Разведсводки для Сталина и автоматы для пограничников

Если мы возьмем в руки первый том «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945», изданной в 1961 году, то в предметном указателе к нему даже Наркомат цветных металлов отмечен, зато не упоминаются ни НКГБ, ни НКВД, ни пограничные войска НКВД…

Напомню, что 3 февраля 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР из Наркомата внутренних дел (НКВД) был выделен отдельный Наркомат государственной безопасности (НКГБ) под руководством Всеволода Меркулова. К слову, с того момента внешняя разведка с легальными и нелегальными резидентурами находилась в ведении НКГБ и Берии не подчинялась. Пограничники же остались по-прежнему в составе НКВД.

В томах третьем и четвертом «Истории второй мировой войны. 1939–1945», изданной в 1974 и 1975 годах, НКВД и НКГБ тоже нет, о действиях погранвойск – три коротких абзаца на два тома общим объемом 1038 страниц. А ведь погранвойска сыграли в первые дни войны роль стратегическую!

«МУРАВЬИНАЯ» РАЗВЕДКА ПОГРАНВОЙСК

Собственно, уже накануне войны пограничники внесли огромный вклад во вскрытие военных приготовлений Гитлера, поскольку к 1941 году погранвойска имели собственную приграничную разведку.

В ее агентах не числились «сливки общества» вроде Ольги Чеховой или Рихарда Зорге, зато этой разведке помогали поездные машинисты, смазчики, стрелочники, скромные поселяне и жители приграничных городков… Закордонные помощники пограничников собирали информацию по крохам, но, собранная воедино, она давала наиболее объективную картину происходящего, затем отражаемую в записках наркома внутренних дел Сталину. Эти записки ложились на стол руководству с весны 1941 года до последних предвоенных дней.

Вот, например, записка наркома внутренних дел СССР Л.П. Берия И.В. Сталину, В.М. Молотову и наркому обороны С.К. Тимошенко о переброске германских войск к советской границе и нарушении воздушного пространства СССР № 1196/Б от 21 апреля 1941 года:

«С 1 по 19 апреля 1941 года пограничными отрядами НКВД СССР на советско-германской границе добыты следующие данные о прибытии германских войск в пункты, прилегающие к государственной границе в Восточной Пруссии и генерал-губернаторстве.

В пограничную полосу Клайпедской области прибыли: две пехотные дивизии, пехотный полк, кавэскадрон, артиллерийский дивизион, танковый батальон и рота самокатчиков.

В район Сувалки–Лыкк прибыли: до двух мотомехдивизий, четырех пехотных и двух кавалерийских полков, танковый и саперный батальоны.

В район Мышинец–Остроленка прибыли: до четырех пехотных и одного артиллерийского полков, танковый батальон и батальон мотоциклистов.

В район Остров–Мазовецкий–Малкиня–Гурна прибыли: один пехотный и один кавалерийский полки, до двух артиллерийских дивизионов и рота танков.

В район Бяла–Подляска прибыли: один пехотный полк, два саперных батальона, кавэскадрон, рота самокатчиков и артиллерийская батарея.

В район Влодава–Островок прибыли: до трех пехотных, одного кавалерийского и двух артиллерийских полков.

В район г. Холм прибыли: до трех пехотных, четырех артиллерийских и одного моторизованного полков, кавполк и саперный батальон. Там же сосредоточено свыше пятисот автомашин.

В район Грубешув прибыли: до четырех пехотных, один артиллерийский и один моторизованный полки и кавэскадрон.

В район Томашов прибыли: штаб соединения, до трех пехотных дивизий и до трехсот танков.

В район Пшеворск–Ярослав прибыли: до пехотной дивизии, свыше артиллерийского полка и до двух кавполков. <…> Сосредоточение германских войск вблизи границы происходило небольшими подразделениями, до батальона, эскадрона, батареи, и зачастую в ночное время.

В те же районы, куда прибывали войска, доставлялось большое количество боеприпасов, горючего и искусственных противотанковых препятствий.

В апреле усилились работы по строительству укреплений. <…> За период с 1 по 19 апреля германские самолеты 43 раза нарушали государственную границу, совершая разведывательные полеты над нашей территорией на глубину до 200 км. Большинство самолетов фиксировалось над районами: Рига, Кретинга, Тауроген, Ломжа, Рава-Русская, Перемышль, Ровно.

Приложение: схема.

Народный комиссар внутренних дел СССР Берия».

2 июня 1941 года Берия направил записку № 1798/Б лично Сталину, где, в частности, отмечалось: «Генералы германской армии производят рекогносцировки вблизи границы: 11 мая генерал Рейхенау – в районе местечка Ульгувек... 18 мая – генерал с группой офицеров – в районе Белжец... 23 мая генерал с группой офицеров… в районе Радымно…»

В той же записке подчеркивалось, что «во многих пунктах вблизи границы сосредоточены понтоны, брезентовые и надувные лодки. Наибольшее количество их отмечено в направлениях на Брест и Львов».

Давно стало стандартным обвинение Берии в том, что он якобы дезинформировал Сталина относительно возможности начала войны летом 1941 года. Однако, как видим, все обстояло с точностью «до наоборот» – именно Берия давал Сталину объективную информацию в реальном масштабе времени, и такую возможность обеспечивала разведка пограничных округов. Ее уместно назвать «муравьиной» – отдельный муравей несет немного, но в итоге вырастает огромный муравейник!

РЕФОРМЫ ПРЕДВОЕННЫХ ЛЕТ

Перед войной советские пограничные войска представляли собой мощную и динамичную структуру. И если говорить об этом, то нельзя не упомянуть о главе наркомата, которому были подчинены пограничники, то есть о Лаврентии Павловиче Берии. Для погранвойск Берия – как нарком – всего за три неполных предвоенных года сделал много. Конечно, лучшие традиции советских пограничников были заложены не Берией, а до него. Но он их развил, начиная с того, что с 1939 года стал издаваться журнал «Пограничник», быстро ставший популярным.

Впрочем, идейное оружие эффективно тогда, когда подкреплено эффективной организацией и соответствующим материальным оружием. Берия был блестящим управленцем, и, возглавив с конца ноября 1938 года НКВД СССР, подошел к совершенствованию организации охраны госграницы именно как компетентный управленец. При этом он, природный чекист, не забыл и о разведывательной работе в погранвойсках.

Вот что писал генерал-майор в отставке Сечкин в книге «Граница и война» в 1993 году: «В феврале (1939 года. – Б.С.) было принято постановление СНК, которым из состава Главного управления пограничных и внутренних войск было выделено как самостоятельное Главное управление пограничных войск. Создание специального органа с ясно и четко определенными задачами и окружных управлений на местах благоприятным образом сказалось на организационном укреплении пограничных войск как войск специальных, предназначенных для охраны и защиты государственной границы СССР... Была произведена полная реорганизация частей пограничных войск; переформированы штабы частей и соединений по единой схеме управления сверху донизу, созданы органы разведки частей и соединений пограничных войск также по единой схеме; переформированы все управления комендатур по двум основным типовым штатам (сухопутному и береговому <...> сформированы и вновь переформированы имевшиеся подразделения связи <...> произведена моторизация транспорта частей <...> сформировано... 7 морских школ, переформированы 7 школ служебных собак и школа связи. <...> Техническая реконструкция войск, перевооружение сухопутных пограничных частей современным стрелковым оружием... развитие пограничной авиации, внедрение в охрану границы инженерно-технических средств предъявляли повышенные требования к... подготовке командно-начальствующего и политического состава... К началу 1941 года командные и инженерно-технические кадры для пограничных войск готовились в 11 военно-учебных заведениях Наркомата внутренних дел».

Во всем этом виден почерк Берии: четкая структура войск, развитие технических средств, подготовка кадров, надежная связь, моторизация...

И – не забудем – разведка! Разведка массовая, на предельно низовом уровне; разведка, проводимая простыми людьми, самим народом, и поэтому наиболее надежная и достоверная! Берия прекрасно поставил такую разведку еще в ГрузЧК, а потом – в ЗакОГПУ, так что значение ее для эффективной защиты границ и безопасности государства знал не в теории.

Результаты сказались быстро – выросла не только специальная, но и чисто войсковая подготовка пограничников, хотя они по определению не призваны воевать как армейцы. А вот же – пограничники воевали, да еще и как! Их боеспособность уже к концу 1939 года была так хороша, что в финской войне, изобиловавшей просто-таки преступными просчетами армейцев, ситуация иногда складывалась полуанекдотическая.

Так, совместной директивой наркома обороны Ворошилова и наркома внутренних дел Берии № 16662 еще 14 сентября 1939 года, то есть до начала боевых действий, было предусмотрено, что с их началом погранвойска входят в оперативное подчинение командования РККА до выхода частей РККА на рубеж 30–50 км вглубь финской территории.

К середине декабря многие части 9-й армии на этот рубеж вышли, однако войсковые командиры по-прежнему требовали выделения для поддержки подразделений пограничных войск.

И кончилось тем, что 17 декабря 1939 года начальник штаба погранвойск НКВД Карельского округа полковник Киселев направил в штаб 9-й армии доклад, в котором тактично, но твердо напомнил армейским генералам, что дело погранвойск – охрана госграницы, а не прорыв сильно укрепленной обороны.

ДОРОГО ЯИЧКО К ХРИСТОВУ ДНЮ

Пограничники воевать умели, а Берия озаботился и тем, чтобы они умели воевать и лучшим оружием.

Одним из неприятных для нас сюрпризов финской войны стало массовое применение финнами автоматов «Суоми». Образцы их в Наркомате обороны имелись и до войны, но в ходе боевых действий появились трофейные автоматы, да и война дала представление об их эффективности в бою.

Ни нарком, маршал Ворошилов, ни сменивший его нарком, маршал Тимошенко, ни начальник вооружений РККА маршал Кулик и прочие высокие военные чины из итогов войны должных выводов не сделали, и даже после финской войны армия автоматы не жаловала. В 1940 году промышленность СССР произвела всего 81 тыс. пистолетов-пулеметов (автоматов). Зато верные выводы задолго до войны сделал нарком внутренних дел и заказал для погранвойск столько автоматов, сколько позволяла смета расходов ГУПВ НКВД.

К началу 1941 года только в Украинском пограничном округе имелось на вооружении 300 станковых пулеметов, более 600 ручных пулеметов и немало автоматов. А кроме того, около 500 автомобилей.

В пяти же отрядах Белорусского пограничного округа имелось 200 станковых пулеметов, около 400 ручных пулеметов, около 6,5 тыс. самозарядных винтовок и 2,5 тыс. автоматов.

В 1940 году для усиления огневых возможностей погранзастав было дополнительно выделено 3515 автоматов, 1200 самозарядных винтовок и 110 станковых пулеметов, а в марте-апреле 1941 года – 357 ротных минометов РМ-50, 45 станковых пулеметов и 18 противотанковых ружей.

Относительная насыщенность погранвойск автоматическим оружием перед войной во много раз превосходила армейские показатели, и с началом войны НКВД порой приходилось делиться с армией своими запасами, хотя они войскам НКВД и самим были нужны для боев!

В течение 1939–1940 годов личный состав погранвойск возрос на 50%, а в начале 1941 года якобы «не готовившийся к войне» Берия добивается и дополнительного увеличения их численности, с доведением ее на западной границе до 100 тыс. человек в пределах пяти приграничных военных округов: Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского...

Пограничных же западных округов было восемь: Мурманский, Карело-Финский, Ленинградский, Прибалтийский, Белорусский, Украинский, Молдавский и Черноморский. Причем в Белорусском и Украинском пограничных округах было сосредоточено 47% численности всех западных погранвойск.

Уже это говорит о том, что Берия направления возможных главных ударов немцев видел не хуже Жукова. Да и как можно было не предвидеть возможное развитие событий, передавая Сталину ту информацию, которую ему передавал Берия? И мог ли Берия не видеть предгрозовой обстановки, если точно знал такую вот статистику… В первом квартале 1940 года среди весьма многочисленных нарушителей границы (а ее нарушали и контрабандисты, и кумовья по разные стороны границы, решившие навестить родственников) было разоблачено 28 немецких агентов, во втором квартале – 43, в третьем – 64, в четвертом – 99, а в первом квартале 1941 года – уже 153.

Конечно же, нарком все понимал и готовил погранвойска к обороне.

ГРАНИЦА ГОТОВИЛАСЬ ЗАРАНЕЕ

Пограничники были подготовлены к войне лучше армейцев уже самой сутью своей службы. Если армия стреляет боевыми патронами по врагу лишь после начала войны, то погранвойска всегда на войне. И для них Великая Отечественная началась задолго до 22 июня. Скажем, в апреле 1941 года на участке 86-го погранотряда границу перешла разведгруппа – 16 человек, переодетых в форму инженерных войск Красной армии. После встречи с ними пограничников началось форменное сражение. В итоге 11 диверсантов было убито, 5 взято в плен. И это был не единичный случай – с апреля по ноябрь 1940 года только в Украинском погранокруге было ликвидировано 38 банд и вооруженных эмигрантских групп общей численностью 486 человек! А в целом накануне войны было отражено более 500 вооруженных вторжений на советскую территорию.

Да, граница готовилась заранее. В изданной в 1989 году монографии А.И. Чугунова «Граница сражается» указывается: «Что касается пограничных застав, комендатур и отрядов, то они за короткое время успели оборудовать оборонительные сооружения легкого типа: блиндажи, траншеи, ходы сообщения, дзоты, окопы, которые дали возможность создать сравнительно прочные узлы сопротивления во время боевых действий на передовом рубеже».

Было ли бы все это возможно без санкции наркома Берии, кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б)? И дал ли бы он эту санкцию, если бы, как и его подчиненные, он не видел очень высокой вероятности начала войны уже в 1941 году? Ведь ходы сообщения и окопы задолго до начала войны не оборудуют.

И войну погранвойска НКВД СССР встретили достойно не на отдельных участках – как РККА, а везде, по всей линии границы, ибо вся граница была готова к отпору в любой момент.

А.И. Чугунов пишет: «Последняя ночь перед вторжением для пограничных войск западного и северо-западного участков фактически уже не была мирной. С вечера 21 июня многие заставы, пограничные комендатуры и отряды по распоряжению их начальников вышли из казарм и заняли оборонительные сооружения, подготовленные на случай военных действий».

Но коль так, то сразу же возникает вопрос: а кто дал распоряжения начальникам на сей счет? И что значит – «многие»? Что – на каких-то заставах начальники сказали подчиненным: «А что, ребята, ночь теплая, звездная, посидим-ка мы эту ночь в окопах, а? Из них и звезды лучше видно!», а на других заставах ночь была облачная, и там в окопы, звездами любоваться, не садились?

Нет уж, увольте! Приказ занять с вечера боевые позиции мог прийти только на все заставы, и только из Москвы, из наркомата. И отдать такой приказ мог лишь сам нарком. И, безусловно, для всей западной полосы границы.

Но мог ли нарком дать такой карт-бланш границе без ведома и согласия Сталина? И мог ли Сталин ограничиться одними погранвойсками НКВД и забыть о РККА и РККФ? Ведь противной стороне видны прежде всего действия погранвойск. И это лишний раз доказывает: и Сталин знал о войне, и остальные знали.

Но кто-то меры принял, а кто-то почему-то – нет!

Более того! Упоминавшийся ранее генерал Сечкин сообщает, что в ночь с 21 на 22 июня 1941 года на участке 87-го погранотряда Белорусского погранокруга находился начальник Главного управления погранвойск НКВД!

Так что, генерал-лейтенант Григорий Григорьевич Соколов там случайно оказался – на направлении главного удара немцев? Нет, конечно… Главный пограничник страны не мог быть на границе без прямого приказа Берии и без санкции Сталина. Поскольку им обоим уже было ясно, что со дня на день начнется тяжелая война, Соколов нужен был именно там, в Белоруссии, чтобы сразу же с началом боевых действий организовать боевую работу пограничников уже в условиях войны.

37-летний генерал Григорий Соколов был вполне достоин такой задачи. Уроженец подмосковных Мытищ, в 16 лет он стал бойцом Красной Армии на Южном фронте, а после Гражданской войны ступенька за ступенькой прошел всю служебную пограничную лестницу, начиная с помощника командира пограничного взвода. Служил на границе от Киркенесса до Сибири и Средней Азии.

Встретив войну на границе, он вскоре стал начальником охраны тыла Западного фронта – тяжелейшая должность, учитывая провалы генерала Павлова и других. Показательно, что об этой деятельности Соколова скупые биографические справки чаще всего умалчивают, отсчитывая его боевую биографию 1941 года с должности начальника штаба Центрального фронта, которую он занимал всего-то три дня – с 22 по 25 августа.

Молчат и о том, что с сентября по октябрь генерал Соколов был заместителем начальника Генерального штаба, проводя сбор и анализ данных об обстановке на фронте и готовя выводы и предложения для Ставки Верховного главнокомандования. С октября он – начальник штаба 26-й армии, принявшей на себя под Тулой основной удар 2-й танковой группы (армии) Гудериана. В конце 1941 года Соколов сформировал новую резервную 26-ю армию и ушел с ней на Волховский фронт.

Так подробно рассказывая о генерале Соколове, я не уклоняюсь от основной темы. Скончавшийся в 1973 году Соколов – одна из знаковых фигур последнего мирного и первых военных дней 1941 года. Потому он и замолчан. В изданной в 1985 году однотомной энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941–1945» имени Соколова нет. Даже художника-графика Сойфертиса включить в энциклопедию о войне составители не забыли. А Соколова «забыли».

Еще бы! Ведь сам по себе факт направления накануне 22 июня 1941 года в Белоруссию начальника ГУПВ НКВД СССР весьма убедительно опровергает миф о том, что Сталин и Берия не верили в близость войны! В действительности в нее не верили генерал Павлов и Хрущев (есть тому свидетельства). И лишь для погранвойск НКВД война началась в окопах, а не в постелях – не только для пограничных нарядов, но для всех войск, готовых к отражению гитлеровской агрессии по заранее отданному приказу.

ВЗЯВ НА СЕБЯ РОЛЬ АРМИИ

Пограничники всегда умели воевать, причем один опытный солдат границы в условиях сложного, динамичного боя без единой линии фронта, без четкой команды стоил, пожалуй, пяти, а то и десяти, а то и полусотни обычных солдат срочной службы.

Их, молодых и постарше ребят в зеленых фуражках – почти поголовно комсомольцев и коммунистов, было перед войной на западных границах около 100 тысяч: 47 сухопутных и 6 морских пограничных отрядов, 9 отдельных пограничных комендатур и 11 полков оперативных войск НКВД. И в начавшейся войне они сразу же сыграли роль, без преувеличения, стратегическую, потому что сутками держались в обстановке, в которой армейские части покатились бы назад уже через часы. Да они и катились – там, где во главе частей и соединений стояли горе-командиры, а то и предатели. А вот пограничники встретили войну достойно.

В расчетах гитлеровского командования на подавление сопротивления погранвойск отводилось 30 минут. Определенный резон в таком расчете был – в задачу пограничных войск входит вооруженная охрана государственной границы в мирное время, но никак не защита и оборона национальной территории от вторжения агрессора. Воевать с агрессором, отражать агрессию – естественная прерогатива армии.

Реально же пограничникам в ходе приграничного сражения пришлось взять на себя тяжкий армейский труд, и их сопротивление было не просто самоотверженным, героическим – оно срывало стратегические планы Гитлера. Для будущей победы 1945 года тогда имела важнейшее значение задержка продвижения немцев даже на часы, а пограничные заставы, отряды, погранполки нередко выигрывали, как сказано, не одни сутки. И нередко решающим образом подкрепляли усилия армейцев.

Так, в начальной истории войны затерялся удивительный пример 41-й стрелковой дивизии. Командовал этой кадровой дивизией старейший командир Красной армии генерал Г.Н. Микушев.

Дивизия входила в состав 6-й армии генерала И.Н. Музыченко и дислоцировалась в районе Равы-Русской. Накануне 22 июня генерал Микушев привел дивизию в боевую готовность и занял оборонительные рубежи по плану прикрытия границы. Свои действия он согласовал с командиром 91-го погранотряда майором Я.Д. Малым, и скорее всего Микушев лишь точно выполнил приказ Музыченко, пришедший по команде из штаба Киевского ОВО. По своей инициативе командиры дивизий в мирное время личный состав в окопы не сажают, потому что за такие вещи могут посадить их самих.

Но, так или иначе, на 41-ю дивизию и пограничников 91-го отряда двинулись три пехотные дивизии немцев и часть сил трех танковых дивизий. И дивизия Микушева вместе с пограничниками стояла на своем рубеже шесть суток! 23 июня она контратаковала противника и отбросила его на 3 километра на польскую территорию. 23 июня 1941 года! На направлении главного удара вермахта!

Отошел Микушев лишь потому, что его соседи очень уж оголили фланги и возникла угроза окружения. Это был выдающийся эпизод начала войны, где возникало новое боевое содружество лучших сил армии и пограничников.

НА ЗАЩИТУ МОСКВЫ

Уже 29 июня 1941 года был издан приказ Ставки Главного командования о формировании стрелковых и механизированных дивизий из личного состава войск НКВД. Вот его полный текст: «Приступить немедленно к формированию 15 дивизий, из них 10 стрелковых и 5 моторизованных. На формирование дивизий использовать часть кадров начальствующего и рядового состава пограничных и внутренних войск НКВД.

Недостающий личный состав покрыть из запаса.

Формирование дивизий возложить на народного комиссара внутренних дел тов. Берия Л.П.

Начальнику Генерального штаба Красной Армии обеспечить формирующиеся дивизии людскими и материальными ресурсами и вооружением по заявке НКВД».

Для формирования чекистских дивизий много сделал Иван Иванович Масленников – соратник Берии еще по Закавказью. Придя к руководству НКВД, Берия вытащил в Москву и его, и это был хороший выбор. 29 июня 1941 года был издан приказ НКВД, где говорилось: «…На формирование… выделить из кадров войск НКВД по 1000 чел. рядового и младшего начальствующего состава и по 500 чел. командно-начальствующего состава на каждую дивизию. …Сосредоточение кадров, выделяемых из войск НКВД, закончить к 17 июля с.г.».

Пограничники приграничных погранокругов уже воевали – кто в составе войск по охране тылов фронтов, кто в окружении или в боевых частях. И новые чекистские дивизии формировались за счет лучшего кадрового состава погранвойск Грузинского, Армянского, Азербайджанского, Казахского, Среднеазиатского, Туркменского и Забайкальского округов. Это было решение и верное, и нестандартное, потому что оголить хотя бы и второстепенные участки границы было делом рискованным.

Но риск был оправданным, и из дальних погранокругов в места формирования, в частности – в Ярославль, в считанные дни (за 8-11 суток) из Закавказья и Средней Азии прибыли 3 тыс. командиров и 10 тыс. сержантов и рядовых. Плюс – по 500 человек из личного состава частей Ленинградского, Прибалтийского, Белорусского, Украинского и Молдавского пограничных округов, вышедших из окружения.

Итого – более 15 тыс. боевого ядра на 15 дивизий. Из запаса брались тоже крепкие кадры. А пограничники играли роль легирующих добавок в обычную сталь. И сплав получался великолепным!

Практически все командные должности в дивизиях занимали пограничники. Командирами взводов стали выпускники Харьковского кавалерийского погранучилища, командирами батальонов – слушатели Высшей пограничной школы.

Первый год войны был горьким для советских пограничников – ведь тогда погибли десятки тысяч наших ребят, прекрасных, преданных Родине и профессионально умеющих ее защищать. Однако этот же год стал для советских пограничников и «звездным» годом… Никогда – ни до, ни после – значение погранвойск для страны не было таким значимым, если учесть, что тогда решалась судьба России.

На чекистской эмблеме – щит и меч. Быть мечом в ходе сражений с врагом пограничники не могли – слишком прочной броней был укрыт враг, и достать его через эту броню должен был меч армии. Но щитом для страны пограничники стали, сдерживая и сдерживая натиск, ослабляя его и выигрывая главное в те дни условие будущей победы – время. Это был действительно коллективный подвиг, совершенный в масштабах войны и истории почти мгновенно.

Сколачивание шести дивизий первой очереди прошло с опережением сроков, потому что фронт не ждал – в зоне бывшего ЗапОВО, нынешнего Западного фронта, образовалась огромная брешь, через которую перли и перли в Россию германские войска. И закрывать эту брешь пришлось кадрам Берии.

Присягу принимали в пути следования и на боевых позициях. Так диктовала крайне сложная обстановка на фронте. Все 15 дивизий ушли туда, где было наиболее сложно. Десять дивизий (243-я, 244-я, 246-я, 247-я, 249-я, 250-я, 251-я, 252-я, 254-я и 256-я) – на Западный фронт, пять (265-я, 268-я, 262-я, 257-я и 259-я) – на Северо-Западный.

А уже возникала новая проблема… После проигрыша приграничного сражения надо было думать о заблаговременной организации обороны на московском стратегическом направлении.

14 июля Ставка Верховного командования (10 июля ГКО преобразовал Ставку ГК в Ставку ВК) издает приказ № 00334 о создании фронта резервных армий на рубеже Старая Русса, Осташков, Белый, Истомино, Ельня, Брянск для подготовки к упорной обороне.

В состав фронта были включены шесть армий (29-я, 30-я, 24-я, 28-я, 31-я и 32-я), четырьмя из которых командовали пограничники: 30-й – начальник войск Украинского ПО генерал-майор В.А. Хоменко; 31-й – начальник войск Карело-Финского ПО генерал-майор В.Н. Далматов; 24-й – начальник войск Прибалтийского ПО генерал-майор К.И. Ракутин. Заместитель наркома, генерал-лейтенант Иван Масленников, проведя формирование чекистских дивизий, принял 29-ю армию.

Командующим фронтом резервных армий был назначен тоже пограничник – бывший начальник войск Белорусского ПО генерал-лейтенант И.А. Богданов. 30 июля фронт резервных армий был преобразован в Резервный фронт под командованием Жукова (Богданова он пригласил к себе заместителем).

Подсчитаем…

На западной границе войну встретило около 100 тыс. пограничников, и практически каждый воевал за нескольких армейцев. Фактически пограничники становились последним резервом командования всех уровней, в распоряжении которого оказывались волей судьбы и военного случая. Ко второй половине июля страна получила дополнительно к уже воюющим пограничникам еще не менее 100 тыс. солдат пограничной кондиции, костяк которых составили 15 тыс. лучших пограничников. И тот факт, что, с одной стороны, именно их бросили закрывать прорыв, а с другой стороны, и занимать новый стратегический рубеж Сталин поручил тоже пограничникам, говорит о выдающейся роли погранвойск в начальный период войны.

Увы, роль эта была принижена уже в первых капитальных исследованиях о Великой Отечественной войне, потому что, оценивая погранвойска по заслугам, можешь нарваться на вопрос: «А кто же подготовил погранвойска, кто отвечал за формирование чекистских 15 дивизий?» Невозможность ответа сразу же программировала исключение условий для вопроса. Но хотя бы сейчас заслуги советских пограничных войск перед Родиной и народом в первые военные часы, дни, недели и месяцы должны быть оценены по праву. Это надо не только для верного понимания прошлого, но и для нашего будущего.