6292
4
Каждый год с завидной регулярностью на "Фишках" всплывает публикация " Ответ женщине, которая написала мужу о том, что ушла к другому " со стихотворением Константина Симонова " Открытое письмо . Женщине из г. Вичуга " . А мне в ответ захотелось поделиться своим.
Вот если спросить , кто такой Константин Симонов, я уверена, 99% в первую очередь скажут - " А, это тот, который написал " Жди меня... "
Вот если спросить , кто такой Константин Симонов, я уверена, 99% в первую очередь скажут - " А, это тот, который написал " Жди меня... "
Но для меня Симонов - это, в первую очередь, совсем другое стихотворение, мало сейчас известное, напечатанное летом 1942 года под заголовком «Убей его!», а в послевоенных сборниках называемое по первой строчке «Если дорог тебе твой дом». Я его прочитала, еще учась в 6 классе, и оно настолько меня потрясло и ошеломило, что я его запомнила на одном дыхании после первого же прочтения, и уже больше 40 лет оно живет во мне, пульсирует, прямо стучится в висках!!!
И, в очередной раз прочитав "Открытое письмо", не смогла не удержаться, так захотелось поделиться СВОИМ!!!
***
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы.
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
***
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…
И, в очередной раз прочитав "Открытое письмо", не смогла не удержаться, так захотелось поделиться СВОИМ!!!
***
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы.
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
***
Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…
Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За Отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
***
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За Отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
***
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…
Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что Родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Помолчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
***
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
***
«Красная звезда», 18 июля 1942 г.
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что Родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Помолчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
***
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
***
«Красная звезда», 18 июля 1942 г.
И напоследок, небольшой отрывок из книги воспоминаний Симонова " От Халхингола до Берлина" , о том, "почему" и "как"...
"Стихи, начинающиеся со строчки «Если дорог тебе твой дом» и напечатанные летом 1942 года под заголовком «Убей его!», были написаны мною под прямым впечатлением июльского приказа Сталина, смысл которого сводился к тому, что отступать дальше некуда, что нужно остановить врага любой, самой беспощадной ценой или погибнуть. Я прочел этот приказ, находясь на Брянском фронте.
…Мы сидели с поэтом Иосифом Уткиным на срубе деревенского колодца и целый час, оглушенные, молчали после того, как прочли приказ. По-настоящему я пришел в себя только через несколько дней в Москве. Все эти дни мне казалось, что течение времени прекратилось. До этого война наматывалась, как клубок. Сначала, как клубок несчастий, потом, в декабре сорок первого, этот клубок как будто начал разматываться. Но потом он снова стал наматываться, как клубок новых несчастий. И вдруг, когда я прочел этот приказ, словно все остановилось. Теперь движение жизни представлялось в будущем каким-то прыжком — или перепрыгнуть, или умереть…
Именно это чувство, что выбора нет, что или ты убьешь врага или он убьет тебя, подтолкнуло меня к столу и буквально заставило написать эти стихи, начинавшиеся строчкой «Если дорог тебе твой дом».
Ну что ж, мне больше нечего добавить к словам Великого с большой буквы Советского Поэта и Настоящего Патриота!!!
"Стихи, начинающиеся со строчки «Если дорог тебе твой дом» и напечатанные летом 1942 года под заголовком «Убей его!», были написаны мною под прямым впечатлением июльского приказа Сталина, смысл которого сводился к тому, что отступать дальше некуда, что нужно остановить врага любой, самой беспощадной ценой или погибнуть. Я прочел этот приказ, находясь на Брянском фронте.
…Мы сидели с поэтом Иосифом Уткиным на срубе деревенского колодца и целый час, оглушенные, молчали после того, как прочли приказ. По-настоящему я пришел в себя только через несколько дней в Москве. Все эти дни мне казалось, что течение времени прекратилось. До этого война наматывалась, как клубок. Сначала, как клубок несчастий, потом, в декабре сорок первого, этот клубок как будто начал разматываться. Но потом он снова стал наматываться, как клубок новых несчастий. И вдруг, когда я прочел этот приказ, словно все остановилось. Теперь движение жизни представлялось в будущем каким-то прыжком — или перепрыгнуть, или умереть…
Именно это чувство, что выбора нет, что или ты убьешь врага или он убьет тебя, подтолкнуло меня к столу и буквально заставило написать эти стихи, начинавшиеся строчкой «Если дорог тебе твой дом».
Ну что ж, мне больше нечего добавить к словам Великого с большой буквы Советского Поэта и Настоящего Патриота!!!
Ссылки по теме:
- В Катаре мойщик окон, выполняя свою работу на высоте, начал испытывать скуку и решил развлечься необычным способом
- Вот что значит с головой погрузиться в работу!
- Баста оплатил фанату билет на хоккейный матч
- Не сильно нужное задержание
- Обезьяна с отвёрткой
