1187
6
История создания фильма,о сценарии,актерах,музыке и т.д...
Самый лучший Шерлок Холмс — советский. Такой вердикт вынесли англичане еще 1982 году, когда фильм с Василием Ливановым в главной роли впервые транслировали по каналу BBC. Все — от премьер-министра Великобритании Маргарет Тетчер до простого лондонского булочника — приняли тот образ старой доброй Англии. Королева Елизавета Вторая пожаловала актеру Василию Ливанову Орден Британской империи за создание самого верного образа легендарного сыщика.
Так как же создавался этот фильм?
О СЦЕНАРИИ
Игорь Масленников, режиссёр:
В то время я был руководителем творческого объединения телевизионных фильмов на Ленинградской киностудии. Говорят, что сейчас расцвело телевизионное кино – ничего подобного! В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов у нас на «Ленфильме» снимались «Открытая книга» и «Жизнь Клима Самгина» Виктора Титова, Бортко делал «Без семьи», Аранович – «Противостояние», то есть работа кипела. Тогда же к нам пришёл сценарий Юлия Дунского и Валерия Фрида о Шерлоке Холмсе.
Юлий Дунский и Валерий Фрид, которые восхищались моим фильмом «Завтра, третьего апреля», приехали однажды в Ленинград, явились на «Ленфильм» в творческое объединение телевизионных фильмов и положили на стол главного редактора Аллы Борисовой сценарий. Никто сценарий не заказывал. Это была их личная инициатива — экранизировать два ранних произведения Артура Конан Дойла «Этюд в багровых тонах» и «Пёстрая лента». Им, видите ли, захотелось поразвлечься на безыдейных просторах викторианской эпохи (после сложностей эпохи петровской – только что Митта закончил фильм по их сценарию «Сказ про то, как царь Петр арапа женил»).
Я не являюсь большим поклонником детективной литературы и, как филолог, не считаю Конан Дойла таким уж значительным писателем. В том, что я клюнул на него, большое значение сыграла обстановка в стране: хотелось улететь куда-то в заоблачные дали, заняться чем-то приятным, не связанным с тогдашней повседневностью. Мне понравился сценарий ещё и тем, что он имел одну важную особенность, благодаря которой у нас все и получилось.
Сценарий назывался «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Основная ошибка двухсот фильмов, снятых по рассказам о Шерлоке Холмсе во всем мире, заключается в том, что везде фигурирует только Холмс. А его сыграть невозможно – он механистичен, однолинеен, и если он один «болтается» в драматургии, то с ним тяжело справиться.
Все рассказы о Холмсе написаны будто бы Ватсоном. А в фильмах Ватсон незаслуженно оказывается за кадром. При этом исчезает парность персонажей. Я заметил, что на Ватсона действительно мало обращают внимание. Так, в лондонском музее Ватсон самый разный: толстый, тонкий, с усами, с бородой, в очках, без очков, рыжий, черный, лысый, то есть никакой. Он как бы неуловим. В инсценировке Дунского и Фрида мне понравилось именно то, как поразительно точно и с иронией были выписаны взаимоотношения двух человек. Ватсон стал интересным, живым. Я и подумал: «Почему бы это не снять?»
Успеху картины в немалой степени способствовало и то, что история про знаменитого английского сыщика и его друга – мировая классика, на которой, по словам Ливанова, во все времена проверяется уровень актёрского мастерства. Не говоря уже о трепетном отношении и любви к этому литературному произведению самого артиста.
Василий Ливанов, актёр:
Мальчишкой, читая Конан Дойла, я, как и большинство подростков, был в мечтах Шерлоком Холмсом. Хотя я никогда не думал, что когда-нибудь буду играть роль этого роскошного мужика. С тех пор прошло много лет. Когда мне, уже опытному актёру, предложили роль великого сыщика, я не то чтобы вспомнил свою мечту – я понял, что никогда с ней не расставался. Боясь растерять чудесный мир, оказывается, бережно хранимый в душе все эти годы, я не стал перечитывать Конан Дойла. Мне, мальчишке сороковых годов, выпала неслыханная удача: всерьёз превратиться в Шерлока Холмса. Разве это не чудо?
«Только не перечитывать ни строчки, – твёрдо решил я. – Под взрослым, рассудочным взглядом хрупкая мечта может рассыпаться, исчезнет свежесть переживаний, детская вера в условия игры испарятся…» А с другой стороны, годы, возраст окрасили мои мальчишеские восторги некоторой иронией. И вот это сочетание восторга перед героем и иронического отношения и родило стилистику всего фильма.
И только когда первые фильмы сериала прошли по экранам и мнение зрителей и критики было единодушно одобрительным, однажды вечером я решился раскрыть томик заветных рассказов Артура Конан Дойла. Прочёл знакомый шрифт заглавия «Собака Баскервилей», пробежал глазами первые строчки и только на рассвете закрыл книгу. Великий сыщик оставался верен нашей дружбе все эти долгие годы. Шерлок Холмс, доктор Ватсон и я снова пережили захватывающие приключения.
Осенью 1979 г. первый фильм «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» был готов. Предстоял судный день: в директорском зале собирался худсовет. Все руководство студии, директор, главный режиссёр картины, главный редактор Ленфильма, представитель обкома партии. Они должны были решить, выйдет этот фильм на экраны или не выйдет, сколько переделок в него нужно внести, чтобы он соответствовал абсолютно всем идеологическим канонам.
По фильму у худсовета было всего одно замечание. Когда Ватсон и Холмс встречаются в первый раз, Холмс говорит: «Давно из Афганистана?». У того, кто смотрел, глаза полезли на лоб, потому что тогда как раз наши войска вошли в Афганистан. Последовало указание: «Немедленно выкинуть». Пришлось переозвучить все фразы с «Афганистаном», заменив его на «восток» и «восточные колонии».
Телевизионному показу предшествовало несколько премьер на большом экране: 22 ноября 1979 г. двухсерийный фильм «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» был показан в Ленинградском Доме кино, а 3 марта 1980 г. – в Рижском. А 22 марта 1980 г. фильм вышел на телеэкраны. До и после программы «Время», встык с ней, показали сразу две серии: «Знакомство» и «Кровавая надпись». Трансляция малобюджетного телефильма имела неожиданные последствия. Улицы городов опустели, люди приникли к экранам. Вся страна как будто эмигрировала на три часа в другое время и другую страну – из брежневского СССР в викторианскую Англию.
Вежливые бобби, уютный камин и белый фартук миссис Хадсон вместо очереди в гастроном, справки из ЖЭКа и сгущенного молока в продовольственном наборе к 7 ноября. Восторженные письма приносят на «Ленфильм» мешками, про Холмса и Ватсона сочиняют анекдоты. Но сказки никогда не бывает много, и зрители требовали продолжения.
Так как же создавался этот фильм?
О СЦЕНАРИИ
Игорь Масленников, режиссёр:
В то время я был руководителем творческого объединения телевизионных фильмов на Ленинградской киностудии. Говорят, что сейчас расцвело телевизионное кино – ничего подобного! В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов у нас на «Ленфильме» снимались «Открытая книга» и «Жизнь Клима Самгина» Виктора Титова, Бортко делал «Без семьи», Аранович – «Противостояние», то есть работа кипела. Тогда же к нам пришёл сценарий Юлия Дунского и Валерия Фрида о Шерлоке Холмсе.
Юлий Дунский и Валерий Фрид, которые восхищались моим фильмом «Завтра, третьего апреля», приехали однажды в Ленинград, явились на «Ленфильм» в творческое объединение телевизионных фильмов и положили на стол главного редактора Аллы Борисовой сценарий. Никто сценарий не заказывал. Это была их личная инициатива — экранизировать два ранних произведения Артура Конан Дойла «Этюд в багровых тонах» и «Пёстрая лента». Им, видите ли, захотелось поразвлечься на безыдейных просторах викторианской эпохи (после сложностей эпохи петровской – только что Митта закончил фильм по их сценарию «Сказ про то, как царь Петр арапа женил»).
Я не являюсь большим поклонником детективной литературы и, как филолог, не считаю Конан Дойла таким уж значительным писателем. В том, что я клюнул на него, большое значение сыграла обстановка в стране: хотелось улететь куда-то в заоблачные дали, заняться чем-то приятным, не связанным с тогдашней повседневностью. Мне понравился сценарий ещё и тем, что он имел одну важную особенность, благодаря которой у нас все и получилось.
Сценарий назывался «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Основная ошибка двухсот фильмов, снятых по рассказам о Шерлоке Холмсе во всем мире, заключается в том, что везде фигурирует только Холмс. А его сыграть невозможно – он механистичен, однолинеен, и если он один «болтается» в драматургии, то с ним тяжело справиться.
Все рассказы о Холмсе написаны будто бы Ватсоном. А в фильмах Ватсон незаслуженно оказывается за кадром. При этом исчезает парность персонажей. Я заметил, что на Ватсона действительно мало обращают внимание. Так, в лондонском музее Ватсон самый разный: толстый, тонкий, с усами, с бородой, в очках, без очков, рыжий, черный, лысый, то есть никакой. Он как бы неуловим. В инсценировке Дунского и Фрида мне понравилось именно то, как поразительно точно и с иронией были выписаны взаимоотношения двух человек. Ватсон стал интересным, живым. Я и подумал: «Почему бы это не снять?»
Успеху картины в немалой степени способствовало и то, что история про знаменитого английского сыщика и его друга – мировая классика, на которой, по словам Ливанова, во все времена проверяется уровень актёрского мастерства. Не говоря уже о трепетном отношении и любви к этому литературному произведению самого артиста.
Василий Ливанов, актёр:
Мальчишкой, читая Конан Дойла, я, как и большинство подростков, был в мечтах Шерлоком Холмсом. Хотя я никогда не думал, что когда-нибудь буду играть роль этого роскошного мужика. С тех пор прошло много лет. Когда мне, уже опытному актёру, предложили роль великого сыщика, я не то чтобы вспомнил свою мечту – я понял, что никогда с ней не расставался. Боясь растерять чудесный мир, оказывается, бережно хранимый в душе все эти годы, я не стал перечитывать Конан Дойла. Мне, мальчишке сороковых годов, выпала неслыханная удача: всерьёз превратиться в Шерлока Холмса. Разве это не чудо?
«Только не перечитывать ни строчки, – твёрдо решил я. – Под взрослым, рассудочным взглядом хрупкая мечта может рассыпаться, исчезнет свежесть переживаний, детская вера в условия игры испарятся…» А с другой стороны, годы, возраст окрасили мои мальчишеские восторги некоторой иронией. И вот это сочетание восторга перед героем и иронического отношения и родило стилистику всего фильма.
И только когда первые фильмы сериала прошли по экранам и мнение зрителей и критики было единодушно одобрительным, однажды вечером я решился раскрыть томик заветных рассказов Артура Конан Дойла. Прочёл знакомый шрифт заглавия «Собака Баскервилей», пробежал глазами первые строчки и только на рассвете закрыл книгу. Великий сыщик оставался верен нашей дружбе все эти долгие годы. Шерлок Холмс, доктор Ватсон и я снова пережили захватывающие приключения.
Осенью 1979 г. первый фильм «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» был готов. Предстоял судный день: в директорском зале собирался худсовет. Все руководство студии, директор, главный режиссёр картины, главный редактор Ленфильма, представитель обкома партии. Они должны были решить, выйдет этот фильм на экраны или не выйдет, сколько переделок в него нужно внести, чтобы он соответствовал абсолютно всем идеологическим канонам.
По фильму у худсовета было всего одно замечание. Когда Ватсон и Холмс встречаются в первый раз, Холмс говорит: «Давно из Афганистана?». У того, кто смотрел, глаза полезли на лоб, потому что тогда как раз наши войска вошли в Афганистан. Последовало указание: «Немедленно выкинуть». Пришлось переозвучить все фразы с «Афганистаном», заменив его на «восток» и «восточные колонии».
Телевизионному показу предшествовало несколько премьер на большом экране: 22 ноября 1979 г. двухсерийный фильм «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» был показан в Ленинградском Доме кино, а 3 марта 1980 г. – в Рижском. А 22 марта 1980 г. фильм вышел на телеэкраны. До и после программы «Время», встык с ней, показали сразу две серии: «Знакомство» и «Кровавая надпись». Трансляция малобюджетного телефильма имела неожиданные последствия. Улицы городов опустели, люди приникли к экранам. Вся страна как будто эмигрировала на три часа в другое время и другую страну – из брежневского СССР в викторианскую Англию.
Вежливые бобби, уютный камин и белый фартук миссис Хадсон вместо очереди в гастроном, справки из ЖЭКа и сгущенного молока в продовольственном наборе к 7 ноября. Восторженные письма приносят на «Ленфильм» мешками, про Холмса и Ватсона сочиняют анекдоты. Но сказки никогда не бывает много, и зрители требовали продолжения.
ОБ АКТЕРАХ
Игорь Масленников,режиссер:
С самого начала я знал, что Холмса должен играть Василий Ливанов. До этого он снимался в моем фильме «Ярославна – королева Франции». Играл там лохматого, разнузданного, драчливого, пьяного рыцаря, что, кстати говоря, соответствует его личному характеру. Но при этом благодаря своей семье он человек породистый, длиннолицый, как и Холмс, умеет себя держать. Если сбрить его усы, с которыми в обычной жизни он никогда не расстается, то получается вылитый Шерлок Холмс. Кроме того, в нем есть какое-то мальчишеское начало, желание «поиграть в англичанство», как сказал когда-то Василий Аксёнов. Мне это тоже не чуждо, поэтому мы работали с удовольствием, несмотря на мое равнодушие к детективам. Между прочим, никакого детектива из наших фильмов и не получилось, а получилась комедия, где главное место занимают человеческие отношения. Восемь лет мы «отдыхали», снимая фильмы о Холмсе и Ватсоне. Правда, в перерывах мне удалось снять «Пиковую даму» и «Зимнюю вишню».
Но, несмотря на стопроцентную уверенность в выборе, для очистки совести попробовали на роль Холмса ещё одного актёра – Александра Кайдановского. Пробы прошли отлично, однако индивидуальность Василия Ливанова – голос и легкая чудаковатость, свойственная Холмсу, – поставили все точки над "i".
Василий Ливанов, актёр:
До этого мы с режиссёром Игорем Масленниковым работали на картине «Ярославна, королева Франции», где я играл рыцаря Бенедиктуса. Масленников дружил с замечательным оператором Юрием Векслером, к сожалению, рано ушедшим из жизни, который и начал снимать этот сериал – и Векслер ему подсказал исполнителя, то есть вашего покорного слугу. Я до сих пор не понимаю, каким образом в лохматом усатом рыцаре, которого я играл в «Ярославне», он разглядел Шерлока Холмса. Это для меня полная загадка.
Как всегда в кино, кроме меня необходимо было представить ещё какие-то кандидатуры. Как я потом узнал, кроме меня на эту роль пробовался Сергей Юрский и Саша Кайдановский, мой товарищ. Но поскольку режиссёр и оператор были убеждены в моей кандидатуре, им удалось убедить и чиновников.
Что мне кажется очень важным – экранизаций классики делается много, но не всегда экранизаторы задаются вопросом: «А почему, для чего мы делаем эту экранизацию по прошествии многих десятилетий? Какое отношение это имеет к нашей современной жизни?» Мы об этом задумались и поняли, что в этих произведениях Конан Дойла есть много нравственных характёристик, которые очень важны и для нашего времени. Скажем, это абсолютное бескорыстие героев в помощи людям. Холмс и Ватсон идут выручать людей из беды прежде всего из соображений гуманных, человечных, а не из соображений возможности заработать. Кроме этого – абсолютная преданность своему делу, мужская дружба. Холмс и Ватсон – это надёжные друзья любого человека, терпящего бедствие. Это очень и очень важно для нашего сериала.
Я скучал по своему другу Шерлоку Холмсу, когда были длительные перерывы во время съёмок. Мне нравилось делать эту работу. Я относился к нему как к очень близкому мне человеку. А то, что какие-то черты моего характёра совпадают с Холмсом – это безусловно, иначе перевоплотиться и жить в этом образе невозможно.
Игорь Масленников, режиссёр:
Александру Кайдановскому была сделана только единственная фотопроба. О Сергее Юрском и речи не было! Наш первоначальный «кастинг» был таков: Холмс – Ливанов, Янковский; Ватсон – Басилашвили; Хадсон – Зелёная, Ханаева; Лестрейд – Дуров, Брондуков; Хоуп – Евграфов, Караченцов...
Если с Холмсом Масленников определился сразу, то поиски оптимального Ватсона затянулись на несколько месяцев. Дело в том, что на иллюстрациях разных английских изданий Конан Дойла Холмс выглядел примерно одинаково – худой, узколицый, долговязый. Ватсон – везде разный: толстый и тонкий, рыжий и черный, с бородой, с усами – какой угодно. Из-за того, что повествование идет как бы от лица Ватсона, его внешность в книге никак не была обозначена.
Игорь Масленников,режиссер:
С самого начала я знал, что Холмса должен играть Василий Ливанов. До этого он снимался в моем фильме «Ярославна – королева Франции». Играл там лохматого, разнузданного, драчливого, пьяного рыцаря, что, кстати говоря, соответствует его личному характеру. Но при этом благодаря своей семье он человек породистый, длиннолицый, как и Холмс, умеет себя держать. Если сбрить его усы, с которыми в обычной жизни он никогда не расстается, то получается вылитый Шерлок Холмс. Кроме того, в нем есть какое-то мальчишеское начало, желание «поиграть в англичанство», как сказал когда-то Василий Аксёнов. Мне это тоже не чуждо, поэтому мы работали с удовольствием, несмотря на мое равнодушие к детективам. Между прочим, никакого детектива из наших фильмов и не получилось, а получилась комедия, где главное место занимают человеческие отношения. Восемь лет мы «отдыхали», снимая фильмы о Холмсе и Ватсоне. Правда, в перерывах мне удалось снять «Пиковую даму» и «Зимнюю вишню».
Но, несмотря на стопроцентную уверенность в выборе, для очистки совести попробовали на роль Холмса ещё одного актёра – Александра Кайдановского. Пробы прошли отлично, однако индивидуальность Василия Ливанова – голос и легкая чудаковатость, свойственная Холмсу, – поставили все точки над "i".
Василий Ливанов, актёр:
До этого мы с режиссёром Игорем Масленниковым работали на картине «Ярославна, королева Франции», где я играл рыцаря Бенедиктуса. Масленников дружил с замечательным оператором Юрием Векслером, к сожалению, рано ушедшим из жизни, который и начал снимать этот сериал – и Векслер ему подсказал исполнителя, то есть вашего покорного слугу. Я до сих пор не понимаю, каким образом в лохматом усатом рыцаре, которого я играл в «Ярославне», он разглядел Шерлока Холмса. Это для меня полная загадка.
Как всегда в кино, кроме меня необходимо было представить ещё какие-то кандидатуры. Как я потом узнал, кроме меня на эту роль пробовался Сергей Юрский и Саша Кайдановский, мой товарищ. Но поскольку режиссёр и оператор были убеждены в моей кандидатуре, им удалось убедить и чиновников.
Что мне кажется очень важным – экранизаций классики делается много, но не всегда экранизаторы задаются вопросом: «А почему, для чего мы делаем эту экранизацию по прошествии многих десятилетий? Какое отношение это имеет к нашей современной жизни?» Мы об этом задумались и поняли, что в этих произведениях Конан Дойла есть много нравственных характёристик, которые очень важны и для нашего времени. Скажем, это абсолютное бескорыстие героев в помощи людям. Холмс и Ватсон идут выручать людей из беды прежде всего из соображений гуманных, человечных, а не из соображений возможности заработать. Кроме этого – абсолютная преданность своему делу, мужская дружба. Холмс и Ватсон – это надёжные друзья любого человека, терпящего бедствие. Это очень и очень важно для нашего сериала.
Я скучал по своему другу Шерлоку Холмсу, когда были длительные перерывы во время съёмок. Мне нравилось делать эту работу. Я относился к нему как к очень близкому мне человеку. А то, что какие-то черты моего характёра совпадают с Холмсом – это безусловно, иначе перевоплотиться и жить в этом образе невозможно.
Игорь Масленников, режиссёр:
Александру Кайдановскому была сделана только единственная фотопроба. О Сергее Юрском и речи не было! Наш первоначальный «кастинг» был таков: Холмс – Ливанов, Янковский; Ватсон – Басилашвили; Хадсон – Зелёная, Ханаева; Лестрейд – Дуров, Брондуков; Хоуп – Евграфов, Караченцов...
Если с Холмсом Масленников определился сразу, то поиски оптимального Ватсона затянулись на несколько месяцев. Дело в том, что на иллюстрациях разных английских изданий Конан Дойла Холмс выглядел примерно одинаково – худой, узколицый, долговязый. Ватсон – везде разный: толстый и тонкий, рыжий и черный, с бородой, с усами – какой угодно. Из-за того, что повествование идет как бы от лица Ватсона, его внешность в книге никак не была обозначена.
×
Игорь Масленников, режиссёр:
Я искал героев по одному лишь признаку: у обоих героев голова должна быть репкой. Только у одного хвостиком вверх, у другого – вниз.
В актёрском отделе «Ленфильма» я обнаружил фотографию Виталия Соломина с наклеенными английскими армейскими усами. Просто вылитый Конан Дойл в молодости! Это порода эдинбургских северных англичан – рыжеватых, курносых, с таким шотландским акцентом. Кстати, Виталий был очень похож на известного английского комика Терри Томаса, сыгравшего в картине Крамера «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир». Но на Центральном телевидении, по заказу которого мы и снимали эту серию, не утверждали ни Ливанова, ни Соломина. Они сказали: «Какой это Холмс?! Мы знаем Ливанова: он шумный, непредсказуемый… А Ватсон?! У него же русская курносая физиономия!» Да мне и Рину Зелёную не хотели утверждать. Говорили, что она уже в таком возрасте, что не выдержит нагрузок: «Как мы будем возить ее из Москвы в Ленинград?» Ничего подобного! Она сама шутила на этот счет. Ее ведь звали на самом деле не Рина, а Екатерина Васильевна. Так же, как и мою маму. Как-то обратился к ней: «Можно я вас буду называть Екатерина Васильевна?» «Да вы что, – последовал ответ, – уж лучше зовите меня Руина Васильевна».
Пришлось уговаривать тамошнее начальство. После пробных съемок они посмотрели материал, и дело пошло.
У Конан Дойла нет сколько-нибудь значительных следов миссис Хадсон. В том, что этот персонаж стал третьим действующим лицом, заслуга всё тех же Юлия Дунского и Валерия Фрида. Они увидели все фигуры и, как опытные сценаристы, наделили всех характерами: персонажи не тени, а живые люди. В фильме у миссис Хадсон всего несколько фраз, но актриса каждую реплику делала ударной. Это было замечательно сделано. Когда вышел первый фильм, я сказал Рине Васильевне: «У нас хорошо получается. Вы нравитесь зрителю. Давайте увеличим вашу роль, допишем, прибавим…» Она ответила: «Нет, нет, нет! Я никогда в жизни не играла мебель, и мне это нравится». Она была поразительно остроумным человеком.
Рина Зеленая начала сниматься, когда ей было 77 (!) лет. Представить другую миссис Хадсон уже невозможно. По десять часов она проводила на ногах, затянутая в корсет. Сесть и отдохнуть просто не могла – пластины корсета впивались в бока, причиняя боль. Но играла с азартом. В сцене возвращения Холмса, которого считают погибшим, он появляется, изменив внешность, приклеив бороду. Соломин, как и задумано, падает в кресло – только ботинки торчат. И вдруг Рина Зеленая тоже валится – в том самом платье, в котором даже сесть не могла. Экспромт получился смешным, но режиссёра чуть удар не хватил.
Виталий Соломин, актёр:
Очень много фраз в фильме придумала Рина Зелёная, каждую фразу сама придумала, вернее, переиначила, переставляя слова – в результате любая фраза становилась у неё репризой.
Василий Ливанов, актёр:
Окружающих порой удивляло, когда некоторые молодые люди называли её не по имени-отчеству, а запросто – Рина. Но такое обращение к ней Рина установила сама. Люди, которые познакомились с Риной Васильевной ещё в своём детском возрасте, должны были называть её просто Рина, но на «вы». На «ты» её звал только Никита Михалков, которого Рина Васильевна знала буквально с рождения. Мне было десять лет, когда моя мама представила меня Рине Зелёной.
Её реакция на происходящее всегда была неожиданна, юмор – неподражаем.
Виталий Соломин, актёр:
В основном мы с Василием Ливановым разъезжали вместе, и в поездах, и в гостинице. Обычно встречали нас после поезда рано и везли куда-то в гостиницу, а иногда и не встречали – тоже было такое – и мы одни стояли на вокзале. Так было с Риной Васильевной Зелёной однажды – нас привезли в гостиницу, очень плохую гостиницу напротив Московского вокзала – страшная, скрипящие двери и половицы – и куда-то все исчезли. Час, два, три проходит – никто не появляется, как будто нас забыли…
Василий Ливанов, актёр:
Рина позвонила из своего номера, чтобы узнать, какая сцена намечена к завтрашнему дню. Я ответил, что не знаю, мне никто не говорил. «В этой группе, – сказала Рина, – ничего никому никогда не говорят. Пора брать языка».
Однажды, после запозднившейся съёмки, мы с Риной спешили на вокзал к московскому поезду. Маленький студийный автобус мчался по пустому в этот час Невскому проспекту, прихваченному мартовским ледком. Я сидел спиной к водителю. Рина устроилась в самом конце салона, напротив прохода. Вдруг из переулка вылетело такси и ударило наш автобус в бок. Удар был такой силы, что Рину выбросило из сиденья, она пролетела через весь автобус и рухнула ко мне на колени, обхватив мою голову руками. И что она в этот момент выговорила? «Спокуха, я с вами!»
Как оказалось, именно роль миссис Хадсон стала для Рины Васильевны «лебединой песней» – в кино она больше не снималась.
Но, пожалуй, самой большой удачей фильма стал творческий тандем Ливанов–Соломин.
Василий Ливанов, актёр:
Для меня работать с Виталием было огромным везением и счастьем. Мы познакомились с ним на первой пробе. Я никогда его не видел в театре, смотрел только по телевидению спектакль «Не всё коту Масленица», где он меня поразил, особенно фантастической пластикой. Он двигался божественно. Это особый дар. Наверное, он мог быть великолепным балетным танцором. Он очень щедро был Господом одарён для своей профессии… И он это не эксплуатировал, а совершенствовал. Что очень важно.
Оказалось, что мы очень во многом совпадаем. Главное, мы полностью совпадаем в представлении об искусстве. В наших пристрастиях: симпатиях, антипатиях. Это было замечательно. Это было основой, особенно для Виталия, который был очень придирчив, избирателен…
А потом у нас начались уже близкие отношения, разговоры. Чтобы играть дружбу, надо чувствовать друг к другу симпатию. Эта симпатия потом переросла в настоящую дружбу. Мы стали бережно относиться друг к другу, мы понимали друг друга. Наши семьи сдружились: наши жёны и дети были как бы вовлечены в эту атмосферу…
Для меня такое высокое мерило наших отношений то, что мы с ним семь лет катались из Москвы в Питер и обратно. Семь лет снимали «Холмса». И я обратил внимание, что мы замечательно вместе молчим. Нам не нужно было всё время трепаться, абсолютно не нужно. В этом молчании было дружеское единение. Поддержка. Оно доставляло успокоение.
У нас в картине было сотворчество. Масленников даже придумал замечательную фразу: «Вы угадали тайный замысел режиссёра». И сам хохотал.
Трагическую смерть Соломина в 2002 году Ливанов переживал очень тяжело. Когда Василию Борисовичу вручали диплом общества почитателей великого сыщика как лучшему Шерлоку Холмсу всех времен и народов, вспомнили и о замечательном русском актёре, воплотившем образ Ватсона. Ливанов убежден: если бы Виталий Соломин был жив, он тоже получил бы такой диплом. Как лучший доктор Ватсон.
Виталию Соломину настолько ярко удалось показать характер безликого доселе Уотсона, что сейчас даже английские киноведы и литературоведы называют коллегу Холмса на русский манер - Ватсон.
Игорь Масленников, режиссёр:
Виталий Соломин многое привнёс в картину. Сначала он «переваривал» то, что я ему предлагал, удалялся, бродил, думал, а потом что-то подправлял по-своему и всегда делал лучше. Причем непременно учитывал и интересы Ливанова-Холмса, воспринимая обе роли как единое целое. Они очень подружились, несмотря на то что, как мне казалось, Ливанов эгоистичен и весь в себе, да и Виталий закрыт. И если меня спрашивают, почему сериал имеет успех, я всегда отвечаю: потому что «спелся» дуэт Ливанова и Соломина. Они получали удовольствие от работы друг с другом, а раз так, то и зрители получали удовольствие от их игры. В эпизод, когда Ватсона, переодевшегося в костюм кюре, узнали из-за рыжих усов, Соломин добавил мелочь: спешно прикрыл усы подвернувшейся под руку книгой и бочком удалился. От Соломина пошла фраза: «Ну, знаете, Холмс!». Жесты и реплики рождались и прямо на съёмочной площадке, и в вагоне поезда «Москва – Ленинград». Там же проходили и репетиции многих сцен.
Мало кто знает, что роль Холмса у Василия Ливанова чуть было не перехватил другой актёр, сыгравший впоследствии старшего брата Шерлока – Майкрофта.
Я искал героев по одному лишь признаку: у обоих героев голова должна быть репкой. Только у одного хвостиком вверх, у другого – вниз.
В актёрском отделе «Ленфильма» я обнаружил фотографию Виталия Соломина с наклеенными английскими армейскими усами. Просто вылитый Конан Дойл в молодости! Это порода эдинбургских северных англичан – рыжеватых, курносых, с таким шотландским акцентом. Кстати, Виталий был очень похож на известного английского комика Терри Томаса, сыгравшего в картине Крамера «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир». Но на Центральном телевидении, по заказу которого мы и снимали эту серию, не утверждали ни Ливанова, ни Соломина. Они сказали: «Какой это Холмс?! Мы знаем Ливанова: он шумный, непредсказуемый… А Ватсон?! У него же русская курносая физиономия!» Да мне и Рину Зелёную не хотели утверждать. Говорили, что она уже в таком возрасте, что не выдержит нагрузок: «Как мы будем возить ее из Москвы в Ленинград?» Ничего подобного! Она сама шутила на этот счет. Ее ведь звали на самом деле не Рина, а Екатерина Васильевна. Так же, как и мою маму. Как-то обратился к ней: «Можно я вас буду называть Екатерина Васильевна?» «Да вы что, – последовал ответ, – уж лучше зовите меня Руина Васильевна».
Пришлось уговаривать тамошнее начальство. После пробных съемок они посмотрели материал, и дело пошло.
У Конан Дойла нет сколько-нибудь значительных следов миссис Хадсон. В том, что этот персонаж стал третьим действующим лицом, заслуга всё тех же Юлия Дунского и Валерия Фрида. Они увидели все фигуры и, как опытные сценаристы, наделили всех характерами: персонажи не тени, а живые люди. В фильме у миссис Хадсон всего несколько фраз, но актриса каждую реплику делала ударной. Это было замечательно сделано. Когда вышел первый фильм, я сказал Рине Васильевне: «У нас хорошо получается. Вы нравитесь зрителю. Давайте увеличим вашу роль, допишем, прибавим…» Она ответила: «Нет, нет, нет! Я никогда в жизни не играла мебель, и мне это нравится». Она была поразительно остроумным человеком.
Рина Зеленая начала сниматься, когда ей было 77 (!) лет. Представить другую миссис Хадсон уже невозможно. По десять часов она проводила на ногах, затянутая в корсет. Сесть и отдохнуть просто не могла – пластины корсета впивались в бока, причиняя боль. Но играла с азартом. В сцене возвращения Холмса, которого считают погибшим, он появляется, изменив внешность, приклеив бороду. Соломин, как и задумано, падает в кресло – только ботинки торчат. И вдруг Рина Зеленая тоже валится – в том самом платье, в котором даже сесть не могла. Экспромт получился смешным, но режиссёра чуть удар не хватил.
Виталий Соломин, актёр:
Очень много фраз в фильме придумала Рина Зелёная, каждую фразу сама придумала, вернее, переиначила, переставляя слова – в результате любая фраза становилась у неё репризой.
Василий Ливанов, актёр:
Окружающих порой удивляло, когда некоторые молодые люди называли её не по имени-отчеству, а запросто – Рина. Но такое обращение к ней Рина установила сама. Люди, которые познакомились с Риной Васильевной ещё в своём детском возрасте, должны были называть её просто Рина, но на «вы». На «ты» её звал только Никита Михалков, которого Рина Васильевна знала буквально с рождения. Мне было десять лет, когда моя мама представила меня Рине Зелёной.
Её реакция на происходящее всегда была неожиданна, юмор – неподражаем.
Виталий Соломин, актёр:
В основном мы с Василием Ливановым разъезжали вместе, и в поездах, и в гостинице. Обычно встречали нас после поезда рано и везли куда-то в гостиницу, а иногда и не встречали – тоже было такое – и мы одни стояли на вокзале. Так было с Риной Васильевной Зелёной однажды – нас привезли в гостиницу, очень плохую гостиницу напротив Московского вокзала – страшная, скрипящие двери и половицы – и куда-то все исчезли. Час, два, три проходит – никто не появляется, как будто нас забыли…
Василий Ливанов, актёр:
Рина позвонила из своего номера, чтобы узнать, какая сцена намечена к завтрашнему дню. Я ответил, что не знаю, мне никто не говорил. «В этой группе, – сказала Рина, – ничего никому никогда не говорят. Пора брать языка».
Однажды, после запозднившейся съёмки, мы с Риной спешили на вокзал к московскому поезду. Маленький студийный автобус мчался по пустому в этот час Невскому проспекту, прихваченному мартовским ледком. Я сидел спиной к водителю. Рина устроилась в самом конце салона, напротив прохода. Вдруг из переулка вылетело такси и ударило наш автобус в бок. Удар был такой силы, что Рину выбросило из сиденья, она пролетела через весь автобус и рухнула ко мне на колени, обхватив мою голову руками. И что она в этот момент выговорила? «Спокуха, я с вами!»
Как оказалось, именно роль миссис Хадсон стала для Рины Васильевны «лебединой песней» – в кино она больше не снималась.
Но, пожалуй, самой большой удачей фильма стал творческий тандем Ливанов–Соломин.
Василий Ливанов, актёр:
Для меня работать с Виталием было огромным везением и счастьем. Мы познакомились с ним на первой пробе. Я никогда его не видел в театре, смотрел только по телевидению спектакль «Не всё коту Масленица», где он меня поразил, особенно фантастической пластикой. Он двигался божественно. Это особый дар. Наверное, он мог быть великолепным балетным танцором. Он очень щедро был Господом одарён для своей профессии… И он это не эксплуатировал, а совершенствовал. Что очень важно.
Оказалось, что мы очень во многом совпадаем. Главное, мы полностью совпадаем в представлении об искусстве. В наших пристрастиях: симпатиях, антипатиях. Это было замечательно. Это было основой, особенно для Виталия, который был очень придирчив, избирателен…
А потом у нас начались уже близкие отношения, разговоры. Чтобы играть дружбу, надо чувствовать друг к другу симпатию. Эта симпатия потом переросла в настоящую дружбу. Мы стали бережно относиться друг к другу, мы понимали друг друга. Наши семьи сдружились: наши жёны и дети были как бы вовлечены в эту атмосферу…
Для меня такое высокое мерило наших отношений то, что мы с ним семь лет катались из Москвы в Питер и обратно. Семь лет снимали «Холмса». И я обратил внимание, что мы замечательно вместе молчим. Нам не нужно было всё время трепаться, абсолютно не нужно. В этом молчании было дружеское единение. Поддержка. Оно доставляло успокоение.
У нас в картине было сотворчество. Масленников даже придумал замечательную фразу: «Вы угадали тайный замысел режиссёра». И сам хохотал.
Трагическую смерть Соломина в 2002 году Ливанов переживал очень тяжело. Когда Василию Борисовичу вручали диплом общества почитателей великого сыщика как лучшему Шерлоку Холмсу всех времен и народов, вспомнили и о замечательном русском актёре, воплотившем образ Ватсона. Ливанов убежден: если бы Виталий Соломин был жив, он тоже получил бы такой диплом. Как лучший доктор Ватсон.
Виталию Соломину настолько ярко удалось показать характер безликого доселе Уотсона, что сейчас даже английские киноведы и литературоведы называют коллегу Холмса на русский манер - Ватсон.
Игорь Масленников, режиссёр:
Виталий Соломин многое привнёс в картину. Сначала он «переваривал» то, что я ему предлагал, удалялся, бродил, думал, а потом что-то подправлял по-своему и всегда делал лучше. Причем непременно учитывал и интересы Ливанова-Холмса, воспринимая обе роли как единое целое. Они очень подружились, несмотря на то что, как мне казалось, Ливанов эгоистичен и весь в себе, да и Виталий закрыт. И если меня спрашивают, почему сериал имеет успех, я всегда отвечаю: потому что «спелся» дуэт Ливанова и Соломина. Они получали удовольствие от работы друг с другом, а раз так, то и зрители получали удовольствие от их игры. В эпизод, когда Ватсона, переодевшегося в костюм кюре, узнали из-за рыжих усов, Соломин добавил мелочь: спешно прикрыл усы подвернувшейся под руку книгой и бочком удалился. От Соломина пошла фраза: «Ну, знаете, Холмс!». Жесты и реплики рождались и прямо на съёмочной площадке, и в вагоне поезда «Москва – Ленинград». Там же проходили и репетиции многих сцен.
Мало кто знает, что роль Холмса у Василия Ливанова чуть было не перехватил другой актёр, сыгравший впоследствии старшего брата Шерлока – Майкрофта.
Борис Клюев, актёр:
Уже прошло много времени, можно раскрыть некоторые секреты. После полутора месяцев съёмок мой друг Василий Борисович Ливанов загулял. В гостинице «Европейская» в Ленинграде Васенька загулял, и найти его после этого не могут. И тогда Виталий Соломин, тоже мой приятель и коллега по театру, говорит режиссёру Игорю Масленникову: «У нас есть Клюев, кепочку на него надеть, грима никакого не понадобится. Нос с горбинкой, лицо узкое, ямочка…» Васю решили снять с роли и пригласили на пробы на роль Шерлока Холмса меня. Покойный Юра Векслер – блестящий оператор «Ленфильма» – постарался, так здорово меня снял, что пробы оказались блестящими. Тут же по Питеру пронёсся слух, что приехал Клюев и сделал блестящие пробы на Холмса… И вот вам сила искусства – Василий Борисович бросил пить без всякого врачебного вмешательства, пришёл на площадку: «Нет, нет, не надо Клюева, я готов…» Но благодаря хорошим пробам меня в следующей серии взяли на роль старшего брата легендарного сыщика. И действительно, роль оказалась моя. Она была сложной. Там можно было поиграть со вторым планом и комедийными акцентами.
Уже прошло много времени, можно раскрыть некоторые секреты. После полутора месяцев съёмок мой друг Василий Борисович Ливанов загулял. В гостинице «Европейская» в Ленинграде Васенька загулял, и найти его после этого не могут. И тогда Виталий Соломин, тоже мой приятель и коллега по театру, говорит режиссёру Игорю Масленникову: «У нас есть Клюев, кепочку на него надеть, грима никакого не понадобится. Нос с горбинкой, лицо узкое, ямочка…» Васю решили снять с роли и пригласили на пробы на роль Шерлока Холмса меня. Покойный Юра Векслер – блестящий оператор «Ленфильма» – постарался, так здорово меня снял, что пробы оказались блестящими. Тут же по Питеру пронёсся слух, что приехал Клюев и сделал блестящие пробы на Холмса… И вот вам сила искусства – Василий Борисович бросил пить без всякого врачебного вмешательства, пришёл на площадку: «Нет, нет, не надо Клюева, я готов…» Но благодаря хорошим пробам меня в следующей серии взяли на роль старшего брата легендарного сыщика. И действительно, роль оказалась моя. Она была сложной. Там можно было поиграть со вторым планом и комедийными акцентами.
Ещё одна значительная роль – инспектора Лестрейда – досталась украинскому актёру Бориславу Брондукову.
Игорь Масленников, режиссёр:
Передо мной встала задача найти на роль Лестрейда комичного, забавного актёра, потому что именно таким был он в сценарии. Выяснилось, что все наши комики какие-то очень уж русские, и найти «англичанина» — это целая проблема. Типологически, вроде, ничего, но как только начинают играть, то сразу что-то неанглийское выходит. А Брондуков был и комичным персонажем, и, как мне казалось, интернациональным. Мы с ним встретились, но он сразу сказал: «Какой я англичанин? У меня же украинский акцент!» Я сказал, что мы сможем переозвучить. Уже тогда существовала этическая норма, что без разрешения самого исполнителя переозвучивать его каким-то другим голосом нельзя. Тогда Боря сказал: «Замечательно, если это будет Игорь Ефимов». Был у нас на «Ленфильме» такой актёр, который работал, в основном, в дубляжной группе. У Бори сработало внутреннее чутьё.
Мы все получали удовольствие от общения с ним. А Рина Зелёная была просто влюблена в него и каждый раз спрашивала: «Будет ли сегодня на съёмках присутствовать инспектор Лестрейд?» Брондуков был буквально «набит» анекдотами. Многие актёры — анекдотчики, это так принято. Но Боря был в этом смысле удивительным кладом. Как только он появлялся, все ждали чего-то смешного. Его шутки касались, в основном, украинской тематики — сала, горилки, всякого такого. Он был душой компании, человеком забавным, обаятельным и очень приветливым.
Он был замечательным актёром! Не просто исполнитель, а очень искренний, органичный актёр, очень хорошо наполняющий собой любую роль. Я провел с ним пару бесед, и он легко всё ухватил. А во время работы отличался полным пластическим доверием тому, что предстояло сделать. Рисунок роли был найден довольно быстро. А вот с костюмом пришлось повозиться. Но когда наконец нашли образ Лестрейда — всё ему мало, он из всего вылезает, всё у него затянуто «в дудочку» — то Боря сразу понял, что надо делать. Через этот облик, через эти гетры, через эту дурацкую кепку понял, куда двигаться надо.
Негры в те далёкие годы были большой редкостью, и на роль Тонги был приглашён Юрий Серов – наш постоянный монстрообразный типаж-массовочник.
Игорь Масленников, режиссёр:
Передо мной встала задача найти на роль Лестрейда комичного, забавного актёра, потому что именно таким был он в сценарии. Выяснилось, что все наши комики какие-то очень уж русские, и найти «англичанина» — это целая проблема. Типологически, вроде, ничего, но как только начинают играть, то сразу что-то неанглийское выходит. А Брондуков был и комичным персонажем, и, как мне казалось, интернациональным. Мы с ним встретились, но он сразу сказал: «Какой я англичанин? У меня же украинский акцент!» Я сказал, что мы сможем переозвучить. Уже тогда существовала этическая норма, что без разрешения самого исполнителя переозвучивать его каким-то другим голосом нельзя. Тогда Боря сказал: «Замечательно, если это будет Игорь Ефимов». Был у нас на «Ленфильме» такой актёр, который работал, в основном, в дубляжной группе. У Бори сработало внутреннее чутьё.
Мы все получали удовольствие от общения с ним. А Рина Зелёная была просто влюблена в него и каждый раз спрашивала: «Будет ли сегодня на съёмках присутствовать инспектор Лестрейд?» Брондуков был буквально «набит» анекдотами. Многие актёры — анекдотчики, это так принято. Но Боря был в этом смысле удивительным кладом. Как только он появлялся, все ждали чего-то смешного. Его шутки касались, в основном, украинской тематики — сала, горилки, всякого такого. Он был душой компании, человеком забавным, обаятельным и очень приветливым.
Он был замечательным актёром! Не просто исполнитель, а очень искренний, органичный актёр, очень хорошо наполняющий собой любую роль. Я провел с ним пару бесед, и он легко всё ухватил. А во время работы отличался полным пластическим доверием тому, что предстояло сделать. Рисунок роли был найден довольно быстро. А вот с костюмом пришлось повозиться. Но когда наконец нашли образ Лестрейда — всё ему мало, он из всего вылезает, всё у него затянуто «в дудочку» — то Боря сразу понял, что надо делать. Через этот облик, через эти гетры, через эту дурацкую кепку понял, куда двигаться надо.
Негры в те далёкие годы были большой редкостью, и на роль Тонги был приглашён Юрий Серов – наш постоянный монстрообразный типаж-массовочник.
Исполнитель роли зловещего профессора Мориарти был найден не сразу. Изначально в этой роли Масленников хотел снимать Иннокентия Смоктуновского, а Виктор Евграфов был приглашён в качестве каскадёра, дублёра Мориарти. Он только что снялся у Масленникова в фильме «Ярославна, королева Франции» в роли монаха, и режиссёр даже представить его не мог в роли редкого негодяя.
Виктор Евграфов, актёр:
Но я подошёл к этой роли серьёзно. Начал думать о судьбе героя. Почему он такой злодей, что в нём не так? И решил, что, возможно, от физической ущербности. Такой человек должен иметь комплексы. Поэтому придумал себе небольшой горбик, прямой немигающий взгляд. Гримёр Ленфильма, удивительная женщина Людмила Елисеева, мою идею поняла с полуслова и преобразила меня лучше некуда. Увидев меня, Игорь Фёдорович тут же утвердил меня не в качестве дублёра-каскадёра, а на роль самого Мориарти. Вот так от роли святого я перешёл к роли злодея.
Подыскивая актрису на роль Ирен Адлер, Масленников говорил: «На ней должен останавливаться взгляд». Нашёл никому не известную выпускницу театрального, Ларису Соловьёву, очень красивую. После фильма она куда-то пропала, и как сложилась её судьба сегодня, неизвестно. Говорят, она давно живёт в Израиле.
Конец первой части.
Если разбудил интерес,то готов и дальше поделиться тем,что нашел в просторах интернета))))
Спасибо за внимание и простите,если много букв))
Виктор Евграфов, актёр:
Но я подошёл к этой роли серьёзно. Начал думать о судьбе героя. Почему он такой злодей, что в нём не так? И решил, что, возможно, от физической ущербности. Такой человек должен иметь комплексы. Поэтому придумал себе небольшой горбик, прямой немигающий взгляд. Гримёр Ленфильма, удивительная женщина Людмила Елисеева, мою идею поняла с полуслова и преобразила меня лучше некуда. Увидев меня, Игорь Фёдорович тут же утвердил меня не в качестве дублёра-каскадёра, а на роль самого Мориарти. Вот так от роли святого я перешёл к роли злодея.
Подыскивая актрису на роль Ирен Адлер, Масленников говорил: «На ней должен останавливаться взгляд». Нашёл никому не известную выпускницу театрального, Ларису Соловьёву, очень красивую. После фильма она куда-то пропала, и как сложилась её судьба сегодня, неизвестно. Говорят, она давно живёт в Израиле.
Конец первой части.
Если разбудил интерес,то готов и дальше поделиться тем,что нашел в просторах интернета))))
Спасибо за внимание и простите,если много букв))
Новости партнёров
реклама
- «Приключения Электроника», 1979 год. Режиссер Константин Бромеберг. Сыроежкин – Юрий Торсуев. Озвучила Ирина Гришина. Электроник – Владимир Торсуев. Озвучила Надежда Подъяпольская.
-
реплики начинать с отступа, а слова автора жирным выделите.
Первый пост,не совсем разобрался как и что)))
СПАСИБО!