3397
3
Немногие танкисты, которым довелось начинать войну на танке Т-26, дожили до возможности рассказать о пережитом в мемуарах и интервью. Самый многочисленный к началу Великой Отечественной танк РККА с броней, защищавшей танкистов лишь от пуль, с недостаточной подвижностью, не способствовал выживанию экипажа.
Наши «коробочки» казались нам «грозными боевыми машинами»
Иосиф Ямпольский один из тех, кто в 1941 году вступил в бой на Т-26, командуя взводом этих машин. Он не был кадровым военным (сайт «Я помню»): «В 1932 году приехал в Киев и стал работать на Механическом заводе. Через пару лет поступил в Киевский индустриальный (политехнический) институт. Закончил его в марте 1939 года, получил специальность инженера-механика химического машиностроения и вернулся на родной завод уже в качестве главного механика… Я учился на военизированном факультете. После командирских сборов, длившихся несколько месяцев, нам всем были присвоены командирские звания, и мы были аттестованы на должность «командир танкового взвода»… Когда передали выступление Молотова по радио, я собрал рюкзак, простился с женой и пришел в военкомат. Согласно мобилизационному предписанию, в случае призыва я должен был прибыть в течение 24 часов в город Львов, в Стрыйский парк, где дислоцировалась моя танковая часть. В военкомате нас, человек двадцать «львовян» задержали на двое суток. Выяснилось, что наша часть разбомблена и есть указание не направлять во Львов, до особого распоряжения. Нас, группу командиров - «приписников» отправили в Лубны, а оттуда под Харьков, в 615-й запасной танковый полк. Здесь шла формировка отдельных танковых батальонов для фронта».
Ни Т-34, ни КВ в формируемом танковом батальоне не было:
«Танки Т-26... Экипаж три человека. Тогда, до первого настоящего боя наши «коробочки» казались нам «грозными боевыми машинами»... Почти все машины были с рациями. Было еще несколько БТ-5 и БТ-7. За редким исключением, все танкисты были призваны из запаса, так что наша подготовка была, мягко выражаясь, не очень сносной... Но кто тогда имел время основательно готовить резервы»!
Иосиф Ямпольский один из тех, кто в 1941 году вступил в бой на Т-26, командуя взводом этих машин. Он не был кадровым военным (сайт «Я помню»): «В 1932 году приехал в Киев и стал работать на Механическом заводе. Через пару лет поступил в Киевский индустриальный (политехнический) институт. Закончил его в марте 1939 года, получил специальность инженера-механика химического машиностроения и вернулся на родной завод уже в качестве главного механика… Я учился на военизированном факультете. После командирских сборов, длившихся несколько месяцев, нам всем были присвоены командирские звания, и мы были аттестованы на должность «командир танкового взвода»… Когда передали выступление Молотова по радио, я собрал рюкзак, простился с женой и пришел в военкомат. Согласно мобилизационному предписанию, в случае призыва я должен был прибыть в течение 24 часов в город Львов, в Стрыйский парк, где дислоцировалась моя танковая часть. В военкомате нас, человек двадцать «львовян» задержали на двое суток. Выяснилось, что наша часть разбомблена и есть указание не направлять во Львов, до особого распоряжения. Нас, группу командиров - «приписников» отправили в Лубны, а оттуда под Харьков, в 615-й запасной танковый полк. Здесь шла формировка отдельных танковых батальонов для фронта».
Ни Т-34, ни КВ в формируемом танковом батальоне не было:
«Танки Т-26... Экипаж три человека. Тогда, до первого настоящего боя наши «коробочки» казались нам «грозными боевыми машинами»... Почти все машины были с рациями. Было еще несколько БТ-5 и БТ-7. За редким исключением, все танкисты были призваны из запаса, так что наша подготовка была, мягко выражаясь, не очень сносной... Но кто тогда имел время основательно готовить резервы»!
Долбили нас со всех сторон
В первый бой Иосифу Ямпольскому и его танковому взводу пришлось вступить неподалеку от места расположения 615 запасного танкового полка – под Харьковом:
«Через три месяца нас кинули в бой. Есть такое село - Килукивка, кажется. Немцы в районе этого села разместили артбатареи и обстреливали трассу, ведущую к Харькову. Засечь и подавить эти батареи наши не могли. Меня вызвал комбат и поставил моему взводу задачу - прорваться на окраину этого занятого немцами села, вызвать огонь на себя, засечь и нанести на карту расположение огневых точек противника, и передать данные по рации на КП. Это задание, по сути, было для нас смертным приговором, но приказ был получен. Я тогда уже был коммунистом, воспитан был фанатиком-патриотом, поэтому готовился к геройской смерти за Родину. Страха не было. Наоборот, какое-то наивное ощущение гордости, что сегодня я погибну за любимую страну, но совершу подвиг... Сейчас смешно вспоминать. А ведь это был мой первый бой. Днем мой взвод в составе пяти машин Т-26 вошел в село, и мы разделились. Я с тремя танками пошел по центральной улице, а мой помкомвзвода Терещенко двинулся с двумя танками по параллельной. И тут началось. Долбили нас со всех сторон. Одну машину сожгли, другую подбили, но экипаж погиб. Я еще успел добежать до танка Терещенко и забрать у него, убитого из залитых кровью рук планшетку с картой, на которую были нанесены координаты немецких орудий... Нас бог хранил, три танка вышли из села и вернулись к своим назад. Терещенко (посмертно) и меня наградили орденами Красной Звезды, остальных танкистов - медалями «За Отвагу». В октябре 41-го нашу часть разбили полностью».
В 1941 году бойцов и командиров нечасто, мягко говоря, баловали наградами. А тут - за один бой командир взвода был награжден орденом, его заместитель получил орден посмертно, остальные танкисты – медали «За отвагу». Для того страшного времени – щедрые награды. И есть за что. Танковый взвод сумел выполнить поставленную перед ним задачу.
В первый бой Иосифу Ямпольскому и его танковому взводу пришлось вступить неподалеку от места расположения 615 запасного танкового полка – под Харьковом:
«Через три месяца нас кинули в бой. Есть такое село - Килукивка, кажется. Немцы в районе этого села разместили артбатареи и обстреливали трассу, ведущую к Харькову. Засечь и подавить эти батареи наши не могли. Меня вызвал комбат и поставил моему взводу задачу - прорваться на окраину этого занятого немцами села, вызвать огонь на себя, засечь и нанести на карту расположение огневых точек противника, и передать данные по рации на КП. Это задание, по сути, было для нас смертным приговором, но приказ был получен. Я тогда уже был коммунистом, воспитан был фанатиком-патриотом, поэтому готовился к геройской смерти за Родину. Страха не было. Наоборот, какое-то наивное ощущение гордости, что сегодня я погибну за любимую страну, но совершу подвиг... Сейчас смешно вспоминать. А ведь это был мой первый бой. Днем мой взвод в составе пяти машин Т-26 вошел в село, и мы разделились. Я с тремя танками пошел по центральной улице, а мой помкомвзвода Терещенко двинулся с двумя танками по параллельной. И тут началось. Долбили нас со всех сторон. Одну машину сожгли, другую подбили, но экипаж погиб. Я еще успел добежать до танка Терещенко и забрать у него, убитого из залитых кровью рук планшетку с картой, на которую были нанесены координаты немецких орудий... Нас бог хранил, три танка вышли из села и вернулись к своим назад. Терещенко (посмертно) и меня наградили орденами Красной Звезды, остальных танкистов - медалями «За Отвагу». В октябре 41-го нашу часть разбили полностью».
В 1941 году бойцов и командиров нечасто, мягко говоря, баловали наградами. А тут - за один бой командир взвода был награжден орденом, его заместитель получил орден посмертно, остальные танкисты – медали «За отвагу». Для того страшного времени – щедрые награды. И есть за что. Танковый взвод сумел выполнить поставленную перед ним задачу.
В другой ситуации можно было бы уповать, например, на авиаразведку. Но… было ли на этом участке осенью сорок первого кому в воздух подняться, оставались ли еще наши боеспособные самолеты?
Можно было бы попытаться не танки гнать под огонь, а пешую разведку послать – если только были там подготовленные бойцы, способные обнаружить немецкие орудия. А если их не было, оставалось лишь подставлять чрезвычайно уязвимые танки под артиллерийский огонь, уповая на мужество танкистов.
Да, один Т-26 сожжен, другой подбит, но зато удалось нанести на планшетку координаты сильно досадивших немецких орудий. Да еще три танка сумели вернуться своим ходом из села. Успех, по представлениям сорок первого года…
Можно было бы попытаться не танки гнать под огонь, а пешую разведку послать – если только были там подготовленные бойцы, способные обнаружить немецкие орудия. А если их не было, оставалось лишь подставлять чрезвычайно уязвимые танки под артиллерийский огонь, уповая на мужество танкистов.
Да, один Т-26 сожжен, другой подбит, но зато удалось нанести на планшетку координаты сильно досадивших немецких орудий. Да еще три танка сумели вернуться своим ходом из села. Успех, по представлениям сорок первого года…
Источник:
Еще крутые истории!
- Британка сделала ринопластику и бросила мужа, решив, что теперь «слишком хороша для него»
- 14 сильных фотографий, которые рассказывают об истории человечества
- Женщина 10 лет ничего не покупает, потому что полностью отказалась от денег
- Завидуйте молча: 17-летний парень бросил все ради женщины с четырьмя детьми
- В Бразилии дворник нашел новорожденную в мусорке и решил удочерить её
реклама
Спасибо тем молодым ребятам, что так спокойно шли на смерть. За нашу жизнь.
Противотанковая артиллерия была В СЕЛЕ
Что даст нанесение их на карту, если орудие можно за 15 минут перекатить за другой сарай ?
разведка боем гаубичную артиллерию не выявила....
читай внимательно: по одной улице все 3 танка уничтожены полностью, по другой, параллельной - все 3 уцелели.
ни на какую мысль не наводит ?