356
7
Театральные истории. часть 7
Артист Михаил Державин в свое время был зятем прославленного красного маршала Буденного. Рассказывает он как то высокопоставленному тестю анекдоты про Василия Иваныча Чапаева. Маршал слушал, слушал... А потом вздохнул тяжело: «Эх, говорил я ему, дураку, учись!»
×
Эту историю рассказывают многие, и в ней звучат разные фамилии. Режиссер Леонид Трауберг рассказывал так: Алексей Денисович Дикий однажды обиделся на Никиту Богословского, который накануне его разыграл. У Богословского вообще было много жертв розыгрыша, которые мечтали ему отомстить при удобном случае, А удалось это только Алексею Дикому. Придумал он вот что. Однажды хорошенько напоил композитора, а когда тот мирно уснул, его погрузили в легковую машину, отвезли в аэропорт и отправили в Новосибирск. Следом в Новосибирское отделение Союза композиторов дали срочную телеграмму за подписью известного чиновника МВД о том, что в городе может появиться аферист, который, пользуясь феноменальным внешним сходством с известным советским композитором Никитой Богословским, ходит по учреждениям, и выпрашивает от его имени крупные суммы денег якобы, на билет на самолет...
Проснувшись во время долгого перелета, Богословский понял, что над ним жестоко подшутили. Он, конечно, попытался мобилизовать свое чувство юмора, и, немного успокоившись, сразу после посадки самолета отправился в местный Союз композиторов. Он зашел в кабинет председателя Союза, и не успел назвать себя, как тот ухмыльнулся и нажал кнопку на столе. Тут же появился наряд милиции, на ошеломленного Богословского надели наручники и увезли в отделение милиции, где композитор просидел целые сутки, пока все не разъяснилось.
Проснувшись во время долгого перелета, Богословский понял, что над ним жестоко подшутили. Он, конечно, попытался мобилизовать свое чувство юмора, и, немного успокоившись, сразу после посадки самолета отправился в местный Союз композиторов. Он зашел в кабинет председателя Союза, и не успел назвать себя, как тот ухмыльнулся и нажал кнопку на столе. Тут же появился наряд милиции, на ошеломленного Богословского надели наручники и увезли в отделение милиции, где композитор просидел целые сутки, пока все не разъяснилось.
Однажды Евгений Евстигнеев сидел в буфете с Виктором Павловым за рюмкой коньяка.
— Ты знаешь, — сказал Павлов, — лет пять назад я так сыграл одну драматическую роль, что рыдала вся съемочная группа. Всю площадку слезами залили, удержаться не могли...
— Это что! — перебил Евстигнеев. — Я как то раз так здорово сыграл мертвеца, что меня едва не похоронили..
— Ты знаешь, — сказал Павлов, — лет пять назад я так сыграл одну драматическую роль, что рыдала вся съемочная группа. Всю площадку слезами залили, удержаться не могли...
— Это что! — перебил Евстигнеев. — Я как то раз так здорово сыграл мертвеца, что меня едва не похоронили..
Байка времен ефремовского «Современника» — ее поведала актриса Алла Покровская. Олег Ефремов, преданный рыцарь Театра, просто заразил своих соратников любовью к Системе Станиславского. Любые посиделки неизменно сводились к разговорам об элементах Системы: о Внимании, Общении, Оценке факта... Однажды на гастролях в Румынии актеры собрались в гостинице — отметить окончание рабочего дня. Отметили, после чего Александр Калягин и Валентин Гафт затеяли спор о Системе, а Евгений Евстигнеев, «отметивший» покруче прочих, завалился на кровать и моментально захрапел. Он вообще споров об актерском мастерстве не уважал и теорией не интересовался, полагаясь больше на талант и интуицию.
Гафт же с Калягиным сцепились крепко и доспорились до того, что решили тут же в номере, на суд прочих товарищей по профессии, сыграть этюд на Оценку факта — кто лучше! Фабулу придумали такую: у общественного туалета человек ждет очереди по малой нужде. Туалет всё занят и занят, в конце концов он не выдерживает, дергает дверь, она открывается, а там — повешенный! Не поленились — соорудили «повешенного» из подушки, прицепили его в стенной шкаф и принялись играть. Один сыграл неподдельный ужас и бросился с криком за помощью, другой, представив возможные неприятности, тихонько слинял, пока никто не увидел... Актеры‑то блистательные, что Гафт, что Калягин — оба сыграли классно, «судьи» затруднились, и тогда кто‑то предложил разбудить Евстигнеева — посмотреть, что он сделает! Долго расталкивали, объясняли наперебой, он отбрыкивался, пытался завалиться обратно, наконец, пробурчал: «Ладно!» — и пошел к шкафу. Уже через секунду все ржали, глядя, как Евстигнееву невтерпеж, как он приседает и припрыгивает, стискивая колени, как он сначала деликатно постукивает, потом барабанит в дверь... В конце концов, доведенный до полного отчаяния, он рвет на себя дверь «туалета», видит этого «повешенного», ни секунды не сомневаясь, хватает его, сдирает вместе с веревкой, выкидывает вон и, заскочив в туалет, с диким воплем счастья делает свое немудреное дело, даже не закрыв дверь!
Громовой хохот, крики «браво!» и единогласно присужденная победа были наградой гениальному Евстигнееву, который, раскланявшись с аудиторией, тут же рухнул досыпать.
Гафт же с Калягиным сцепились крепко и доспорились до того, что решили тут же в номере, на суд прочих товарищей по профессии, сыграть этюд на Оценку факта — кто лучше! Фабулу придумали такую: у общественного туалета человек ждет очереди по малой нужде. Туалет всё занят и занят, в конце концов он не выдерживает, дергает дверь, она открывается, а там — повешенный! Не поленились — соорудили «повешенного» из подушки, прицепили его в стенной шкаф и принялись играть. Один сыграл неподдельный ужас и бросился с криком за помощью, другой, представив возможные неприятности, тихонько слинял, пока никто не увидел... Актеры‑то блистательные, что Гафт, что Калягин — оба сыграли классно, «судьи» затруднились, и тогда кто‑то предложил разбудить Евстигнеева — посмотреть, что он сделает! Долго расталкивали, объясняли наперебой, он отбрыкивался, пытался завалиться обратно, наконец, пробурчал: «Ладно!» — и пошел к шкафу. Уже через секунду все ржали, глядя, как Евстигнееву невтерпеж, как он приседает и припрыгивает, стискивая колени, как он сначала деликатно постукивает, потом барабанит в дверь... В конце концов, доведенный до полного отчаяния, он рвет на себя дверь «туалета», видит этого «повешенного», ни секунды не сомневаясь, хватает его, сдирает вместе с веревкой, выкидывает вон и, заскочив в туалет, с диким воплем счастья делает свое немудреное дело, даже не закрыв дверь!
Громовой хохот, крики «браво!» и единогласно присужденная победа были наградой гениальному Евстигнееву, который, раскланявшись с аудиторией, тут же рухнул досыпать.
Олег Табаков всегда замечательно разыгрывал и подначивал друзей и коллег. Единственным человеком, который ни разу не попался на хитрости Табакова, был Евгений Евстигнеев. Он умел вовремя обнаружить подвох и избежать подначек. Все таки и он однажды попался, но гениально вывернулся и даже остался в выигрыше. Шли съемки фильма «Продолжение легенды» про большевиков, в котором Евстигнеев играл старого большевика, а Табаков — юного романтика. Они должны были познакомиться и пожать друг другу руки. И вот Табаков незаметно набрал в ладонь липкого вазелина и пожал рабочую руку Евстигнеева. Все, кто знал о готовящейся провокации, особенно внимательно наблюдали за Евстигнеевым.
Евстигнеев же не только сумел остаться бесстрастным, но и начал блестящую импровизацию. Как бы от избытка чувств он вскинул измазанную вазелином ладонь и начал ласково гладить Табакова по волосам и щекам...
Евстигнеев же не только сумел остаться бесстрастным, но и начал блестящую импровизацию. Как бы от избытка чувств он вскинул измазанную вазелином ладонь и начал ласково гладить Табакова по волосам и щекам...
Играя в спектакле «Баллада о невесёлом кабачке», Олег Павлович доставил немало проблем Михаилу Козакову. У Казакова был длинный монолог. Табаков играл горбуна и, появляясь на сцене, негромко говорил партнёру:
— Такому рассказчику — хрен за щеку!
Козаков огромным усилием воли сохранил серьёзность и после спектакля попросил Табакова прекратить шутки и молчать. Тот клятвенно пообещал хранить молчание. В следующем спектакле Козаков напряжённо ждал это сцены. Табаков был верен обещанию и «всего лишь» языком оттопырил щёку. У Козакова была истерика.
— Такому рассказчику — хрен за щеку!
Козаков огромным усилием воли сохранил серьёзность и после спектакля попросил Табакова прекратить шутки и молчать. Тот клятвенно пообещал хранить молчание. В следующем спектакле Козаков напряжённо ждал это сцены. Табаков был верен обещанию и «всего лишь» языком оттопырил щёку. У Козакова была истерика.
Ссылки по теме:
реклама
