1464
1
Иван Семёнович Прудников спал и улыбался во сне. Ему снился родной завод, укоризненный взгляд вахтёра: «Две минуты осталось, Семёныч, опять на грани фола», его токарный станок, начальник цеха, психовавший из-за невыполнения плана, спор с приёмщицей ОТК, не желавшей принимать бракованные детали как 3-й сорт и пр. производственная тематика.
Ровно в 6 утра по устоявшейся привычке он проснулся.
Ровно в 6 утра по устоявшейся привычке он проснулся.
Пробуждение было страшным: будильник, подымавший его в течение многих лет, молчал. Иван Семёнович вспомнил, что недавно он стал пенсионером, и ему не нужно больше спешить на работу. Тоска холодной рукой сжала его сердце. «Сон, это был только сон», - с горечью подумал Прудников.
Не вставая с постели, он взял пульт и включил телевизор. Шёл повтор вчерашнего выпуска городских новостей. Молоденькая журналистка на фоне толпы вела репортаж.
«Мы находимся у здания городской администрации, где собрались на митинг члены т.н. партии непенсионеров. Люди протестуют против отправления их на заслуженный отдых. В руках протестующих плакаты «Не хотим на пенсию!», «60 лет – самый расцвет!», «Мы хотим работать до самой смерти!» и пр. Участники акции бросают свои пенсионные удостоверения на ступени администрации. Глава администрации, представители службы социального обеспечения пытаются успокоить митингующих, но им просто не дают говорить».
Камера показала пожилого человека, стоявшего на импровизированной трибуне из ящиков.
«Кто решил, что человек в 60 лет уже ни на что не годен?! Кто решил, что в 60 лет наступает конец трудовой деятельности?! В 60 лет жизнь только начинается!»
Пожилая женщина жаловалась в камеру: «Почему никто не думает о женщинах? Женщин отправляют на пенсию не в 60, как мужчин, а в 55! Почему у нас отнимают эти 5 лет счастливого труда? Требуем равных с мужчинами прав, мы тоже хотим трудиться до 60!»
«Да, дали мы вчера гари», - с удовольствием подумал Семёныч.
Он встал и начал одеваться: у него сегодня было много дел.
***
Как только Иван Семёнович вышел из подъезда, к нему подбежала молоденькая девчушка:
- Иван Семёнович! Товарищ Прудников! Возьмите пенсию!
- Я не просился на пенсию!
- Сейчас не надо проситься, всех отправляют автоматически по достижению возраста, - торопливо говорила девчушка, - вас уже оформили и всё начислили, возьмите!|
- Нет! – бросил через плечо Семёныч.
- Ну пожалуйста!
- Нет!
- Иван Семёнович! – девчушка бежала за ним и скулила побитой собачонкой: Вы же трудились с самого детства, у Вас 40 лет рабочего стажа, Вы же заработали её, возьмите!
- Нет! – Прудников резко обернулся. – Сколько раз тебе можно повторять: Мне не нужна пенсия! Я могу ещё работать! Я вполне могу заработать эти деньги!
Девушка потерянно села на скамейку и заплакала.
- Меня уже лишили премии за то, что Вы не берёте пенсию, а сегодня сказали, что если Вы её опять не возьмёте, меня уволят. Знаете, как тяжело устроиться молодой девушке? Как только узнают, что мне всего 20, сразу говорят «до свидания»…
Семёнычу стало жалко девушку. Он сел рядом с ней на скамейку.
- Я и сединой волосы подкрашивала, и ногами шаркала, только документы-то не переделаешь… Я еле-еле на эту работу устроилась, а Вы меня гоните на улицу.
- Милая девочка, когда-нибудь ты поймешь… - начал Прудников.
- Я Вас прекрасно понимаю, - с жаром перебила его девушка, - я тоже буду работать всю жизнь и никогда не пойду на пенсию! Я даже хотела вступить в партию непенсионеров, но…
- Но туда берут только тех, кому больше 60, - с улыбкой закончил за неё Семёныч.
Они сидели и молчали.
- Хорошо, - сказал Семёныч, - я возьму пенсию, но деньги эти я отдам нашей партии. Только ты этого никому не говори, пусть это будет нашим с тобой секретом, хорошо? – Прудников ласково улыбнулся девушке.
Девушка вытерла слёзы и радостно закивала головой.
- Ну, давай деньги. Где надо расписаться?
********************************
- Иван Семёнович, да Вы понимаете, о чём просите? – молодой врач с удивлением смотрел на Прудникова. - Какая справка об отменном здоровье? У Вас давление, скалиоз, остеохондроз, артрит, острит, бронхит и гепатит. Вы же недавно перенесли инфаркт!
- Это из-за футбола! Я переживал за нашу сборную.
- Да какая разница! Вам в санаторий надо, лечиться, 60 лет – это… это 60 лет! Возраст, ничего не поделаешь, с годами никто не молодеет.
- Да Вы хоть телевизор смотрите? – начал давить на врача Прудников, - люди в 60 в горы ходят, на Эверест карабкаются, с парашютом прыгают, в танцевальных конкурсах участвуют, на дельтопланах летают.
- Милый Вы мой! – всплеснул руками доктор, - так они же развлекаются, а не работают, разницу чувствуете? Вы же пытаетесь с помощью моей справки через суд на заводе восстановиться. Да меня посадят за выдачу подложных документов!
- Значит, не дадите? – набычился Иван Семёнович.
- Нет.
- Эх, молодой человек! – с укоризной сказал Прудников и вышел из кабинета.
За дверью его тронул за рукав какой-то подозрительный тип.
- Справочками о состоянии здоровья интересуетесь? Могу предложить чудный документик и совсем недорого, - тип вынул из кармана пачку официальных бланков.
- А они настоящие?
- Да Вы что?! – возмутился тип. – Вот подпись и печать: врач высшей квалификации Попандопуло из Одессы! Да с такой справкой в ВДВ берут!
«Вот пенсия и пригодилась», - подумал Семёныч и полез в карман за деньгами.
***************************
Подходя к родному заводу, Прудников смешался с толпой, надвинул на глаза кепку и уверенно пошёл через проходную. Вахтёр Витёк, увидев его, тут же отвернулся в сторону.
«Спасибо тебе, Витя», - с теплотой подумал о молодом человеке Семёныч.
В цехе он занял позицию, откуда был виден кабинет начальника цеха и стал ждать. Ровно в 9:00 дверь открылась и из кабинета вышел для всех грозный товарищ Скрипник, а для Семёныча Колька-Помидор, ушастый рыжий ПТУшник, которого он когда-то учил уму-разуму.
- Николай! – негромко окликнул Семёныч начальника цеха.
Скрипник, увидев Семёныча, помрачнел.
- Что, опять?
- В последний раз…
- Вы вчера говорили « в последний раз» и неделю назад, и месяц…
- Коля, - Семёныч умоляюще глядел на своего бывшего подручного.
- Вы понимаете, чем я рискую?
- Коля, сколько тебе сейчас, пятьдесят два? Не пройдёт и десяти лет, как ты точно так же будешь стоять и просить. И если тебе откажут, тебе будет очень, очень больно. Не дай Бог, если такое случится.
Начальник цеха вздохнул.
- Станок в самом конце цеха, суточный план и заготовки там же. Только чтобы никто не видел! Ну, простите, у меня дел выше крыши, - начальник цеха протянул руку для прощания.
Семёныч с благодарностью пожал её.
Не оглядываясь по сторонам, Прудников встал за станок, осторожно кинул взгляд по сторонам и увидел знакомые макушки: Пал Палыч, Колька-Печенег, никогда не причёсывающийся Валерка – вся старая гвардия пенсионеров была здесь. «На отдых нас отправить хотите? Не дождётесь!» - радостно подумал Семёныч.
Мимо прошёл разменявший седьмой десяток Федька Разумовский, уже пятый год продолжавший нелегально трудиться в цеху:
- А, Семёныч, и ты тут? А ну, покажи молодым класс, дай копоти!
- А как же! - ответил Семёныч, зажал в патроне болванку и включил станок.
Продольная проточка по всей длине, поясок недалеко от края, переходящее в плавную полусферу, сходящую на нет, неглубокое глухое отверстие в торце, отрезать. Готово. Завтра это «изделие» с гравировкой «привет от партии непенсионеров!» полетит в окно председателя городской думы.
Через четыре часа Семёныч почувствовал сладостную тяжесть в ногах и ломоту в руках. Сердце стучало как швейная машинка, голова гудела, глаза слезились. «Боже мой, хорошо-то как!» - подумал он.
В обед все старики собрались в далёком закутке, расселись на ящиках с заготовками. Говорили о своём. «Слышал, что пенсионный возраст хотят снизить на пять лет» - «Сволочи» - «Соседний завод вчера трясли, двух работающих пенсионеров нашли, уволили и дали по три месяца обязательных занятий в кружке рукоделия, ходят, отмечаются» - «Негодяи» - «На улицах пожилых останавливают, спрашивают паспорт и пенсионное удостоверение, у кого нет – тут же выписывают» - «О, Господи!» - «Куда же смотрят наши депутаты?! Дармоеды…» - «Чую я братцы, народ скоро не выдержит, кончится всё это новым 17-м годом…»
- Старики, атас! Облава!
Сидевшие на ящиках вмиг разлетелись. Кто-то прятался под станком, пытаясь накрыться станиной, кто-то забрасывал себя замасленной ветошью. Семёныч с трудом втиснулся в тумбочку и закрылся изнутри на засов. Когда-то он целый день потратил на свою схованку – и не зря: четыре облавы благополучно пересидел он в ней. Сквозь аккуратно просверленное отверстие он видел, как люди в форме схватили Федьку Разумовского, не успевшего спрятаться. Федька бился в руках дюжих молодцов: «Не имеет права! Мне 59! Я не пенсионер!»
«Не вопи, дядя, - старший подошёл к нему и взял за отворот рабочей робы, - мы за тобой давно следим, давно на тебя охотимся».
|Он вынул из кармана пенсионное удостоверение, вложил его в нагрудный карман робы Разумовского и издевательски похлопал старика по плечу:
- Поздравляю, папаша, теперь ты пенсионер.
Старик плюнул наглецу в лицо.
«Эх, пропал граф Разумовский», - горько подумал Семёныч.
***
До вечера просидел Семёныч в схованке и только когда в цеху начали выключать свет, вылез наружу. С тяжёлым сердцем он вернулся домой. В почтовом ящике лежало очередное извещение с просьбой прийти и забрать пенсионное удостоверение. «Не дождётесь, гады», – подумал Иван Семёнович.
Войдя в квартиру, он устало сел на диван и закрыл глаза. В кармане зазвенел мобильник.
- Да, - устало сказал Прудников.
- Семёныч! Срочно включай телевизор! Смотри последние новости! – он узнал голос Кольки Печенега.
Прудников нашёл пульт и нажал кнопку.
«В Думу внесён на рассмотрение закон об увеличении пенсионного возраста на пять лет», - вещала дикторша.
Многоголосый крик потряс 12-этажку. Не в силах совладать с затопившими его чувствами, Семёныч спустился на лифте и выбежал во двор. Здесь уже стояли и Печенег, и Бармалей, и Пал Палыч, и многие другие, вчера несчастные пенсионеры, а сегодня счастливые рядовые граждане, которым до пенсии ещё пахать и пахать. Все радостно обнимались и кричали «Победа!»
«Не шумите, мужики, - пытался остудить горячечный пыл сбежавшихся заслуженный учитель математики старик Желтковский, - в 65 будут выходить на пенсию только родившиеся в 1959 году. На достигнувших пенсионного возраста на сегодняшний день этот закон не распространяется…»
Но его никто не слушал. Все упивались чувством свершения заветных чаяний простого народа.
- Распространяется – не распространяется… - кричал Бармалей, - Да это только начало! Попомните моё слово, мы ещё добьёмся вообще полной отмены пенсионного обеспечения! Верно, мужики?
- Да! – ответил ему восторженный многоголосый рёв.
Не вставая с постели, он взял пульт и включил телевизор. Шёл повтор вчерашнего выпуска городских новостей. Молоденькая журналистка на фоне толпы вела репортаж.
«Мы находимся у здания городской администрации, где собрались на митинг члены т.н. партии непенсионеров. Люди протестуют против отправления их на заслуженный отдых. В руках протестующих плакаты «Не хотим на пенсию!», «60 лет – самый расцвет!», «Мы хотим работать до самой смерти!» и пр. Участники акции бросают свои пенсионные удостоверения на ступени администрации. Глава администрации, представители службы социального обеспечения пытаются успокоить митингующих, но им просто не дают говорить».
Камера показала пожилого человека, стоявшего на импровизированной трибуне из ящиков.
«Кто решил, что человек в 60 лет уже ни на что не годен?! Кто решил, что в 60 лет наступает конец трудовой деятельности?! В 60 лет жизнь только начинается!»
Пожилая женщина жаловалась в камеру: «Почему никто не думает о женщинах? Женщин отправляют на пенсию не в 60, как мужчин, а в 55! Почему у нас отнимают эти 5 лет счастливого труда? Требуем равных с мужчинами прав, мы тоже хотим трудиться до 60!»
«Да, дали мы вчера гари», - с удовольствием подумал Семёныч.
Он встал и начал одеваться: у него сегодня было много дел.
***
Как только Иван Семёнович вышел из подъезда, к нему подбежала молоденькая девчушка:
- Иван Семёнович! Товарищ Прудников! Возьмите пенсию!
- Я не просился на пенсию!
- Сейчас не надо проситься, всех отправляют автоматически по достижению возраста, - торопливо говорила девчушка, - вас уже оформили и всё начислили, возьмите!|
- Нет! – бросил через плечо Семёныч.
- Ну пожалуйста!
- Нет!
- Иван Семёнович! – девчушка бежала за ним и скулила побитой собачонкой: Вы же трудились с самого детства, у Вас 40 лет рабочего стажа, Вы же заработали её, возьмите!
- Нет! – Прудников резко обернулся. – Сколько раз тебе можно повторять: Мне не нужна пенсия! Я могу ещё работать! Я вполне могу заработать эти деньги!
Девушка потерянно села на скамейку и заплакала.
- Меня уже лишили премии за то, что Вы не берёте пенсию, а сегодня сказали, что если Вы её опять не возьмёте, меня уволят. Знаете, как тяжело устроиться молодой девушке? Как только узнают, что мне всего 20, сразу говорят «до свидания»…
Семёнычу стало жалко девушку. Он сел рядом с ней на скамейку.
- Я и сединой волосы подкрашивала, и ногами шаркала, только документы-то не переделаешь… Я еле-еле на эту работу устроилась, а Вы меня гоните на улицу.
- Милая девочка, когда-нибудь ты поймешь… - начал Прудников.
- Я Вас прекрасно понимаю, - с жаром перебила его девушка, - я тоже буду работать всю жизнь и никогда не пойду на пенсию! Я даже хотела вступить в партию непенсионеров, но…
- Но туда берут только тех, кому больше 60, - с улыбкой закончил за неё Семёныч.
Они сидели и молчали.
- Хорошо, - сказал Семёныч, - я возьму пенсию, но деньги эти я отдам нашей партии. Только ты этого никому не говори, пусть это будет нашим с тобой секретом, хорошо? – Прудников ласково улыбнулся девушке.
Девушка вытерла слёзы и радостно закивала головой.
- Ну, давай деньги. Где надо расписаться?
********************************
- Иван Семёнович, да Вы понимаете, о чём просите? – молодой врач с удивлением смотрел на Прудникова. - Какая справка об отменном здоровье? У Вас давление, скалиоз, остеохондроз, артрит, острит, бронхит и гепатит. Вы же недавно перенесли инфаркт!
- Это из-за футбола! Я переживал за нашу сборную.
- Да какая разница! Вам в санаторий надо, лечиться, 60 лет – это… это 60 лет! Возраст, ничего не поделаешь, с годами никто не молодеет.
- Да Вы хоть телевизор смотрите? – начал давить на врача Прудников, - люди в 60 в горы ходят, на Эверест карабкаются, с парашютом прыгают, в танцевальных конкурсах участвуют, на дельтопланах летают.
- Милый Вы мой! – всплеснул руками доктор, - так они же развлекаются, а не работают, разницу чувствуете? Вы же пытаетесь с помощью моей справки через суд на заводе восстановиться. Да меня посадят за выдачу подложных документов!
- Значит, не дадите? – набычился Иван Семёнович.
- Нет.
- Эх, молодой человек! – с укоризной сказал Прудников и вышел из кабинета.
За дверью его тронул за рукав какой-то подозрительный тип.
- Справочками о состоянии здоровья интересуетесь? Могу предложить чудный документик и совсем недорого, - тип вынул из кармана пачку официальных бланков.
- А они настоящие?
- Да Вы что?! – возмутился тип. – Вот подпись и печать: врач высшей квалификации Попандопуло из Одессы! Да с такой справкой в ВДВ берут!
«Вот пенсия и пригодилась», - подумал Семёныч и полез в карман за деньгами.
***************************
Подходя к родному заводу, Прудников смешался с толпой, надвинул на глаза кепку и уверенно пошёл через проходную. Вахтёр Витёк, увидев его, тут же отвернулся в сторону.
«Спасибо тебе, Витя», - с теплотой подумал о молодом человеке Семёныч.
В цехе он занял позицию, откуда был виден кабинет начальника цеха и стал ждать. Ровно в 9:00 дверь открылась и из кабинета вышел для всех грозный товарищ Скрипник, а для Семёныча Колька-Помидор, ушастый рыжий ПТУшник, которого он когда-то учил уму-разуму.
- Николай! – негромко окликнул Семёныч начальника цеха.
Скрипник, увидев Семёныча, помрачнел.
- Что, опять?
- В последний раз…
- Вы вчера говорили « в последний раз» и неделю назад, и месяц…
- Коля, - Семёныч умоляюще глядел на своего бывшего подручного.
- Вы понимаете, чем я рискую?
- Коля, сколько тебе сейчас, пятьдесят два? Не пройдёт и десяти лет, как ты точно так же будешь стоять и просить. И если тебе откажут, тебе будет очень, очень больно. Не дай Бог, если такое случится.
Начальник цеха вздохнул.
- Станок в самом конце цеха, суточный план и заготовки там же. Только чтобы никто не видел! Ну, простите, у меня дел выше крыши, - начальник цеха протянул руку для прощания.
Семёныч с благодарностью пожал её.
Не оглядываясь по сторонам, Прудников встал за станок, осторожно кинул взгляд по сторонам и увидел знакомые макушки: Пал Палыч, Колька-Печенег, никогда не причёсывающийся Валерка – вся старая гвардия пенсионеров была здесь. «На отдых нас отправить хотите? Не дождётесь!» - радостно подумал Семёныч.
Мимо прошёл разменявший седьмой десяток Федька Разумовский, уже пятый год продолжавший нелегально трудиться в цеху:
- А, Семёныч, и ты тут? А ну, покажи молодым класс, дай копоти!
- А как же! - ответил Семёныч, зажал в патроне болванку и включил станок.
Продольная проточка по всей длине, поясок недалеко от края, переходящее в плавную полусферу, сходящую на нет, неглубокое глухое отверстие в торце, отрезать. Готово. Завтра это «изделие» с гравировкой «привет от партии непенсионеров!» полетит в окно председателя городской думы.
Через четыре часа Семёныч почувствовал сладостную тяжесть в ногах и ломоту в руках. Сердце стучало как швейная машинка, голова гудела, глаза слезились. «Боже мой, хорошо-то как!» - подумал он.
В обед все старики собрались в далёком закутке, расселись на ящиках с заготовками. Говорили о своём. «Слышал, что пенсионный возраст хотят снизить на пять лет» - «Сволочи» - «Соседний завод вчера трясли, двух работающих пенсионеров нашли, уволили и дали по три месяца обязательных занятий в кружке рукоделия, ходят, отмечаются» - «Негодяи» - «На улицах пожилых останавливают, спрашивают паспорт и пенсионное удостоверение, у кого нет – тут же выписывают» - «О, Господи!» - «Куда же смотрят наши депутаты?! Дармоеды…» - «Чую я братцы, народ скоро не выдержит, кончится всё это новым 17-м годом…»
- Старики, атас! Облава!
Сидевшие на ящиках вмиг разлетелись. Кто-то прятался под станком, пытаясь накрыться станиной, кто-то забрасывал себя замасленной ветошью. Семёныч с трудом втиснулся в тумбочку и закрылся изнутри на засов. Когда-то он целый день потратил на свою схованку – и не зря: четыре облавы благополучно пересидел он в ней. Сквозь аккуратно просверленное отверстие он видел, как люди в форме схватили Федьку Разумовского, не успевшего спрятаться. Федька бился в руках дюжих молодцов: «Не имеет права! Мне 59! Я не пенсионер!»
«Не вопи, дядя, - старший подошёл к нему и взял за отворот рабочей робы, - мы за тобой давно следим, давно на тебя охотимся».
|Он вынул из кармана пенсионное удостоверение, вложил его в нагрудный карман робы Разумовского и издевательски похлопал старика по плечу:
- Поздравляю, папаша, теперь ты пенсионер.
Старик плюнул наглецу в лицо.
«Эх, пропал граф Разумовский», - горько подумал Семёныч.
***
До вечера просидел Семёныч в схованке и только когда в цеху начали выключать свет, вылез наружу. С тяжёлым сердцем он вернулся домой. В почтовом ящике лежало очередное извещение с просьбой прийти и забрать пенсионное удостоверение. «Не дождётесь, гады», – подумал Иван Семёнович.
Войдя в квартиру, он устало сел на диван и закрыл глаза. В кармане зазвенел мобильник.
- Да, - устало сказал Прудников.
- Семёныч! Срочно включай телевизор! Смотри последние новости! – он узнал голос Кольки Печенега.
Прудников нашёл пульт и нажал кнопку.
«В Думу внесён на рассмотрение закон об увеличении пенсионного возраста на пять лет», - вещала дикторша.
Многоголосый крик потряс 12-этажку. Не в силах совладать с затопившими его чувствами, Семёныч спустился на лифте и выбежал во двор. Здесь уже стояли и Печенег, и Бармалей, и Пал Палыч, и многие другие, вчера несчастные пенсионеры, а сегодня счастливые рядовые граждане, которым до пенсии ещё пахать и пахать. Все радостно обнимались и кричали «Победа!»
«Не шумите, мужики, - пытался остудить горячечный пыл сбежавшихся заслуженный учитель математики старик Желтковский, - в 65 будут выходить на пенсию только родившиеся в 1959 году. На достигнувших пенсионного возраста на сегодняшний день этот закон не распространяется…»
Но его никто не слушал. Все упивались чувством свершения заветных чаяний простого народа.
- Распространяется – не распространяется… - кричал Бармалей, - Да это только начало! Попомните моё слово, мы ещё добьёмся вообще полной отмены пенсионного обеспечения! Верно, мужики?
- Да! – ответил ему восторженный многоголосый рёв.
Вот давайте вы сюда честно и прямо напишете - "Вот я, Иван Иваныч Иванов собирался в 60 лет выйти на пенсию и ни дня больше не работать и жить на одну эту пенсию! Поэтому лично меня, Ивана Ивановича Иванова, государство хочет обокрасть, и отнять у меня эти 5 лет рыбалки!"
Мне правда очень хочется посмотреть на этих людей, которые именно так и строили свои планы на жизнь и теперь жестко обломались. Очень хочется.
Хотя конечно ничего такого не будет, будет обычное злобное молчаливое минусение. Ну, тоже перепись, но уже долбоепов :)
А где были эти "многие", когда резали пенсии работающим пенсам? Что-то я не помню тогда массовых выступлений на эту тему ни в реале ни здесь. А тут прям на дыбы все встали.
Обосновываю.
пенсия в 60 лет. Это в 60 лет получение пенсии + зарплата если работаешь.
Пенсия в 65. Это с 60 до 65 лет МИНУС пенсия.
Что выгоднее?
На каком основании вы, сударь, мне хамите? Потому что у вас жопу рвет?
Я где-то высказал свое отношение к реформе? Я где-то написал, что вы может быть мудак, или просто ублюдок?
Так какого куя ты тут выводы обо мне делаешь, говнарь, а?
Тогда вам вопрос. Вы считаете, что вашей пенсии+сбережений вам бы хватило на жизнь после 60ти?
А одних сбережений на жизнь после 60 и до 65, а после 65 - оставшихся сбережений и пенсии - не хватит?
А после 65 с моими хроническими - бронхитом и псориазом я не могу планировать, а после 60 шансы ещё есть. И заметьте, сбережения пополняются, но с каждым годом это делать всё тяжелее из-за проблем со здоровьем. Думаю года через два, при устоявшейся динамике - без её роста, пополнение станет не реальным.
Однако замечу, что вы - редкий случай. У большинства граждан никаких сбережений нет.
А мне вот, особенно после итогов этой ветки, кажется, что громче всех верещат те, кто еще пару лет назад заявлял, что "нафиг мне эта пенсия, все равно копейки".
Оглянитесь вокруг. Пенсионеры все работают и не потому, что хотят, а потому, что иначе не смогут выжить. Сил работать, как раньше нет. А большинству, хорошо если дали доработать до пенсии, а то и раньше выперли(а после 50 на приличную работу не устроишься).
Вот и работают- где, как могут и плюс пенсия(если дожил).
У большинства пенсия "небольшая, но хорошая"- мир, как европейские пенсионеры не посмотришь, зиму в Турции не проведешь.... А думаете не хочется?
Присоединяюсь к автору этой статьи и выражаю "огромную благодарность нашей партии едорасов, правительству и лично дорогому товарищу ВВП за заботу о электорате, находящемся в возрасте дожития"!
Молодцы, надеюсь, что Вас уже ждут заинтересованные товарищи- нагрели сковороды, наточили вилки,...!
особенно улыбнуло слово "в схованке")))
шо в Украине пенсионный возраст повысили? ну и правильно - капитализмус.
пс: Мой Папа пошел на пенсию в 50лет. работал дальше пока не выгнали - молодые на его машину очень хотели сесть, да мы и в Гермашку уехали от того пистеца, что начался.