1422
11
Чтобы помнили!
Эммануи́л Ге́нрихович Казаке́вич (идиш עמנואל קאַזאַקעװיטש, среди близких известный как Эмма Казакевич; 1913—1962) — русский и еврейский советский прозаик, поэт, переводчик. Прозаические произведения писал преимущественно на русском языке, поэзию — на идише.
×
Эммануил Казакевич родился 24 февраля 1913 года в Кременчуге, в семье учителя, впоследствии известного журналиста, главного редактора газеты «Биробиджанер штерн» Генаха (Генриха Львовича) Казакевича.
После окончания школы и Харьковского машиностроительного техникума 17-летний Казакевич уехал осваивать Дальний Восток, в столицу только что образованной Еврейской автономной области. Образованный и пытливый юноша быстро проявил себя, его вскоре назначили бригадиром, затем инженером, потом начальником участка и доверили возглавить одну из комсомольско-молодежных строек.
Он сменил много профессий: был культинструктором, начальником строительства дворца культуры и председателем колхоза. Строительство объекта он закончил раньше намеченного срока. Его похвалили, и предложили создать на пустом месте колхоз, назначив председателем. Но тяга к литературе взяла верх, он уходит руководить молодежным театром, параллельно сотрудничая с рядом газет.
Он сменил много профессий: был культинструктором, начальником строительства дворца культуры и председателем колхоза. Строительство объекта он закончил раньше намеченного срока. Его похвалили, и предложили создать на пустом месте колхоз, назначив председателем. Но тяга к литературе взяла верх, он уходит руководить молодежным театром, параллельно сотрудничая с рядом газет.
Когда началась война, Казакевича освободили от призыва из-за сильной близорукости (один глаз: –8, а второй: –10). Но он не собирался отсиживаться в тылу, и ушел добровольцем. на фронт Грамотный, знавший несколько языков младший лейтенант, попал в подразделение разведки. Его группа часто совершала рейды в тылу врага, добывала ценные сведения, несколько раз отбивалась от наседающих гитлеровцев.
Как добывались ценные данные, писатель описывает в повести «Звезда». «Зеленые привидения» - разведчики, переходили линию фронта, брали «языков», от которых и получали необходимую информацию.
Из тех, кто начинал войну в разведке, ко Дню Победы уцелели считанные единицы. Среди них оказался Казакевич. И хотя он не очень любил надевать награды даже на праздники, его парадный китель украшали 8 боевых орденов и медалей, в том числе два ордена Красной Звезды и два ордена Отечественной войны.
Из тех, кто начинал войну в разведке, ко Дню Победы уцелели считанные единицы. Среди них оказался Казакевич. И хотя он не очень любил надевать награды даже на праздники, его парадный китель украшали 8 боевых орденов и медалей, в том числе два ордена Красной Звезды и два ордена Отечественной войны.
Повесть «Звезда» была закончена через два года после майских победных салютов в честь поверженного фашизма. Замысел повести возник весной 1944 года под Ковелем, где готовилась крупная наступательная операция советских войск, в связи с чем у разведчиков забот хватало. Порой они падали с ног от усталости, но упорно переходили линию фронта с целью добывания «языков», нужно было знать о движении гитлеровских войск.
Повесть «Звезда» принесла писателю всемирную известность, достаточно сказать, что она была издана более 50 раз во многих странах мира. А далее были повести «Двое в степи», «Сердце друга», роман «Весна на Одере» и его продолжение «Дом на площади». После того, как Эммануил Казакевич стал лауреатом Государственной премии, он взялся за освещение или, будет сказать более уместно, «освящение» образа Владимира Ильича Ленина.
Прочитав «Звезду», Александр Твардовский сказал: «На войну ушел посредственный еврейский поэт, а вернулся с нее великолепный русский прозаик».
Повесть «Звезда» принесла писателю всемирную известность, достаточно сказать, что она была издана более 50 раз во многих странах мира. А далее были повести «Двое в степи», «Сердце друга», роман «Весна на Одере» и его продолжение «Дом на площади». После того, как Эммануил Казакевич стал лауреатом Государственной премии, он взялся за освещение или, будет сказать более уместно, «освящение» образа Владимира Ильича Ленина.
Прочитав «Звезду», Александр Твардовский сказал: «На войну ушел посредственный еврейский поэт, а вернулся с нее великолепный русский прозаик».
Владимир Кардин писал: «Редактор «Знамени» В. Кожевников месяцами мурыжил роман «Весна на Одере», то ставя его в номер, то снимая, захлебываясь в телефонную трубку от восторга либо от ярости. А когда, наконец, набравшись духу, напечатал, то и вовсе не находил себе места. Однажды, не желая слушать Казакевича, лежавшего с ангиной, редактор-благодетель потребовал, дабы тот, одевшись потеплее, незамедлительно спустился к дверям подъезда. В редакционной «Победе», мчавшейся неведомо куда, царило молчание. Как и в бюро пропусков, где лежал заготовленный пропуск лишь для «тов. Казакевича Э.Г.» С великим трудом уломали дежурного, тот вписал в пропуск и Кожевникова. В сером казенном здании, судя по часовым, размещался какой-то штаб. Едва Казакевич вошел в коридор, к нему навстречу устремились полковники и генералы, бормоча что-то лестное и не замечая плетущегося следом Вадима Кожевникова. Очередной полковник щелкнул надраенными сапогами: «Командующий ждет вас, Эммануил Генрихович». Какой, к черту, командующий? Кем и чем командует? Однако осмелев, Казакевич расстегнул пальто и ослабил шарф. В дверях радушно улыбался невысокий генерал с веснушками и орденскими планками. «Чрезвычайно рад. Спасибо, что выкроили время. Простите, ежели оторвал от творческой деятельности. Позвольте представиться: генерал Василий Сталин». Тревога не отступила. Правда, напряжение ослабело. Сынок генералиссимуса слыл самодуром, но не извергом. Боевой летчик, он открывал парады, ведя эскадрилью над Красной площадью, где первого мая (но ни в коем разе не седьмого ноября) папаша рукой норовил изобразить нечто приветственное…На полу гигантского генеральского кабинета разложены топографические карты. Прищурившись, разведчик Казакевич смекнул: Берлинская операция. Василий Сталин пламенно восхищался «Весной на Одере».
В 49 лет у Эммануила Казакевича был обнаружен злокачественный рак. Он умирал мужественно, как и жил. В воспоминаниях «Тропинка во ржи» Маргарита Алигер писала, что чувство юмора, неисчерпаемое и блистательное, не покидало Казакевича даже в самые тяжелые моменты. Он любил анекдот о том, как человек, у которого только что умерла жена, приезжает к ее отцу и просит отдать за него замуж сестру покойной, и когда вторая вскорости умирает, снова приезжает к отцу и сообщает ему: «Папа, вы же будете смеяться, но вторая тоже умерла!» Это дурацкое «вы же будете смеяться...» стало неким условным термином. Ложась на операцию, он просил передать мне: «Маргарита, вы же будете смеяться, мне опять будут резать живот». Он легко и празднично владел стихом и неизменно по самым разным поводам сочинял короткие эпиграммы и длинные баллады и поэмы. Любил шутки, розыгрыши, мистификации.
Э. Г. Казакевич умер 22 сентября 1962 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 8).
Награды и премии
Сталинская премия второй степени (1948) — за повесть «Звезда»
Сталинская премия второй степени (1950) — за роман «Весна на Одере»
два ордена Отечественной войны II степени (8.8.1944)
два ордена Красной Звезды (2.2.1944; 9.2.1945; был представлен к ордену Отечественной войны I степени)
медаль «За отвагу»
медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
медаль «За взятие Берлина»
медаль «За освобождение Варшавы»
Сталинская премия второй степени (1948) — за повесть «Звезда»
Сталинская премия второй степени (1950) — за роман «Весна на Одере»
два ордена Отечественной войны II степени (8.8.1944)
два ордена Красной Звезды (2.2.1944; 9.2.1945; был представлен к ордену Отечественной войны I степени)
медаль «За отвагу»
медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
медаль «За взятие Берлина»
медаль «За освобождение Варшавы»
Ссылки по теме:
- В каких кабинетах работали талантливые и известные личности
- Русские сказки и их зарубежные аналоги
- Классики русской литературы в образе современных модников
- Как известные писатели заставляли себя работать
- Виктор Гюго не только знаменитый писатель, но и талантливый художник
реклама
Казакевич был худ, близорук
Так, что мог отсидеться в Ташкенте –
Делал лишь несгибаемый дух
Пред страною за беды в ответе.
Волей судеб остались вдали
Все круги магаданского ада,
И дороги-пути привели
Казакевича в штаб разведбата.
Разведбат – часть, где каждый – герой,
Да и правда – не льдинка – не тает –
Из разведчиков – знает любой –
Мало кто на войне выживает.
Благородно, как жил, воевал,
Языков брал, что ночью, что в полдень –
Бойни всё не гасился накал
Омерзительной, гнусной и подлой.
Никогда в грязь не падал лицом,
Не смотрел на невзгоды угрюмо,
Не братался, не пил с подлецом
Даже после удачного штурма,
А в окопах гулял в полный рост,
И смеялся у врат преисподней,
И взметнулась «Звезда» выше звёзд,
И, как прежде, сияет сегодня.
А война… эта сука-война
Неизбежно дошла до финала,
Но взметнулась иная волна –
Усачу в сапогах было мало
Холокостом замученных жертв,
И под небом, исполненном сини,
Дёрнул он юдофобии нерв,
Чтоб корёжить им тело России.
Казакевич творил так, как жил,
И не знал, как в сражениях, страху,
И за слово поганое «ж*д»
Бил, не думая, в морду с размаху,
И давал сирым в доме приют,
Сохраняя еврейский свой имидж,
Где бы ни было – там или тут,
Как на русском, писал и на идиш,
И остался живым на века
В мире, сердцем его обогретым.
…Новодевичье. Плещет река
С древнегреческим именем Лета.
Зачитывался в школе, теперь, благодаря Вам, спустя 30 лет перечитаю снова.
2. "Одни евреи достойны названия людей, а гои, происходящие от злых духов, имеют лишь право называться свиньями". (Jalkut Reubeni, folio 10, b)
3."Вы, евреи, люди, а не все прочие народы света". (кн. Баба Меция, разд. 9)
4. "Плоть не евреев – это плоть ослов, а выделения их похожи на выделения лошадей". [Funk And Wagnalls Jewish Encyclopedia. (1907). Gentile. New York. p.621.]
5."Свет сотворен лишь ради евреев, они суть плод, а все остальные народы - только его скорлупа.(трактат Шефа)
6."Гои бы не населяли Мир" - (Церор х, 107, 2)
7. " Не евреи находятся вне защиты закона, и Бог отдает их деньги Израилю". (Баба Коми 37в) [Talmud, Baba Kamma. (1935). Soncino Edition. 37b.]
8. "Кто ударит по лицу еврея, тот посягает на самого Бога и, следовательно, заслуживает смерти. Убить еврея – это ударить бога". (тр. Санхедрин). (Санхедрин 57а) [Talmud, Sanhedrin (1935). Soncino Edition, p.388.]
9. "Независимо от того, является ли это убийство кьютина (не еврея) кьютином, или израильтянина кьютином, они подвергаются суровому наказанию, но за убийство кьютина (не еврея), израильтянином, не предусмотрено никакого наказания. " (Санхедрин 57а) [Talmud, Sanhedrin (1935). Soncino Edition, p.388.]
10. «Заповедь «не убий», означает, что нельзя убивать сына Израиля, а гой и еретик не сыны Израиля". (Jad Chag., hilch Rozeach et hilch Melachim)
11.«Подобно тому, как можно со спокойной совестью убить дикого зверя и завладеть его лесом, также можно убить или изгнать гоя и завладеть его имуществом. Имущество нееврея подобно покинутой вещи, его настоящий владелец еврей, который первый ее захватит».
(Baba Bathra, folio 54, b; Choschen Michpot, 156, 1)
12. «И это справедливо, — говорит рабби Альбо, — ибо Бог дал евреям власть над жизнью и имуществом других народов».(Sepher Haikarim III, 25, Jalkut Simeoni, folio 83, col. 3)
13.«Так что, если гой украдет даже менее полушки, то и за это подлежит смерти».
(Traite Jebammot, folio 47, b)
14.«Еврею же разрешается захватывать, по желанию, имущество гоя, ибо там, где написано: «не делай вреда ближнему», не говорится: «не делай вреда гою».(Traite Sanhedrin, folio 57, a)
15.«Если бык, принадлежащий еврею, ударит быка гоя, то еврей за это не ответственен, а если бык гоя причинит вред быку еврея, гой должен уплатить еврею весь убыток, ибо Бог разделил землю и отдал гоев Израилю».(Traite Baba Kamma, folio 37, b)
16.«Проливающий кровь гоев, приносит жертву Богу». (Jalkut Simeoni, ad Pentat., folio 245, col. 3)
17." Даже лучшие из не евреев должны быть убиты". (Вавилонский талмуд) [Funk And Wagnalls Jewish Encyclopedia. (1907). Gentile. New York. p.617.]
18."Лучший из гоев достоин смерти" - (Абода зара, 26, в Тосафот)
Представьте себе читатели реакцию, если бы не иудейский религиозный деятель произнес: «наилучшие из евреев должны быть убиты», «мясо жида может быть только удобрением для полей». Какой бы вой поднялся…..