5804
22
Экономический кризис в Венесуэле, который длится уже пять лет, привел к инфляции в миллион процентов и полному обнищанию населения. На улицах появляется все больше бездомных. Особенно страшно, когда эти бездомные - дети. И когда наркотики, насилие и сексуальные домогательства являются частью их повседневной жизни.
Фотограф Мигель Гутьеррес побывал в Каракасе и привез оттуда репортаж о подростках, у которых нет дома.
Компания беспризорников на улице Каракаса
В результате разорившего Венесуэлу кризиса число детей, живущих на улицах столицы, резко возросло. Здесь они бегают, играют, смеются, купаются в грязных реках, ищут еду в мусорных баках... И, как это ни печально, многие из них принимают наркотики, чтобы хоть немного отдохнуть от суровых жизненных реалий.
×
15-летний Эдисон прячет пакет со своей одеждой в канализационном люке в районе Лас-Мерседес
Паола, 15 лет, район Лас-Мерседес
"Я живу на улице с 13 лет. Худшее, что я пережила, - когда меня пытались убить и почти убили. Один парень решил, что я сдала его полиции. Однажды он с приятелями поймал меня, взял бутылку, разбил ее и воткнул мне в шею. Они связали меня по рукам и ногам и бросили в реку Гуайре... Я потеряла много крови, но у меня в штанах был припрятан нож, и мне удалось разрезать веревки и выбраться. Когда я вырасту, я хочу стать адвокатом по уголовным делам, потому что я люблю читать и писать. И смогу защитить не только себя, но и других людей".
Хесус, 16 лет, Лас-Мерседес
"Я живу на улице с 12 лет. Я жил в Маракае со своей матерью, тремя братьями и дядями. Моего отца застрелили. Я ушел из дома, потому что мне там было нехорошо - они все боролись за еду и мне никогда не доставалось. Сейчас я делаю сумки из вышедших из обращения денежных банкнот "боливар фуэрте" ("сильный боливар"). На одну сумку средних размеров уходит 650 банкнот, а потом я продаю ее за 1200 нынешних "суверенных боливаров". Когда я не продаю свои сумки, то попрошайничаю. Деньги эти я трачу не на еду, а на марихуану, которая обходится мне в 300 суверенных боливаров. Травы хватает, чтобы курить два раза в день".
Катюшка, 19 лет, и Ньюкари, 6 месяцев
"Я на улице с 15 лет. Моя семья живет в Гуатире. Я не живу с ними, потому что моя мама постоянно дерется со своим мужем, а еще у меня такое чувство, что мои братья меня не любят. На улице вы осознаете одну важную вещь: человек человеку волк".
Хосе Анхель, 14 лет
"Я живу на улице с восьми лет. Моя мама, отчим и трое моих братьев живут в Окумаре. Об отце никто ничего не знает. Я ушел из дома, потому что очень голодал, и отчим сильно меня бил. Они запирали меня в комнате, чтобы я их не беспокоил. Худшее в жизни на улице - это преследование со стороны полиции. Они хватают нас, сбривают нам брови и подстригают волосы. Однажды они пнули меня в грудь и мне стало трудно дышать. Когда я вырасту, я бы хотел играть в футбол, как Неймар. Этот парень играет очень здорово!"
Даниньер, 12 лет
"Я живу на улице последние два года. Тут мне нравится больше, чем дома в Сан-Агустин-дель-Сур, потому что там я все время был очень голоден. Я жил со своими тремя братьями, папой и мачехой. Моя мама погибла в автомобильной аварии, и теперь папа живет с сумасшедшей женщиной. Я должен был делать все, что она говорит: "иди в школу", "убери весь дом". Если я не подчинялся, она меня била, а отец не заступался. У меня есть другие родственники, иногда я вижу их на улице и они дают мне еду. Они советуют мне вернуться домой, но я не вернусь".
Даниньер спускается по лестнице в торговом центре
"С тех пор как я на улице, я курю марихуану. Один грамм стоит 350 боливаров и этого хватает на день. Мы не покупаем еду, потому что ее нам дают люди, и тогда у нас остаются деньги на наркотики. Живем мы на шоссе. Попрошайничаем в торговых центрах. Начальников над нами нет, делаем что хотим. До четвертого класса я ходил в школу, но меня это достало. Когда я вырасту, то хочу стать пожарным, чтобы спасать людей. Потому что меня никто пока не спас".
Лилиана, 17 лет, на девятом месяце беременности
"Я живу на улице с 13 лет. Я не жалею об этом, там я встретила Габриэля, с которым мы были вместе три года. На улице мне много раз приходилось спасаться бегством, но я понимаю, что это не всегда работает. Лучшее, что у меня есть, - это мой ребенок и воспоминания об играх с детьми, которых я люблю как свою семью. Я заботилась о них, когда они болели, я защищала их, они видели во мне мать. На улице мало хорошего и я видела вещи, которые даже представить себе раньше не могла. Например, четвертованное тело в реке Гуайре".
Лилиана со своим новорожденным сыном Анхелем
Вскоре после родов выяснилось, что Лилиана больна сифилисом, а ее сын унаследовал болезнь. Это была ее вторая беременность. Она говорит: "Я потеряла первого в драке, меня ударили так сильно, что я ничего не помню, только то, что проснулась на следующий день и потеряла ребенка. Я вернусь к своей семье, потому что устала от такой жизни, а теперь у меня ребенок и я не позволю ему пройти через это. Я собираюсь заняться выпечкой тортов - я научилась печь, когда была еще девочкой".
Лилиана держит в руке лист болдо - растения, обладающего обезболивающими свойствами
На аптечные лекарства у нее нет денег. Она говорит, что отец ее сына, Габриэль, не был у нее в больнице и "это немного больно, но в конце концов ребенок мой".
Лилиана и Анхель на улице в районе Лас-Мерседес в Каракасе
После рождения ребенка Лилиана пошла жить к бабушке и дедушке по отцовской линии, но вскоре вернулась на улицу. "Моя бабушка много дерется, и я решила пойти туда, где мне будет спокойнее и где у меня может быть хорошая жизнь с моим сыном", - объясняет она.
Дети обедают в благотворительной столовой, которая была создана группой матерей и общественных деятелей в рамках социальной инициативы под названием Caracas Mi Convive
Источник: — переведено специально для fishki.net
Ссылки по теме:
- Финляндия раз и навсегда покончила с бездомными. Вот как им это удалось
- Жители Венесуэлы едят гнилое мясо
- Когда в новостях кризис жанра
- Голодающие венесуэлки оккупировали рынок проституции в Колумбии
- Венесуэла во тьме
Метки: бездомные дети бездомный венесуэла дети улиц каракас кризис фоторепортажи экономический кризис
реклама
На отснятом скрытой видеокамерой заседании в повестке дня один вопрос: «Почему Брежнев встречал гостей, лидеров иностранных государств в аэропорту, у трапа самолета, а Черненко встречает их в Кремле?»
То ли конклав заседал в понедельник, то ли «кудесники политического анекдота» были с похмелья, но творческий процесс сначала не заладился.
Ведущий, «тамада» заснятой парижской обедни, в прошлом известный советский писатель, лауреат премии имени Ленинского комсомола Михаил Хейфец, тщетно призывает собравшихся мастеров непечатного слова собраться с мыслями и предлагать свои варианты ответа на поставленный вопрос. Наконец, выйдя из себя, он истошно кричит: «Так чем же мы сегодня загрузим нашу ЭВМ?!»
Действительно, все предложения участников антисоветских посиделок, то есть ответы на заданную тему, сколь неожиданно абсурдны они ни были, записываются на магнитную ленту, которая в последующем обрабатывается с помощью электронной машины, провозвестника современного компьютера. Плоды своих электронных умозаключений машина выплевывает через час после загрузки в нее «руды» – реплик острословов в эмиграции. Плевки из ЭВМ в виде перфокарт немедленно расшифровываются отставными офицерами-криптографами, ранее служившими в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. В заключение ответы, выданные машиной, рассматриваются верховными жрецами «Континента».
...Не обходилось и без курьезов. В середине 1970-х годов создатели антисоветских анекдотов любопытства ради заложили в ЭВМ десятки запрограммированных баек о Чапаеве и Петьке, о супружеской неверности и о евреях, чтобы узнать, какие из них пользуются в СССР наибольшей популярностью. И что вы себе думаете? Машина справилась-таки с задачей. Ответ был таков: «Муж в командировке. Жена с любовником в постели. В это время в спальню входят Василий Иванович с Петькой и оба... евреи!»