Сотрудница аэропорта анонимно рассказала о своей работе

О том, кто работает в аэропорту

В аэропорту работают разные специалисты: те, кто регистрирует вас на рейс, водители, грузчики, спецконтроль, который вас досматривает, таможенники, которые контролируют пересечение границы, фээсбэшники, которые предотвращают теракты и ловят нелегальных мигрантов, пытающихся из России улететь в европейские страны. Есть, например, специалисты по визам. Им можно задать любой вопрос: «Мне нужно в Папуа — Новую Гвинею, с какой визой я могу туда ехать?» — и они ответят.

Кстати, все думают, что визу проверяют на паспортном контроле. На самом деле это не так. Это входит в обязанности девочки, которая регистрирует вас на рейс. А визы бывают мудрёные, виза может быть действительной полгода и многократной, но человеку в стране можно провести, например, четыре дня. И если человека не впустили в страну из-за визы, его депортируют за счёт авиакомпании, а расходы снимают именно с девочки на регистрации.

Есть у нас, например, медпункт. Но он расположен в общей зоне. И если кому-то стало плохо в duty free, то медик не может просто прийти на контроль и сказать: «Ребят, там кому-то плохо, можно мы пройдём?» Их вместе со всеми очень тщательно проверяют, при этом у них же с собой банки-склянки, которые проверить сложнее. Это может занять часа полтора-два. Безопасность полёта прежде всего. Это косяк Шереметьева. Медпункт должен быть в каждом терминале, но они экономят на всём, поэтому во многих терминалах есть дверь со знаком медпункта, но там никто не сидит.

О главных сотрудниках

У нас есть сервис, который обслуживает ВИП-клиентов. Если ты ВИП-клиент, это значит, что у тебя будет отдельный зал ожидания, тебя проведут в самолёт ещё до того, как откроется посадка, на паспортном контроле тебе тоже не нужно будет стоять в очередях. Заказать такое может, в общем, любой желающий, если хочет шикануть. Этим обычно интересуются футбольные команды, какие-нибудь эстрадные звёзды вроде Галкина, Пугачёвой, Киркорова, а вот блэк-стар Тимати не платит за какое-то особое обслуживание, стоит вместе со всеми в очередях. У депутатов и дипломатов есть свой отдельный центр «Зал официальных лиц и делегаций», их обслуживают только там.

Самыми главными работниками аэропорта считают себя таможенники. Бывает, приходит молодой парень туда работать, смотришь — через год уже на «лексусе» ездит. Но по-настоящему главные, конечно, сотрудники ФСБ. Ребята они, в общем, хорошие. Только очень серьёзные. У них есть огромные скидки в duty free, под Новый год магазин просто вычищается, все блатные закупаются по полной. Но надо отдать им должное: если попросишь у них карточку на скидку — они и тебе её дадут. Хотя ты — скромный работник, который регистрирует рейсы.

Мы обслуживаем не только крупные авиакомпании. Частные самолёты тоже могут у нас остановиться. Бывает, самолёт летел-летел, что-то произошло, возникли какие-то проблемы на борту — он запрашивает посадку. Как-то к нам прилетел неопознанный объект откуда-то из Средней Азии, мне пришлось с фээсбэшниками ехать к самолёту, проверять, что они везут. Фээсбэшники шутили: «Представь, сейчас дверь откроется, а там террористы». Была ночь, страшно. Мы открыли двери, а там как будто багажное отделение, много грузов и люди кое-как разместившиеся, укутанные в одеяла, чтобы не замёрзнуть. По-русски они практически не говорили, самолёт летел откуда-то из Средней Азии. В общем, я так и не знаю, что это были за люди и что случилось с их самолётом. Но, судя по всему, не террористы.

О шутках

О террористах у нас обычно не шутят. Особенно после взрыва в Домодедове. Нам тогда было очень страшно, все думали, что будет целая серия терактов. Контроль в аэропорту после этого действительно усилили. Раньше всех свободно пускали в общую зону, дядечки-охранники просто спрашивали: «Что у вас? Большой чемодан? Ну ладно, проходите, там же нет ничего запрещённого?»

Шутить на тему «я вам там бомбу подложил» или «я вас всех взорву» не надо. Любой сотрудник имеет право и даже обязан вызвать в таком случае полицию, и она вас тщательно досмотрит. А досмотр может занять много времени — есть риск опоздать на самолёт. Прецеденты были.

О наркотрафике

Как ФСБ борется с террористами мы, конечно, не знаем: им нельзя об этом рассказывать. Но бывало, что приходишь на работу, а у тебя такая маленькая бумажечка лежит под стойкой регистрации — там написаны имя, фамилия, «предположительно прилетит из Египта» в каких-то этих числах. И ты понимаешь, что это значит. Это имя, которое состоит из шести слов, запоминаешь сразу. Это значит, что если в таких-то числах из Египта прилетит этот человек, то надо быть особенно внимательной при проверке паспортов и сразу сообщить куда следует.

Но я ни разу не сталкивалась с тем, чтобы такой человек действительно прилетел. Даже не представляю, что бы я делала: открываешь паспорт — а это он! И думаешь: сейчас он что-то будет взрывать или потом?

Мы сталкиваемся только с наркоторговцами и нелегальными мигрантами. Однажды я сидела в зоне транзита, она находится в зоне duty free, то есть человек уже прошёл весь предполётный досмотр, вот уже, садись и улетай. К окошку подбежал дядечка, схватившись за живот, и сказал: «Ребята, у меня в желудке героин, порвался пакетик, я сейчас умру. Пожалуйста, вызовите кого-нибудь».

О нелегальных мигрантах

Нелегальные мигранты часто пытаются улететь из Москвы куда-нибудь, их ловят фээсбэшники. Меня однажды сотрудник подзывает, чтобы я ему перевела слова чернокожего пассажира. Сотрудник показывает мне фотографию в паспорте иностранца и спрашивает: «Похож?» Сначала кажется, что похож, потом начинаю приглядываться — вроде не он. На фотографии уши гораздо меньше, чем в жизни. Он стал возмущаться «Ничего не знаю, я гражданин Нидерландов! Я прилетал к друзьям, пустите меня в Амстердам!» Потом вообще перешёл в наступление: «У нас, у чернокожих, уши растут всю жизнь, что вы ко мне прицепились? Это всё потому, что я чёрный? Я вас засужу!» Но, может, в Америке кого-то и испугало бы обвинение в расизме, но не в России.

Уже потом, когда он понял, что его поймали, он признался, что из Кении, работал в России стриптизёром и мечтал улететь в поисках лучшей жизни в Нидерланды. ФСБ ведёт таких из самой зоны прилёта, они замечают, кто ведёт себя как-то неестественно, следят за ним и уже после того, как он прошёл паспортный контроль, то есть пересёк границу и есть факт нарушения закона, они преступника ловят. Тот парень очень просил не отправлять его обратно в Кению, потому что там плохо. Но его отправят.

У нас в Шереметьеве одно время жили люди. Никто не знает, как они туда попали, они там появились задолго до того, как я пришла на работу: семья чернокожих и индус. Они спали на картонках, мылись в туалетах. Я не знаю, что с ними произошло на самом деле, но по легенде они съели паспорта, чтобы не лететь к себе домой. То есть было не понятно, гражданами какой страны они являются, куда их депортировать и что с ними делать. Но потом из аэропорта они пропали.

Хотя иногда проблемы с паспортом происходят случайно. Никогда не забуду, как к нам на матч «Челси — Манчестер Юнайтед» прилетели английские фанаты. Мне было ну очень жаль дядечку, который приехал с ребёнком, а на паспортном контроле ребёнок берёт паспорт и рвёт на две части. Папа и сын остались с нами в транзитном офисе смотреть футбол по телевизору. Когда «Челси» проиграли, он расстроился окончательно.

О пьяных на земле и в воздухе

Вообще, к пьяным в аэропорту у нас относились спокойно. Ну выпил, окей, если не дебоширит, то всё хорошо. Все понимают, что если русский человек купил себе путёвку в Шарм-эль-Шейх, то его путешествие должно начаться именно так и никак иначе. Формально есть требование: пьяных на борт не сажать. И если кто-то начнёт на борту дебоширить, часто это вина девушек, которые пустили пьяного человека на посадку. Если человек у тебя вызывает подозрение, ты не можешь сказать: «Вы не летите и всё», ты вызываешь представителей авиакомпании. К нам на посадку как-то подошёл дядечка, сильно шатаясь, дошёл до стойки, лёг рядом с нами и уснул. Мы вызвали девушку из «Аэрофлота», она посмотрела на него и говорит: «Он спит, дебоширить не будет». Сама его подняла, взвалила на себя и понесла.

Но буйных тоже много. Вот напьётся мужчина и начинает орать: «Я вас всех взорву, у меня бомба». Таких сразу в полицию.

О ледяном дожде

Во время коллапса в 2011 году, когда прошёл ледяной дождь, я на работу шла как на войну. Новогодний сезон, рейсов очень много, а все самолёты замёрзли и размораживать их долго.

Все начальники попрятались, а мы, те, кто работает в залах, оказались лицом к лицу с разгневанной толпой. При этом никакой информации у нас нет, начальники, конечно, нам ситуацию не объясняли, просто сказали: «Ребята, потерпите несколько часов, будут задержки». А потом ещё на час, а потом ещё на два.

Наша компьютерная система показывает нам ту же информацию, что видят сами пассажиры на табло: там написано, когда должна быть отправка рейса, а рядом — на сколько он задержится. Но задержки ставят сначала на час, потом ещё и ещё. Мы можем позвонить в ЦУП (центр управления полётами), они могут что-то сказать, а могут не сказать. А пассажиры от нас требуют, чтобы мы объяснили, что происходит.

Еда в аэропорту заканчивалась, алкоголь — выпит, пассажиры ходят пьяные и орут. Все наши шереметьевские гостиницы забились в первый же день, дальше везти людей было некуда.

При этом с самого начала было понятно, что рейсы не будут вылетать ещё сутки-двое, но регистрацию на них не закрывали. Они набивали людей в зону duty free. Потому что если бы сказали, что рейсы отменяются, надо было бы возвращать полную стоимость билетов. А так ты либо ждёшь, либо отказываешься лететь, разоформляешься, и мы тебе уже ничего не должны, потому что ты сам отказался от полёта.

О новогоднем оформлении

В итоге там тысяча или полторы тысячи человек сидели в зоне вылета. В меня телефоном кидались уже от отчаяния: «Вы скажите, мы полетим или нет?» А я не знаю. «Давайте главного!» А главные не хотят идти, потому что боятся, что их разорвут. Работники «Аэрофлота» вообще переоделись в гражданское, потому что в форме им там было не пройти.

У нас было новогоднее оформление, стояли ёлочки с синтепоновым снегом — на снеге спали. Срывали рекламные картонные модули — на них спали. На третьи сутки никто ничего не знал, на скандалы не обращал внимания, никто ничего не мог сделать.

Иногда, чтобы создать видимость хоть какой-то работы, некоторые рейсы объявляли. Люди ехали на автобусе к самолёту и ещё полтора часа ждали там. А самолёт даже не готовили к полёту. И сотрудники знали, что никуда эти пассажиры не полетят.

О блогерах

Но вообще аэропорт старается стать более привлекательным для клиентов. Они, например, очень реагируют на сообщения блогеров, об этом Варламове, который постоянно пишет про «Аэрофлот», всё время говорили. Помню, при мне женщина как-то послала прямым текстом маму с ребёнком, а мама оказалась известной блогершей. Она её просто засняла на камеру, и через день эта женщина в аэропорту уже не работала. В общем, если ты известный блогер, то хамить тебе не будут.

О забытых вещах

Помню, ко мне подошёл как-то мужчина — цыган с бриллиантовой серьгой в ухе, в шикарном пальто, высокий, статный. Он забыл в самолёте трость, которая ему очень дорога. Я сходила в самолёт — он ещё не улетел — и нашла эту трость — из массива дуба, вся усыпанная драгоценными камнями. С потерянными вещами у нас довольно строго, их нельзя забрать себе, они хранятся в камере хранения восемь месяцев, а что с ними потом происходит, я не знаю.

А вот то, что остаётся от людей на предполётном досмотре, девушки иногда забирают себе: духи, благовония, пиротехнические какие-то штуки.

А как-то пассажирке пришлось оставить своего питомца. Не всех можно брать в самолёт. Например, компания «Трансаэро» разрешает брать кого угодно, кроме грызунов. И вот какая-то женщина уезжала в очень далёкую страну на ПМЖ, у неё было 100 килограммов багажа и маленькая шиншилла. А женщина в Россию не собиралась возвращаться больше никогда. Осталась эта шиншилла жить у нас в аэропорту, одна из девочек обещала о ней позаботиться.