51
"В день окончания войны…"
Еще стояла тьма немая.
В тумане плакала трава.
Девятый день большого Мая
уже вступил в свои права.
Армейский зуммер пискнул слабо
и улетел солдатский сон.
Связист из полкового штаба
вскочил и бросил телефон.
И все!
Не звали сигналистов,
никто не подавал команд.
Был грохот радости неистов.
Дробил чечетку лейтенант.
Стреляли танки и пехота.
И, раздирая криком рот,
впервые за четыре года
палил из "вальтера" начпрод.
Над мутной торопливой Тиссой -
и стрекот выстрелов, и гул.
К жаре привыкший повар лысый
зачем-то ворот расстегнул.
Не рокотали стайки ЯКов
над запылавшею зарей.
И кто-то пел.
И кто-то плакал.
И кто-то спал в земле сырой.
Вдруг тишь нахлынула сквозная.
И в полновластной тишине
спел соловей,
еще не зная,
что он поет не на войне.
ИВАН РЯДЧЕНКО, 1945.
Еще стояла тьма немая.
В тумане плакала трава.
Девятый день большого Мая
уже вступил в свои права.
Армейский зуммер пискнул слабо
и улетел солдатский сон.
Связист из полкового штаба
вскочил и бросил телефон.
И все!
Не звали сигналистов,
никто не подавал команд.
Был грохот радости неистов.
Дробил чечетку лейтенант.
Стреляли танки и пехота.
И, раздирая криком рот,
впервые за четыре года
палил из "вальтера" начпрод.
Над мутной торопливой Тиссой -
и стрекот выстрелов, и гул.
К жаре привыкший повар лысый
зачем-то ворот расстегнул.
Не рокотали стайки ЯКов
над запылавшею зарей.
И кто-то пел.
И кто-то плакал.
И кто-то спал в земле сырой.
Вдруг тишь нахлынула сквозная.
И в полновластной тишине
спел соловей,
еще не зная,
что он поет не на войне.
ИВАН РЯДЧЕНКО, 1945.
Новости партнёров
реклама
