440
1
Живёт где-то в Бразилии некий дон Педро. Мало ли в Бразилии Педро?! И не сосчитаешь! Я про него ничего не знаю, и он про меня. Мы никак и нигде не пересекаемся. Но, как человек гуманный и культурный, я желаю ему всяческих благ и большого счастья. И совершенно не удивлюсь, если он желает мне от всей души того же самого. А за что ему меня ненавидеть?! Кого нет повода ненавидеть – того уместно умеренно любить.
Если человек не сделал тебе ничего плохого – то он уже одним этим вызывает симпатию…
Я говорю о таком феномене, как «параллельные люди». Есть прямые линии, которые нигде не пересекаются, в школе нас учили их звать «параллельные прямые».
По аналогии и люди тоже бывают «параллельные». У них своя жизнь, у нас своя. Самая распространённая реакция на параллельных людей - "пусть живут". Разве что садисты и маньяки могут на них реагировать иначе…
Конечно, всё в корне меняется, когда появляются «перпендикулярные люди» - те, кто нас обирают или могут, хотя бы теоретически, быть обобраны нами.
Они воспринимаются эмоционально, и далеко не так благожелательно, как неведомый дон Педро из Бразилии, «где в лесах много диких обезьян»…
Да что дон Педро? Параллельными людьми для моего поколения выступают государь-император Николай II с его семейством, красавцы белой гвардии, воспетые известным романсом «поручик Голицын» и «корнет Оболенский»… Раз они параллельны делёжкам и имущественным разборкам моего времени – то они очень симпатичны моим современникам. На уровне инстинкта человеку, с которым не ведёшь никаких тяжб, начинаешь автоматически желать всех благ и относишься с доброжелательной симпатией…
Это касается и раскулаченных кулаков, и вообще всех мироедов всех иных эпох, с которыми лично нам считаться нечем, включая хрупкую Марию-Антуанетту, французского короля-механика, который самолично усовершенствовал гильотину – как позже выяснилось, для себя…
Когда мы с человеком ничего не делим – мы к нему относимся терпимо и снисходительно, как минимум. Негативные эмоции вспыхивают там, где начинается делёжка актуального Субстрата[1].
Там уже шуток не шутят и крокодиловых слёз над убиенными никто не льёт. Некогда – это всё для сентиментальных романов о далёком прошлом, огни которого стали холодным пеплом…
Вообще, как уже знает наш внимательный читатель, в основе биологической и экономической жизни лежит делёжка ресурсных единиц, в процессе борьбы выплавляющая, словно сталь, ту или иную форму личного доступа к материальным благам. Эта борьба носит индивидуальный характер, хотя в процессе борьбы как инструмент используются ассиметрично те или иные группировки.
Все группировки сугубо-утилитарны, инструментальны (т.е. «человек алчущий» примыкает к ним в расчёте на личную выгоду, реальную или иллюзорную). Но в сознании человека группировки отражаются, по меткому выражению К.Маркса, «в сектантской оболочке» (каковой было и учение самого Маркса), то есть в искажённо-преломлённом виде.
Всякая оболочка, прекрасно подходя к одной конфигурации борьбы за субстрат – оказывается совершенно неадекватной при смене конфигурации. Это относится к национальным, классовым, идеологическим и прочим оболочкам, оформляющим делёжку субстрата.
С одной стороны «люди, что век коротают в борьбе, понимают, что легче гуртом». С другой – коллективно отжав что-то у другого коллектива, люди ссорятся при дележе добычи, и аморфно-расплывчатое «Мы» превращается в исходное «Я и Они».
Пока дрались с соседней деревней – были «Мы». А как стали покосы отобранные делить – вдруг выяснилось, что я – это я, а сосед Ванька – это сосед Ванька, и чем больше ему отобранных покосов, тем меньше мне…
+++
В простейшей модели это выражается так: есть, допустим 100 человек и 100 ресурсных единиц. Они могут быть разделены поровну: 100/100. То есть каждый получает одну из имеющихся ресурсных единиц.
Не меньше – потому что справедливость, но и не больше – потому что реализм. Возможна любая иная конфигурация дележа, в зависимости от силы и хитрости заинтересованных лиц.
Может быть, 10 человек заберут себе 50, 80 из ста наличных ресурсных единиц. А может и всё отберут – и так бывает, довольно, кстати, часто…
От одного не уйти силачам и хитрецам: набавляя в одном месте – убавляешь в другом. Ресурсные единицы, в отличии от штамповок, нельзя нарастить. Более эффективно использовать имеющиеся – можно. Но только УЖЕ имеющиеся[2]. А «на нет и суда нет»…
+++
Всякое материальное благо (в чем его отличие от духовного) - проходит две индивидуальные проверки.
1) Действительно ли эта глыба вещества – благо (или мусор бесполезный?)
2) Если доказано, что это, безусловно, благо – то какое отношение оно имеет лично к вам?
Дело же не только в том, что благо – действительно, реальное благо. Дело ещё и в том – в чей карман оно идёт, и на что лично вы можете рассчитывать?
Поэтому когда либералы рассказывают нам про «экономический рост», «кризис», «нестерпимо высокую инфляцию» и т.п. – это всё демагогия. Если рост, то для кого именно рост? Если кризис – то у кого конкретно кризис? Если нестерпимое явление – для кого лично оно нестерпимо, и т.п.
Бывают, конечно, случаи «народного единства» – «потому что плохо стало сразу всем». Но бывают и другие случаи, и даже чаще: когда кому-то очень плохо, а другому зашибись, как хорошо. И этот, второй, которому хорошо весьма, зубами и ногтями цепляется за сложившийся порядок, ненавидит калёной ненавистью любого, кто предлагает что-то поменять…
Часто это кончается «зверствами», которые для современников выглядят как «справедливое возмездие», и лишь перед потомками предстают как «зверства».
Не бывает просто «хорошей жизни». У всякой хорошей жизни, как и у всякой плохой – есть конкретные адресаты.
+++
Учитывая всё вышеизложенное – то, что суть биоэкономических отношений в дележе полезного субстрата между людьми (а не нациями, классами, и прочими макро-группами), мы понимаем, что люди давно бы уже перебили друг друга, если бы не особая категория духовных ценностей.
Более того, люди неоднократно приближались к порогу того, чтобы друг друга перебить, и сегодня снова стоят на этом пороге, потому что делёжка СНОВА зашла в тупик: алчные уступать не хотят, а голодным дальше уступать некуда.
Но, к счастью для человечества, кроме биосферы оно принадлежит ещё и к ноосфере. А там другие законы как деления, так и благополучия.
Биологическое существо воспринимает себя как локальную единицу, окружённую враждебной средой. Эта враждебная среда (собственно, мир) постоянно пытается сожрать локального индивида. Причём внутривидовая конкуренция острее даже, чем межвидовая[3].
+++
Разуму (как феномену) свойственно иное, обобщающее понимание. Если инстинкт думает только за локальное существо, то Разум имеет возможность смотреть на ситуацию «глазами Бога», радеющего за всех.
То есть процессу бесконечного деления и размежевания Разум противопоставляет обобщение, соединение. В высших формах это обобщение принимает характер инфинитики: то есть человек начинает думать о вечном и бесконечном, что совершенно недоступно локальному биологическому объекту.
Инфинитика (способность смотреть на мир глазами Бога и оценивать события с точки зрения Абсолюта, а не локальной замкнутости), в сущности, и производит человека, а так же (что вполне логично) – связанную с феноменом человека человеческую цивилизацию. Всё прочее в человеке возвращает его в животное состояние, делает локальным хищником.
И в итоге производит только погром, хищения, эгоистичное самоублажение и полную нравственную аномию[4], в итоге приводящую к деструкции всякой интеллектуальной деятельности.
Человек, играющий по правилам биосферы, без Абсолюта в своей голове, в итоге превращается в животное, ведёт животный образ жизни в совершенно зоологической обстановке.
Именно поэтому самые первые (как и последующие) цивилизации возникают вокруг храмов. Интересно отметить, что новые и новые археологические открытия (в том числе и в Америке) снова и снова подтверждают это правило.
Государственность и культура отрастают от храмов. Они переплавляют бандитизм и хулиганство в политику, мародёрство и разбой – в экономику, безумный обкурившийся шаманизм – в связный и последовательный код культуры.
Вначале существо должно научиться смотреть глазами Бога – и только потом оно становится человеком (а не наоборот). Мы видим не только этот процесс во всех археологических слоях цивилизации, начиная с древнейших.
Мы видим и обратный процесс: угасание цивилизации идёт в обратном порядке: оскудение веры делает:
- политику обратно хулиганством и атаманщиной,
- экономику (как «домостроительство» дома-вселенной) – хрематистикой разбоя и растащиловки,
- культурные и образованные слои – превращает в бесноватых и неграмотных наркоманов со странными бессвязными идеями-выкриками. И т.п.
Чего нам далеко ходить – вон Украина перед нами. Да и сами мы в нынешнем пост-советском состоянии далеко ли ушли от этой Украины?!
+++
Почему так происходит? Если человек перестал смотреть на Вселенную глазами Бога (вечного, находящегося сразу везде) – то он превращается в локальный био-объект. У локального био-объекта не может быть ни мотиваций, ни поведения, свойственных инфинности.
Всякий локальный био-объект обустраивается не в гармонии с окружающей средой, а в бешеной борьбе с ней.
Если, скажем, лев, начнёт думать о благе газелей, которыми питается – это будет сумасшедший лев, не более. Лев не может одновременно чувствовать себя и львом, и газелью.
А вот человек, устраивающий зоопарки, чувствует себя сразу и на месте человека, и на месте льва, и на месте газели, и на месте бегемота, и вообще на месте всех-всех-всех. Конечно, только в том случае, если не утратил альфу и омегу культуры – «зрение Бога», вложенное в его голову воспитанием в условиях цивилизации, и, немаловажно – изначальным дуновением божественной благодати.
Пока человек в состоянии думать сразу за всех и обо всех, пока он мыслью пребывает сразу везде, пока он помнит далёкое, не касающееся его прошлое и воображает далёкое, не касающееся его будущее – могут существовать и политика, и созидательная экономика, и культура.
Причина их бытию одна: их носитель находится сразу во всех местах и во всех временах. Например, будучи помещиком, он думает о крестьянине, хотя крестьянином не является (костяк офицерства Красной Армии составили дворяне). Будучи белым европейцем – тревожится о благе чернокожих африканцев. Это и есть глаза Бога – ведь Богу все ценны и всё важно.
Ну, а если он глянет собственными, биологическими зенками – то что увидит? Только то, что скушанное крестьянином, негром – не досталось ему, дворянину и белому. Следовательно, их нужно бить, и выбивать молотом все ценности, которые они пытаются за собой зарезервировать…
Если так смотрит один человек – то мы получим бандита, зверя в облике человеческом, разгуливаюшего среди людей. А если количество таких био-объектов умножается, то наступает общая деградация всех цивилизационных институтов.
Все они – от президентского кресла до профессорской кафедры, начинают рассматриваться хищником, как орудие разбоя, инструмент взлома сейфов.
Всякая деятельность, кроме растащиловки, на любом посту превращается в симулякр, во всё более очевидную и всё более циничную имитацию. У человека, перестающего быть человеком, одна-единственная страсть вытесняет все мысли, и эта страсть – нарциссизм, зоологический эгоцентризм.
+++
Мы (цивилизация, культурные люди) сегодня оказались в очень трудном положении. К сожалению, у очень многих утрачено представление между аксиомой и выводимыми из неё теоремами, связь любой системы доказательств (а значит, и мотивации и поведения) с бездоказательным первоначальным утверждением (догмой). Из догмы вытекает всё – но сама она не может быть обоснована ничем.
Удалите догму – и все доказательные системы станут лишь праздной и больной игрой распадающегося ума. Если сознание человека потеряет жёсткую форму (тот сосуд, который учителя наполняют знаниями) – то содержание сознание будет распылено в бесконечном пространстве до полной утраты. Так жидкость утекает в землю – если сосуд расколот…
Потребительское общество плохо вовсе не тем, что оно много потребляет, а тем, что в нём явно обнаружился реванш биосферы, приоритет материальных ценностей, делимых только в «драку-собаку», и никак иначе. На биосферном уровне человек выступает не учителем и не учеником других людей, а их пожирателем.
Блага, остервенев от неутолимой жадности, рвут с других, как пальто с чужих плеч.
Если материальный уровень жизни – не побочное следствие культурного развития людей, а самоцель – то он очень быстро находит самое быстрое и эффективное средство своего роста: грабёж, афёры и разбой.
+++
Нам говорят сегодня: «Европейский выбор». Но что такое «европейский выбор»?
Если это европейские духовные ценности – то они достаточно нам близки, цивилизация-то у нас общая, хотя и с рядом разногласий между основными цивилизационными очагами. Это можно обсуждать, тем более, что культурный человек, храня свою культуру, никогда не посягнёт уничтожить чужой культуры. Для того ли он достаёт из земли для археологических музеев осколки давно забытых культур – чтобы топтать их?
Но если мы говорим (а у меня подозрение, что да) прежде всего про европейский уровень потребления, реальный или вымышленный – то мы резко сходим из ноосферы в биосферу. А там уже начинается резня и зомби-апокалипсис, просто потому, что ничего другого там не может быть…
Уровень бытового комфорта – он личный. Он же не может быть обезличенным! Начинается силовой захват благ – с неизбежным вытеснением тех, кто ими ранее пользовался. Вытесняемые огрызаются и вступают в борьбу, а что им ещё остаётся?
В итоге мы приходим к схеме глобального паразита (мировой финансовой мафии), который давно уже для себя решил, что уровень личного благосостояния равен ущербу, нанесённому всем окружающим. И путь к росту уровня жизни он видит исключительно в усилении агрессии и подавления…
Когда мы говорим, что у коммунистов тоже было на первом месте потребление – то забываем, что у тех-то речь шла про среднестатистическое (обобщённое) потребление, в силу обобщения превращающееся в абстракцию. Это же тоже глаза Бога – сидеть в тресте и думать, чтобы какой-то дядя Ваня в филиале за тридевять областей квартиру получил или премию за перевыполнение плана… Что тебе дядя Ваня? Что ты дяде Ване?
Когда же мы говорим о потребительском обществе, то мы имеем в виду потребление конкретно-индивидуальное, совсем уж грубо говоря – «моё». И когда оно достигнуто – дальше хоть трава не расти. Отсюда до резни и гражданской войны – не то, что один шаг, тут даже одного шага нет.
Для цивилизации и культуры не может быть более непригодной, кислотной среды, чем массовый локалистский эгоизм упоённых самоублажением зверушек.
Но именно в эту кислоту мы в итоге и попали…
[1] Подробнее об экономическом понятии «СУБСТРАТ» мы писали здесь:
http://economicsandwe.com/FE030069D13F31C7/
[2] Можно, например, повысить урожайность поля, но нельзя повысить урожайность БЕЗ поля, и т.п.
[3] То есть у вас куда больше шансов погибнуть от банды Цапков в Кущевсткой, чем от рук негритянских людоедов племени «ням-ням»… Хотя никто не спорит, что чернокожие каннибалы тоже опасны!
[4] Полный отказ от всяких нравственных ограничений, связанный с полным их непониманием – откуда они, зачем и для чего человеку их слушаться?
А. ЛЕОНИДОВ
Я говорю о таком феномене, как «параллельные люди». Есть прямые линии, которые нигде не пересекаются, в школе нас учили их звать «параллельные прямые».
По аналогии и люди тоже бывают «параллельные». У них своя жизнь, у нас своя. Самая распространённая реакция на параллельных людей - "пусть живут". Разве что садисты и маньяки могут на них реагировать иначе…
Конечно, всё в корне меняется, когда появляются «перпендикулярные люди» - те, кто нас обирают или могут, хотя бы теоретически, быть обобраны нами.
Они воспринимаются эмоционально, и далеко не так благожелательно, как неведомый дон Педро из Бразилии, «где в лесах много диких обезьян»…
Да что дон Педро? Параллельными людьми для моего поколения выступают государь-император Николай II с его семейством, красавцы белой гвардии, воспетые известным романсом «поручик Голицын» и «корнет Оболенский»… Раз они параллельны делёжкам и имущественным разборкам моего времени – то они очень симпатичны моим современникам. На уровне инстинкта человеку, с которым не ведёшь никаких тяжб, начинаешь автоматически желать всех благ и относишься с доброжелательной симпатией…
Это касается и раскулаченных кулаков, и вообще всех мироедов всех иных эпох, с которыми лично нам считаться нечем, включая хрупкую Марию-Антуанетту, французского короля-механика, который самолично усовершенствовал гильотину – как позже выяснилось, для себя…
Когда мы с человеком ничего не делим – мы к нему относимся терпимо и снисходительно, как минимум. Негативные эмоции вспыхивают там, где начинается делёжка актуального Субстрата[1].
Там уже шуток не шутят и крокодиловых слёз над убиенными никто не льёт. Некогда – это всё для сентиментальных романов о далёком прошлом, огни которого стали холодным пеплом…
Вообще, как уже знает наш внимательный читатель, в основе биологической и экономической жизни лежит делёжка ресурсных единиц, в процессе борьбы выплавляющая, словно сталь, ту или иную форму личного доступа к материальным благам. Эта борьба носит индивидуальный характер, хотя в процессе борьбы как инструмент используются ассиметрично те или иные группировки.
Все группировки сугубо-утилитарны, инструментальны (т.е. «человек алчущий» примыкает к ним в расчёте на личную выгоду, реальную или иллюзорную). Но в сознании человека группировки отражаются, по меткому выражению К.Маркса, «в сектантской оболочке» (каковой было и учение самого Маркса), то есть в искажённо-преломлённом виде.
Всякая оболочка, прекрасно подходя к одной конфигурации борьбы за субстрат – оказывается совершенно неадекватной при смене конфигурации. Это относится к национальным, классовым, идеологическим и прочим оболочкам, оформляющим делёжку субстрата.
С одной стороны «люди, что век коротают в борьбе, понимают, что легче гуртом». С другой – коллективно отжав что-то у другого коллектива, люди ссорятся при дележе добычи, и аморфно-расплывчатое «Мы» превращается в исходное «Я и Они».
Пока дрались с соседней деревней – были «Мы». А как стали покосы отобранные делить – вдруг выяснилось, что я – это я, а сосед Ванька – это сосед Ванька, и чем больше ему отобранных покосов, тем меньше мне…
+++
В простейшей модели это выражается так: есть, допустим 100 человек и 100 ресурсных единиц. Они могут быть разделены поровну: 100/100. То есть каждый получает одну из имеющихся ресурсных единиц.
Не меньше – потому что справедливость, но и не больше – потому что реализм. Возможна любая иная конфигурация дележа, в зависимости от силы и хитрости заинтересованных лиц.
Может быть, 10 человек заберут себе 50, 80 из ста наличных ресурсных единиц. А может и всё отберут – и так бывает, довольно, кстати, часто…
От одного не уйти силачам и хитрецам: набавляя в одном месте – убавляешь в другом. Ресурсные единицы, в отличии от штамповок, нельзя нарастить. Более эффективно использовать имеющиеся – можно. Но только УЖЕ имеющиеся[2]. А «на нет и суда нет»…
+++
Всякое материальное благо (в чем его отличие от духовного) - проходит две индивидуальные проверки.
1) Действительно ли эта глыба вещества – благо (или мусор бесполезный?)
2) Если доказано, что это, безусловно, благо – то какое отношение оно имеет лично к вам?
Дело же не только в том, что благо – действительно, реальное благо. Дело ещё и в том – в чей карман оно идёт, и на что лично вы можете рассчитывать?
Поэтому когда либералы рассказывают нам про «экономический рост», «кризис», «нестерпимо высокую инфляцию» и т.п. – это всё демагогия. Если рост, то для кого именно рост? Если кризис – то у кого конкретно кризис? Если нестерпимое явление – для кого лично оно нестерпимо, и т.п.
Бывают, конечно, случаи «народного единства» – «потому что плохо стало сразу всем». Но бывают и другие случаи, и даже чаще: когда кому-то очень плохо, а другому зашибись, как хорошо. И этот, второй, которому хорошо весьма, зубами и ногтями цепляется за сложившийся порядок, ненавидит калёной ненавистью любого, кто предлагает что-то поменять…
Часто это кончается «зверствами», которые для современников выглядят как «справедливое возмездие», и лишь перед потомками предстают как «зверства».
Не бывает просто «хорошей жизни». У всякой хорошей жизни, как и у всякой плохой – есть конкретные адресаты.
+++
Учитывая всё вышеизложенное – то, что суть биоэкономических отношений в дележе полезного субстрата между людьми (а не нациями, классами, и прочими макро-группами), мы понимаем, что люди давно бы уже перебили друг друга, если бы не особая категория духовных ценностей.
Более того, люди неоднократно приближались к порогу того, чтобы друг друга перебить, и сегодня снова стоят на этом пороге, потому что делёжка СНОВА зашла в тупик: алчные уступать не хотят, а голодным дальше уступать некуда.
Но, к счастью для человечества, кроме биосферы оно принадлежит ещё и к ноосфере. А там другие законы как деления, так и благополучия.
Биологическое существо воспринимает себя как локальную единицу, окружённую враждебной средой. Эта враждебная среда (собственно, мир) постоянно пытается сожрать локального индивида. Причём внутривидовая конкуренция острее даже, чем межвидовая[3].
+++
Разуму (как феномену) свойственно иное, обобщающее понимание. Если инстинкт думает только за локальное существо, то Разум имеет возможность смотреть на ситуацию «глазами Бога», радеющего за всех.
То есть процессу бесконечного деления и размежевания Разум противопоставляет обобщение, соединение. В высших формах это обобщение принимает характер инфинитики: то есть человек начинает думать о вечном и бесконечном, что совершенно недоступно локальному биологическому объекту.
Инфинитика (способность смотреть на мир глазами Бога и оценивать события с точки зрения Абсолюта, а не локальной замкнутости), в сущности, и производит человека, а так же (что вполне логично) – связанную с феноменом человека человеческую цивилизацию. Всё прочее в человеке возвращает его в животное состояние, делает локальным хищником.
И в итоге производит только погром, хищения, эгоистичное самоублажение и полную нравственную аномию[4], в итоге приводящую к деструкции всякой интеллектуальной деятельности.
Человек, играющий по правилам биосферы, без Абсолюта в своей голове, в итоге превращается в животное, ведёт животный образ жизни в совершенно зоологической обстановке.
Именно поэтому самые первые (как и последующие) цивилизации возникают вокруг храмов. Интересно отметить, что новые и новые археологические открытия (в том числе и в Америке) снова и снова подтверждают это правило.
Государственность и культура отрастают от храмов. Они переплавляют бандитизм и хулиганство в политику, мародёрство и разбой – в экономику, безумный обкурившийся шаманизм – в связный и последовательный код культуры.
Вначале существо должно научиться смотреть глазами Бога – и только потом оно становится человеком (а не наоборот). Мы видим не только этот процесс во всех археологических слоях цивилизации, начиная с древнейших.
Мы видим и обратный процесс: угасание цивилизации идёт в обратном порядке: оскудение веры делает:
- политику обратно хулиганством и атаманщиной,
- экономику (как «домостроительство» дома-вселенной) – хрематистикой разбоя и растащиловки,
- культурные и образованные слои – превращает в бесноватых и неграмотных наркоманов со странными бессвязными идеями-выкриками. И т.п.
Чего нам далеко ходить – вон Украина перед нами. Да и сами мы в нынешнем пост-советском состоянии далеко ли ушли от этой Украины?!
+++
Почему так происходит? Если человек перестал смотреть на Вселенную глазами Бога (вечного, находящегося сразу везде) – то он превращается в локальный био-объект. У локального био-объекта не может быть ни мотиваций, ни поведения, свойственных инфинности.
Всякий локальный био-объект обустраивается не в гармонии с окружающей средой, а в бешеной борьбе с ней.
Если, скажем, лев, начнёт думать о благе газелей, которыми питается – это будет сумасшедший лев, не более. Лев не может одновременно чувствовать себя и львом, и газелью.
А вот человек, устраивающий зоопарки, чувствует себя сразу и на месте человека, и на месте льва, и на месте газели, и на месте бегемота, и вообще на месте всех-всех-всех. Конечно, только в том случае, если не утратил альфу и омегу культуры – «зрение Бога», вложенное в его голову воспитанием в условиях цивилизации, и, немаловажно – изначальным дуновением божественной благодати.
Пока человек в состоянии думать сразу за всех и обо всех, пока он мыслью пребывает сразу везде, пока он помнит далёкое, не касающееся его прошлое и воображает далёкое, не касающееся его будущее – могут существовать и политика, и созидательная экономика, и культура.
Причина их бытию одна: их носитель находится сразу во всех местах и во всех временах. Например, будучи помещиком, он думает о крестьянине, хотя крестьянином не является (костяк офицерства Красной Армии составили дворяне). Будучи белым европейцем – тревожится о благе чернокожих африканцев. Это и есть глаза Бога – ведь Богу все ценны и всё важно.
Ну, а если он глянет собственными, биологическими зенками – то что увидит? Только то, что скушанное крестьянином, негром – не досталось ему, дворянину и белому. Следовательно, их нужно бить, и выбивать молотом все ценности, которые они пытаются за собой зарезервировать…
Если так смотрит один человек – то мы получим бандита, зверя в облике человеческом, разгуливаюшего среди людей. А если количество таких био-объектов умножается, то наступает общая деградация всех цивилизационных институтов.
Все они – от президентского кресла до профессорской кафедры, начинают рассматриваться хищником, как орудие разбоя, инструмент взлома сейфов.
Всякая деятельность, кроме растащиловки, на любом посту превращается в симулякр, во всё более очевидную и всё более циничную имитацию. У человека, перестающего быть человеком, одна-единственная страсть вытесняет все мысли, и эта страсть – нарциссизм, зоологический эгоцентризм.
+++
Мы (цивилизация, культурные люди) сегодня оказались в очень трудном положении. К сожалению, у очень многих утрачено представление между аксиомой и выводимыми из неё теоремами, связь любой системы доказательств (а значит, и мотивации и поведения) с бездоказательным первоначальным утверждением (догмой). Из догмы вытекает всё – но сама она не может быть обоснована ничем.
Удалите догму – и все доказательные системы станут лишь праздной и больной игрой распадающегося ума. Если сознание человека потеряет жёсткую форму (тот сосуд, который учителя наполняют знаниями) – то содержание сознание будет распылено в бесконечном пространстве до полной утраты. Так жидкость утекает в землю – если сосуд расколот…
Потребительское общество плохо вовсе не тем, что оно много потребляет, а тем, что в нём явно обнаружился реванш биосферы, приоритет материальных ценностей, делимых только в «драку-собаку», и никак иначе. На биосферном уровне человек выступает не учителем и не учеником других людей, а их пожирателем.
Блага, остервенев от неутолимой жадности, рвут с других, как пальто с чужих плеч.
Если материальный уровень жизни – не побочное следствие культурного развития людей, а самоцель – то он очень быстро находит самое быстрое и эффективное средство своего роста: грабёж, афёры и разбой.
+++
Нам говорят сегодня: «Европейский выбор». Но что такое «европейский выбор»?
Если это европейские духовные ценности – то они достаточно нам близки, цивилизация-то у нас общая, хотя и с рядом разногласий между основными цивилизационными очагами. Это можно обсуждать, тем более, что культурный человек, храня свою культуру, никогда не посягнёт уничтожить чужой культуры. Для того ли он достаёт из земли для археологических музеев осколки давно забытых культур – чтобы топтать их?
Но если мы говорим (а у меня подозрение, что да) прежде всего про европейский уровень потребления, реальный или вымышленный – то мы резко сходим из ноосферы в биосферу. А там уже начинается резня и зомби-апокалипсис, просто потому, что ничего другого там не может быть…
Уровень бытового комфорта – он личный. Он же не может быть обезличенным! Начинается силовой захват благ – с неизбежным вытеснением тех, кто ими ранее пользовался. Вытесняемые огрызаются и вступают в борьбу, а что им ещё остаётся?
В итоге мы приходим к схеме глобального паразита (мировой финансовой мафии), который давно уже для себя решил, что уровень личного благосостояния равен ущербу, нанесённому всем окружающим. И путь к росту уровня жизни он видит исключительно в усилении агрессии и подавления…
Когда мы говорим, что у коммунистов тоже было на первом месте потребление – то забываем, что у тех-то речь шла про среднестатистическое (обобщённое) потребление, в силу обобщения превращающееся в абстракцию. Это же тоже глаза Бога – сидеть в тресте и думать, чтобы какой-то дядя Ваня в филиале за тридевять областей квартиру получил или премию за перевыполнение плана… Что тебе дядя Ваня? Что ты дяде Ване?
Когда же мы говорим о потребительском обществе, то мы имеем в виду потребление конкретно-индивидуальное, совсем уж грубо говоря – «моё». И когда оно достигнуто – дальше хоть трава не расти. Отсюда до резни и гражданской войны – не то, что один шаг, тут даже одного шага нет.
Для цивилизации и культуры не может быть более непригодной, кислотной среды, чем массовый локалистский эгоизм упоённых самоублажением зверушек.
Но именно в эту кислоту мы в итоге и попали…
[1] Подробнее об экономическом понятии «СУБСТРАТ» мы писали здесь:
http://economicsandwe.com/FE030069D13F31C7/
[2] Можно, например, повысить урожайность поля, но нельзя повысить урожайность БЕЗ поля, и т.п.
[3] То есть у вас куда больше шансов погибнуть от банды Цапков в Кущевсткой, чем от рук негритянских людоедов племени «ням-ням»… Хотя никто не спорит, что чернокожие каннибалы тоже опасны!
[4] Полный отказ от всяких нравственных ограничений, связанный с полным их непониманием – откуда они, зачем и для чего человеку их слушаться?
А. ЛЕОНИДОВ
Источник:
Ссылки по теме:
- Тренировка китайского робота
- Глухарь вышел к человеку
- Мужчина угостил аиста рыбой
- Жулика заставили играть честно
- В Мексике пёс запрыгнул в гроб хозяина
Написал.