Хозяева Хорошевки. Кто и как руководил военной разведкой России.

Выходец из богатой купеческой семьи, Аралов пережил бури революции, сталинских репрессий и двух мировых войн. Призванный из запаса прапорщик на русско-японской войне, дослужившийся до штабс-капитана на Первой мировой, он был членом РСДРП(б) еще с 1902 года. Довольно быстро (полгода спустя) уйдя с поста главы военной разведки, он с 1921-го служил в наркомате иностранных дел. Был первым послом Советской России в Турции, потом отправился в Прибалтику.

А с конца 1920-х Аралов словно растворяется в третьеразрядной советской бюрократии: официально он занимал должности в структурах ВСНХ, Наркомфина и, наконец, с 1938 года работал заместителем небезызвестного Владимира Бонч-Бруевича, на тот момент — директора Государственного литературного музея.

В промежутке арестовывался, но был освобожден — в то время всех, имевших отношение к военной разведке, чистили по очень, очень длинным спискам. В 1941-м 60-летний Аралов уходит добровольцем в народное ополчение, заканчивает войну в звании полковника, потом находится «на партийной работе». Умер в 1969 году, оставив после себя многочисленные воспоминания о гражданской войне и работе на дипслужбе.

После Аралова в военной разведке возникла кадровая чехарда, завершившаяся в 1924 году назначением Яна Берзина. Он, по сути, и собрал Разведупр РККА в единую структуру, более-менее отладив ее работу.

В начале 1930-х военную разведку сотрясали скандалы, связанные с провалами агентуры. После одного из них (так называемого «совещания резидентов», когда в 1935-м в Дании были схвачены четверо представителей Москвы и десять завербованных советских агентов) Берзина отправили в отставку.

Разведупр возглавил замначальника Автобронетанкового управления РККА Семен Урицкий, одновременно в руководящий состав перевели ряд сотрудников НКВД. Военные разведчики конфликтовали с «варягами». Урицкий маневрировал между двумя кланами, склоняясь к «местным» и постепенно утрачивая контроль над ситуацией.

В 1937 году вместо Урицкого назначили вернувшегося из Испании Берзина — только для того, чтобы пятью месяцами спустя арестовать и расстрелять. (Самого Урицкого та же участь постигнет в августе 1938-го.) В стране разворачивался «Большой террор», и в военной разведке творился форменный бардак.

После Берзина до середины 1940 года начальники в Разведупре менялись трижды. Всех сняли и расстреляли. Четвертый, в будущем хорошо известный маршал Филипп Голиков, встретил в этой должности войну, но быстро отправился главой военной миссии в Великобританию, а впоследствии командовал армиями на фронте.

Часто говорят о том, что ГРУ предупреждало Сталина о готовящемся нападении Германии. На самом деле структура, разваленная пятью годами кадровых чисток, пришла в полную непригодность и уже не могла справиться с задачами такого масштаба. Чисто ради самосохранения разведка, спихивая с себя ответственность, выдавала наверх голое «сырье», без аналитической обработки, что дополнительно отягощало ситуацию.

Да, разведка действительно активно предупреждала, но она делала это месяцами подряд, основываясь на противоречивых необработанных фактах. Сталин с явным раздражением все эти факты игнорировал, периодически ядовито комментируя.

Тем не менее советская военная разведка пережила предвоенный «эффективный менеджмент» высшего политического руководства. Многократно обезглавленная и потерявшая ценные кадры, она сумела восстановиться и продемонстрировать высокую эффективность в военные годы. Разведотделы армий и фронтов дали стране много молодых и зубастых спецов, понимающих современную войну и способных поставить работу. Агентурная разведка в Германии, на оккупированных территориях и в нейтральных странах Европы тоже приносила результат.

Этот период связан, в частности, с Федором Кузнецовым, возглавлявшим военную разведку (с 1942 года переименованную в ГРУ) в 1942-1947 годах. Партийный работник, переведенный в РККА только в 1938-м, Кузнецов поставил работу разведки на высоту, которая довоенному Разведупру после Берзина только снилась.

Однако в 1947 году советское руководство обуял новый приступ реформирования. Был создан Комитет информации с Молотовым во главе — суперструктура, объединяющая разведподразделения МГБ и армии. По сути, Комитет информации так и не заработал, став лишней аппаратной пробкой на пути прохождения информации, а замы его главы (руководители разведок) действовали как прежде.

После очередной череды пересменок, когда в ГРУ, в частности, успели поработать видные отечественные штабисты Семен Штеменко и Матвей Захаров, в 1958 году Хрущев осуществил очередной акт «укрепления руководства». Главой разведки назначили Ивана Серова, до того момента руководившего Комитетом госбезопасности.

Серов рулил ГРУ пять лет, однако в 1963 году грянул один из крупнейших послевоенных скандалов в нашей разведке. Был разоблачен полковник ГРУ Олег Пеньковский, завербованный в 1960 году англичанами.

Запад через Пеньковского получил тысячи сверхсекретных документов, касающихся вооруженных сил и военной промышленности, в том числе советского ядерного оружия. Допустивший такой провал Серов был уволен из ГРУ и разжалован из генерала армии в генерал-майора. Его сменил другой чекист — с задачей навести в разведке полный порядок.

В истории всех крупных силовых ведомств СССР есть руководитель-икона (необязательно однозначный, но всегда почитаемый за масштаб личности), с которым принято сравнивать «новую метлу». Генштабисты могут вспоминать Николая Огаркова, флотские — Сергея Горшкова, десантники — Василия Маргелова, чекисты — Юрия Андропова. Петр Ивашутин, руководивший военной разведкой СССР почти четверть века, стал такой фигурой для ГРУ.

Ивашутин — из той самой когорты молодых и зубастых спецов военного времени (генерал в 33 года), только вырос он не в войсковой разведке, а в контрразведке СМЕРШ (хотя изначально — летчик, до войны пилотировал тяжелый бомбардировщик ТБ-3). Всю войну мотавшийся по фронтам, с 1954 года он работал заместителем председателя КГБ, курировал всю систему военной контрразведки.

Как и Берзин, Ивашутин выступил в роли «архитектора» ГРУ, получив под свое крыло целый ряд принципиально новых направлений, в том числе электронную и космическую разведку. Сослуживцы вспоминают Ивашутина как превосходного организатора, человека одаренного и эрудированного, с абсолютной памятью. В частности, при нем в ГРУ сосредоточились на задачах научно-технической разведки, работая в тесном контакте с Военно-промышленной комиссией Совмина.

Деятельность Ивашутина в ГРУ оборвалась так же, как и у некоторых предшественников — из-за череды кадровых провалов. В 1985 году был раскрыт полковник Геннадий Сметанин, а осенью 1986-го арестован генерал Дмитрий Поляков. Как выяснилось, тот с 1961 года по идейным соображениям (из-за несогласия с советской политикой) передавал американской разведке секретную информацию. Полякова расстреляли в 1988 году. Ивашутин ушел в отставку в 1987-м.

После него — новый период безвременья. Сначала разведкой поруководил генерал Владлен Михайлов, из Дальневосточного военного округа, а после августовского путча 1991 года ГРУ возглавил выходец из войск ПВО Евгений Тимохин. Хорошие специалисты в своих областях (Тимохин потом командовал зенитно-ракетными войсками ПВО страны), эти генералы, естественно, не могли достигнуть уровня, заданного многолетним кропотливым трудом Ивашутина.

Ситуация хоть как-то выправилась только после 1992-го, когда военную разведку доверили Федору Ладыгину. Впервые в кресло руководителя ГРУ сел специалист, сформировавшийся собственно в разведслужбе. Ладыгин — аналитик военно-технической разведки, с 1987 года возглавлял Информационное управление ГРУ (аналитическую службу Хорошевки).

Во многом благодаря тому, что в период распада СССР две ключевых советских разведслужбы возглавили не революционно-политические выдвиженцы, а кадровые профессионалы (Ладыгин в ГРУ и Евгений Примаков в СВР), удалось обеспечить преемственность и оградить тонкие механизмы разведработы от залихватского «реформирования».

В 1997 году ушедшего на пенсию Ладыгина сменил Валентин Корабельников, еще один кадровый ГРУшник. О Корабельникове, 12 последующих лет руководившем спецслужбой, отзывались как о сильном практике с большим опытом оперативной работы «в полях» (в частности, в Афганистане).

Корабельников, уважаемый профессионал, сумел сохранить и закрепить достижения Ладыгина. Однако на рубеже 2008/2009 года военно-политическое руководство страны проводило жесткий «разбор полетов» по итогам победоносной Пятидневной войны с Грузией, вскрывшей целый ряд вопиющих фактов небоеготовности армии и послужившей непосредственным поводом к запуску масштабной военной реформы.

Значительная часть шишек на этом разборе перепала ГРУ. Кроме того, сокращение центрального аппарата разведки и вывод отдельных бригад спецназа из-под ее подчинения в состав отдельных Сил специальных операций (также с сокращением) были одной из ключевых идей реформирования, принятых руководством страны и реализуемых тандемом из министра обороны Сердюкова и начальника Генштаба Макарова.

Корабельников сопротивлялся реализации этих предложений и был вынужден покинуть Хорошевку.

К реформированию ГРУ приступил следующий руководитель, генерал-полковник Александр Шляхтуров. Изменения 2009-2011 годов вызвали недовольство в разведсообществе, и еще большее — среди бывших и действующих военных. Пошли толки о «развале ГРУ» в результате реформ Сердюкова-Макарова.

Справедливости ради отметим, что ряд решений, воплощенных при Шляхтурове, откатили назад при его преемнике Игоре Сергуне, возглавившем военную разведку в конце 2011 года.

При Сергуне, в частности, службе пришлось пройти через целый ряд кризисов, включая украинский и сирийский. Напряжение последнего, по-видимому, и подорвало здоровье шефа разведки.

Вряд ли стоит ждать назначения в ГРУ со стороны, тем более — не из рядов Вооруженных сил (например, чекиста, дипломата или иного тяжеловеса с разведывательным прошлым). Выстраиваемая система преемственности плюс необходимость принимать службу «с колес» в разгар крупнейшего за последние десятилетия военно-политического кризиса на Ближнем Востоке не оставляет большого выбора: скорее всего, военная разведка получит нового «хорошевского» начальника.