Но камера заработала, и оба в мгновение ока оказались в седле.

Владимир Балон в своих интервью подчёркивал, что, несмотря на злоупотребление алкоголем, никто из актёров не сорвал ни единого съёмочного дня и не получил серьёзных травм.

Распущенность

Владимир Яковлевич рассказывал не только о неумеренных возлияниях, но и о многочисленных «курортных романах».

— Мы были молоды, и здоровья хватало на всё. Ведь и мушкетёры в свободное от войны время дрались, пьянствовали и развлекались с мамзелями. Больше всего наше поведение раздражало жену Хила Таню: она работала на картине помощником режиссёра и каждое утро нас будила, — вспоминал артист. — То, что она видела, приоткрывая нашу дверь, было не для женских глаз — уж очень трудно было определить, кому принадлежат многочисленные ноги, торчащие из-под одеяла. А чуть позже к автобусу, который отвозил нас на съёмочную площадку, начинали подтягиваться фанатки…

К фанаткам у членов съёмочной группы было совершенно особое отношение.

— Представьте себе южный провинциальный город, обилие красивых, загорелых, сексуальных девиц. И все женское население только и ждет, чтобы мы слегка пальцем поманили. Поэтому инициатива от нас исходила минимальная — это девушки расталкивали друг друга локтями, чтобы попасть в нашу компанию, — с удовольствием рассказывал Владимир. — Между прочим, у нас было железное правило: из толпы поклонниц мы отбирали только тех, кто нравился всем одновременно. И все девушки были общими. Для этого специально сдвигались кровати, все вместе спали вповалку. Когда кто-нибудь заходил, не мог сосчитать количество ног под одеялами. Угрозы для наших семей эти «романы» не представляли — наша «любовь» была на уровне релакса.

Основным товарищем Владимира Яковлевича по его развлечениям был Михаил Боярский.

— Мы с Мишкой Боярским жили в одном номере. Малюсенькая комнатка, где стоят две кровати, разделённые двумя тумбочками, — делился воспоминаниями Балон. — Все девушки были нашими общими, а значит, две узкие кровати мы превращали в одну широкую. Наутро приходила уборщица, убирала следы ночной тусовки и расставляла мебель на места. А на следующее утро она видела прежнюю картину. Наверное, она решила, что мы гомосексуалисты. [...] Как-то он мне сказал: «Слушай, как же жаль, что мы не педерасты! Не нужно нам никаких баб». И в самом деле, настоящая мужская дружба зародилась между нами именно на съёмках этого фильма.

Балон ушёл из жизни в феврале 2013 года, и до самой смерти он поддерживал дружеские отношения с Михаилом Боярским. Владимир Яковлевич принимал участие в создании фильмов «Мушкетёры двадцать лет спустя» и «Возвращение мушкетёров, или Сокровища кардинала Мазарини», но сетовал, что эти картины снимались уже без прежнего запала.