6085
10
То, что сделали эти люди, специалисты до сих пор называют самой сложной технической операцией, проведенной в открытом космосе.
Но так ли было это на самом деле?
Но так ли было это на самом деле?
Космический корабль «Союз Т-13» с двумя космонавтами на борту стартовал с Байконура 6 июня 1985 года. Он направлялся к орбитальной станции «Салют-7», которая несколько месяцев не подавала признаков жизни. Экипажа на ней не было, она работала в автоматическом режиме, но из-за неполадок с электроникой связь пропала. Многотонная махина грозила упасть на Землю.
Информация о ЧП держалась в строгом секрете. В ЦУПе ломали голову: попытаться восстановить работу аппарата в космосе или аккуратно спустить его с орбиты? Чтобы решить это, нужно было попробовать пристыковаться к станции. Это и предстояло сделать командиру экипажа Владимиру Джанибекову и бортинженеру Виктору Савиных. На подготовку к полету было всего три месяца. Космонавты моделировали нештатные ситуации, учились на ощупь разбираться со сложными приборами, часами отрабатывали переход из корабля на станцию в бассейне и на тренажерах. Но что ждет их на орбите, было неизвестно.
Информация о ЧП держалась в строгом секрете. В ЦУПе ломали голову: попытаться восстановить работу аппарата в космосе или аккуратно спустить его с орбиты? Чтобы решить это, нужно было попробовать пристыковаться к станции. Это и предстояло сделать командиру экипажа Владимиру Джанибекову и бортинженеру Виктору Савиных. На подготовку к полету было всего три месяца. Космонавты моделировали нештатные ситуации, учились на ощупь разбираться со сложными приборами, часами отрабатывали переход из корабля на станцию в бассейне и на тренажерах. Но что ждет их на орбите, было неизвестно.
Руководивший полетом с Земли космонавт Валерий Рюмин очень точно описал сложившуюся ситуацию: космонавтам на корабле «Союз-Т» нужно было состыковаться фактически с 20-тонным булыжником, который «Салют-7» представлял собой на тот момент.
Ничего подобного история космонавтики еще не знала. Было также неизвестно, что именно произошло на станции и в каком она состоянии — можно ли ее восстановить или хотя бы сдвинуть с орбиты, чтобы управлять падением.
Ничего подобного история космонавтики еще не знала. Было также неизвестно, что именно произошло на станции и в каком она состоянии — можно ли ее восстановить или хотя бы сдвинуть с орбиты, чтобы управлять падением.
×
«Мы начали усиленные тренировки. Оттачивалась техника пилотирования, чтобы достичь поистине ювелирной точности. Режим за режимом, стыковка за стыковкой. Инструкторы придумывали все новые и новые трудности, изобретали отказы различных приборов и систем, вводя различные угловые скорости вращения станции по всем осям. Раз в две недели мы летали на космодром «Байконур» и работали на доработанном под эту программу тренажере «бивни», прилетали в Москву, выполняли тренировки в гидробассейне, отрабатывали выход в открытый космос для установки дополнительных солнечных батарей. Поначалу были ошибки. Потом их становилось все меньше и меньше. Мы научились летать на тренажерах с новыми приборами, по новой методике, в новых условиях. Когда стало ясно, что наши навыки и знания позволят осуществить намеченное, было принято решение о старте», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
Особенная экспедиция требовала и специальной подготовки космического корабля «Союз-Т»: освободили вес, убрав ненужное оборудование, добавили емкости для воды и продовольствия, а также для горючего, которое позволит осуществлять маневры ручной стыковки. На иллюминатор был установлен прибор ночного видения и лазерный дальномер, чтобы космонавты могли сами отслеживать подход к станции.
Из сообщения Телеграфного агентства Советского Союза:
«В соответствии с программой исследования космического пространства 6 июня 1985 года в 10 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля «Союз Т-13». Программой полета корабля предусматривается проведение совместных работ с орбитальной станцией «Салют-7». В настоящее время станция, находящаяся на околоземной орбите более трех лет, совершает полет в законсервированном состоянии. Бортовые системы корабля работают нормально, самочувствие экипажа хорошее. Космонавты В. Джанибеков и В. Савиных приступили к выполнению программы полета».
Проблемы начались практически сразу. Из-за ошибки на Земле вместо блока очистки атмосферы был подключен блок, вырабатывающий кислород. В результате давление в корабле стало расти, возникла угроза пожара. К счастью, космонавты смогли вовремя заметить ошибку и переподключить блоки. Восьмого июня в 11 часов по московскому времени Джанибеков и Савиных увидели «Салют-7» в иллюминаторе.
Особенная экспедиция требовала и специальной подготовки космического корабля «Союз-Т»: освободили вес, убрав ненужное оборудование, добавили емкости для воды и продовольствия, а также для горючего, которое позволит осуществлять маневры ручной стыковки. На иллюминатор был установлен прибор ночного видения и лазерный дальномер, чтобы космонавты могли сами отслеживать подход к станции.
Из сообщения Телеграфного агентства Советского Союза:
«В соответствии с программой исследования космического пространства 6 июня 1985 года в 10 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля «Союз Т-13». Программой полета корабля предусматривается проведение совместных работ с орбитальной станцией «Салют-7». В настоящее время станция, находящаяся на околоземной орбите более трех лет, совершает полет в законсервированном состоянии. Бортовые системы корабля работают нормально, самочувствие экипажа хорошее. Космонавты В. Джанибеков и В. Савиных приступили к выполнению программы полета».
Проблемы начались практически сразу. Из-за ошибки на Земле вместо блока очистки атмосферы был подключен блок, вырабатывающий кислород. В результате давление в корабле стало расти, возникла угроза пожара. К счастью, космонавты смогли вовремя заметить ошибку и переподключить блоки. Восьмого июня в 11 часов по московскому времени Джанибеков и Савиных увидели «Салют-7» в иллюминаторе.
Найти «Салют-7» — такой была первая задача экипажа.
Запись в бортовом журнале:
В. Джанибеков: «Станция очень яркая. Сначала ее не было видно, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/сек… Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/сек… Расхождение полтора километра».
В. Савиных: «Мы идем не в графике… Станция уже в стороне, далеко… Нам надо переходить в ручной режим…».
«С виду спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача — идти в графике движения, который позволит догнать станцию и не врезаться в нее. Командир каждые тридцать секунд по дальномеру должен замерять расстояние до станции, а я делал расчет скорости, сравнивая с графиком. В руке — секундомер, перед глазами — панель управления, контроль расхода топлива. Очень хочется посмотреть на станцию, но ее заслоняет в иллюминаторе плечо Володи. Станция ориентирована на нас боком. Очень ярко высвечена, как будто она высечена из алюминия с желтой добавкой. Панели крутятся? Подойдем поближе, посмотрим.
Дальность 3,170 км, скорость 4,5 м/сек… Сближение идет устойчиво… Все время видим Солнце сбоку… Расстояние 2240 метров, скорость 6 м/сек. Идем в графике. Какая же она яркая!.. Расстояние 1865 метров, 1640 метров. Цвет станции до сих пор остается серебряным… 1280 метров. Пока трудно сказать по панелям, вращаются они или нет, потому что Солнце все время подсвечивает с нашей стороны. Идем на сближение. 980 метров, скорость 5 м/сек. В этот момент я не выдержал: “Начинай, гаси скорость”. В. Джанибеков спокойно передает на Землю: “Гашу скорость”. Нетерпение нарастает. И я, словно не слыша его ответ, продолжаю твердить: “Гаси, гаси скорость”», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
В этот момент космонавты поняли, что станция развернута к кораблю нерабочим стыковочным узлом. Нужно было совершить облет станции. Вручную. Маневр просчитывал Савиных, Земля помогала с координатами.
Из бортового журнала:
В. Джанибеков: «Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 м/сек. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся… Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться потому, что по солнышку у нас не все хорошо… Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске… Нормально идет управление, гашу скорость… ждем касания…»
В. Савиных: «Есть касание. Есть мехзахват».
«Мы могли посмотреть друг на друга. Не радовались, потому что этому чувству в наших душах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить — все смешалось. Мы молча сидели в своих креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
Космонавты сделали все, что отрабатывали на Земле. Перешли в ручной режим стыковки.
«С виду спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача — идти в графике движения, который позволит догнать станцию и не врезаться в нее…» — описывал операцию Виктор Савиных в книге «Записки с мертвой станции».
Догнали, не врезались, провели «зависание», сократив скорость сближения до нуля. Причалили, открыли люк станции. Это была первая победа.
Запись в бортовом журнале:
В. Джанибеков: «Станция очень яркая. Сначала ее не было видно, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/сек… Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/сек… Расхождение полтора километра».
В. Савиных: «Мы идем не в графике… Станция уже в стороне, далеко… Нам надо переходить в ручной режим…».
«С виду спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача — идти в графике движения, который позволит догнать станцию и не врезаться в нее. Командир каждые тридцать секунд по дальномеру должен замерять расстояние до станции, а я делал расчет скорости, сравнивая с графиком. В руке — секундомер, перед глазами — панель управления, контроль расхода топлива. Очень хочется посмотреть на станцию, но ее заслоняет в иллюминаторе плечо Володи. Станция ориентирована на нас боком. Очень ярко высвечена, как будто она высечена из алюминия с желтой добавкой. Панели крутятся? Подойдем поближе, посмотрим.
Дальность 3,170 км, скорость 4,5 м/сек… Сближение идет устойчиво… Все время видим Солнце сбоку… Расстояние 2240 метров, скорость 6 м/сек. Идем в графике. Какая же она яркая!.. Расстояние 1865 метров, 1640 метров. Цвет станции до сих пор остается серебряным… 1280 метров. Пока трудно сказать по панелям, вращаются они или нет, потому что Солнце все время подсвечивает с нашей стороны. Идем на сближение. 980 метров, скорость 5 м/сек. В этот момент я не выдержал: “Начинай, гаси скорость”. В. Джанибеков спокойно передает на Землю: “Гашу скорость”. Нетерпение нарастает. И я, словно не слыша его ответ, продолжаю твердить: “Гаси, гаси скорость”», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
В этот момент космонавты поняли, что станция развернута к кораблю нерабочим стыковочным узлом. Нужно было совершить облет станции. Вручную. Маневр просчитывал Савиных, Земля помогала с координатами.
Из бортового журнала:
В. Джанибеков: «Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 м/сек. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся… Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться потому, что по солнышку у нас не все хорошо… Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске… Нормально идет управление, гашу скорость… ждем касания…»
В. Савиных: «Есть касание. Есть мехзахват».
«Мы могли посмотреть друг на друга. Не радовались, потому что этому чувству в наших душах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить — все смешалось. Мы молча сидели в своих креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
Космонавты сделали все, что отрабатывали на Земле. Перешли в ручной режим стыковки.
«С виду спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача — идти в графике движения, который позволит догнать станцию и не врезаться в нее…» — описывал операцию Виктор Савиных в книге «Записки с мертвой станции».
Догнали, не врезались, провели «зависание», сократив скорость сближения до нуля. Причалили, открыли люк станции. Это была первая победа.
«А чего там сложного? Я умею это делать, это мое ремесло. Вот мне сложно уголь добывать: я когда в шахту спустился — однажды меня погрузили ребята в Луганской области — мне страшно там стало. Здесь герои настоящие работают, вкалывают! А я к этому всю жизнь шел, я об этом мечтал!» — Владимир Джанибеков.
Восьмое июня 1985 года вошло в историю пилотируемой космонавтики. Однако для экипажа экспедиции основная работа только начиналась. Самое страшное, что могло случиться с «Салютом» — его разгерметизация. Кислорода, который был в распоряжении «Союза», не хватило бы на всю станцию, и работа на ней была бы невозможна. После нескольких волнительных минут открывания люков выяснилось, что станция герметична.
Оказавшись на борту, космонавты выяснили, что внутренние отсеки герметичны, а значит, здесь можно находиться. Стояла кромешная тьма, стены и приборы покрывал слой льда. На станции было около минус семи.
Из бортового журнала:
Земля: «Первое ощущение? Температура какая?»
В. Джанибеков: «Колотун, братцы!»
Система ориентации солнечных батарей на «Салюте-7» оказалась неисправна, станция была полностью обесточена. Температура воздуха была ниже минус пяти. Замерзшая вода разорвала трубы, стены были покрыты инеем.
«Подплыл к столу, там нас ждали приклеенные липкой лентой сухарики в пакете и при них — таблетки с солевыми добавками. Это хлеб-соль от предыдущих хозяев. Согреваясь резкими движениями, стал изучать обстановку», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
«Я представил себе глубокий погреб где-то в пустыне Каракум ночью: сухо, холодно. Я из тех краев и знаю, что такое сухой холод. И абсолютная гробовая тишина. До того тихо, что слышно, как кровь струится по жилам», — Владимир Джанибеков.
Из сообщения Телеграфного агентства Советского Союза:
«Сегодня, 8 июня 1985 года, в 12 часов 50 минут московского времени осуществлена стыковка космического корабля “Союз Т-13” с орбитальной станцией “Салют-7”. После проверки герметичности стыковочного узла космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных перешли в помещение станции. В соответствии с программой полета экипаж проводит проверку состояния бортовых систем и оборудования станции. Самочувствие Джанибекова и Савиных хорошее».
Первым делом космонавты открыли иллюминаторы на станции и развернули ее к Солнцу с помощью двигателей «Союза». Земля разрешила космонавтам работать на «Салюте» не больше восьми часов в сутки с перерывами и только по одному: другой должен был оставаться на корабле и оттуда контролировать напарника. Разогреть еду на станции не представлялось возможным: чай и кофе сначала грели под мышкой, затем — под лампой освещения на корабле. Воду приходилось экономить, о душе — только мечтать.
Из бортового журнала:
Земля: «Володя, а вот если плюнуть, замерзнет или нет?»
В. Джанибеков: «Немедленно делаю. Плюнул. И замерзло. В течение трех секунд».
Земля: «Это ты прямо на иллюминатор или куда?»
В. Джанибеков: «Нет, на термоплату. Вот тут резина замерзла. Она стал как камень твердая».
Земля: «Это нас не воодушевляет».
В. Джанибеков: «А нас — тем более…»
Восьмое июня 1985 года вошло в историю пилотируемой космонавтики. Однако для экипажа экспедиции основная работа только начиналась. Самое страшное, что могло случиться с «Салютом» — его разгерметизация. Кислорода, который был в распоряжении «Союза», не хватило бы на всю станцию, и работа на ней была бы невозможна. После нескольких волнительных минут открывания люков выяснилось, что станция герметична.
Оказавшись на борту, космонавты выяснили, что внутренние отсеки герметичны, а значит, здесь можно находиться. Стояла кромешная тьма, стены и приборы покрывал слой льда. На станции было около минус семи.
Из бортового журнала:
Земля: «Первое ощущение? Температура какая?»
В. Джанибеков: «Колотун, братцы!»
Система ориентации солнечных батарей на «Салюте-7» оказалась неисправна, станция была полностью обесточена. Температура воздуха была ниже минус пяти. Замерзшая вода разорвала трубы, стены были покрыты инеем.
«Подплыл к столу, там нас ждали приклеенные липкой лентой сухарики в пакете и при них — таблетки с солевыми добавками. Это хлеб-соль от предыдущих хозяев. Согреваясь резкими движениями, стал изучать обстановку», — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
«Я представил себе глубокий погреб где-то в пустыне Каракум ночью: сухо, холодно. Я из тех краев и знаю, что такое сухой холод. И абсолютная гробовая тишина. До того тихо, что слышно, как кровь струится по жилам», — Владимир Джанибеков.
Из сообщения Телеграфного агентства Советского Союза:
«Сегодня, 8 июня 1985 года, в 12 часов 50 минут московского времени осуществлена стыковка космического корабля “Союз Т-13” с орбитальной станцией “Салют-7”. После проверки герметичности стыковочного узла космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных перешли в помещение станции. В соответствии с программой полета экипаж проводит проверку состояния бортовых систем и оборудования станции. Самочувствие Джанибекова и Савиных хорошее».
Первым делом космонавты открыли иллюминаторы на станции и развернули ее к Солнцу с помощью двигателей «Союза». Земля разрешила космонавтам работать на «Салюте» не больше восьми часов в сутки с перерывами и только по одному: другой должен был оставаться на корабле и оттуда контролировать напарника. Разогреть еду на станции не представлялось возможным: чай и кофе сначала грели под мышкой, затем — под лампой освещения на корабле. Воду приходилось экономить, о душе — только мечтать.
Из бортового журнала:
Земля: «Володя, а вот если плюнуть, замерзнет или нет?»
В. Джанибеков: «Немедленно делаю. Плюнул. И замерзло. В течение трех секунд».
Земля: «Это ты прямо на иллюминатор или куда?»
В. Джанибеков: «Нет, на термоплату. Вот тут резина замерзла. Она стал как камень твердая».
Земля: «Это нас не воодушевляет».
В. Джанибеков: «А нас — тем более…»
На фото, появившихся позднее, Джанибеков и Савиных работают в вязаных пуховых шапках: ими «Памиров» — таким был их позывной — перед полетом снабдила супруга Виктора. Пригодились.
За несколько дней космонавты починили оборудование, и станция начала оттаивать. Вскоре все — приборы, провода — оказалось в воде.
— Мы с Джаном (так называют Джанибекова друзья), как уборщицы, по всем закуткам с тряпками метались. А тряпок-то и не было! Никто не подумал, что такая возникнет проблема, пришлось с себя снимать белье, рвать на лоскуты комбинезоны, — вспоминал Савиных
Космонавтам пришлось провести несколько дней в холоде и кромешной тьме. «Выглядели мы необычно: в шапках, тёплых комбинезонах и варежках», — вспоминал бортинженер САВИНЫХ в книге «Записки с мёртвой станции».
Об этом рассказал мне и Владимир Джанибеков: мы встретились в Музее космонавтики незадолго до 6 июня — даты начала спасательной экспедиции 1985 года.
— Костюм Светланы Савицкой оприходовали — он на «Салюте» хранился, — улыбается Владимир Александрович. — Красивый, белый. Светлана Евгеньевна, когда узнала, на нас не сердилась — хохотала только.
— Но вам на станции наверняка было не до смеха?
— Нормально было. Работали за сантехника, слесаря, монтажника. У меня ведь огромный гаражный опыт — в 14 лет уже права мотоциклиста имел. Я в суворовском учился — там в 16 лет на день рождения нам вручали водительское удостоверение. Автомобиль «Волга» я полностью перебрал. «Лудить, паять, кастрюли, ведра чинить» — это про меня.
Объем работы был большой, конечно. Электронных блоков около тысячи и кабелей три с половиной тонны. Из-за того что долго не работали вентиляторы, скопился углекислый газ. Приходилось часто прерываться и размахивать чем-нибудь, чтобы разогнать воздух. Но справлялись. А когда тяжело становилось, шутили и дружно матерились.
Лед растаял, что принесло космонавтам новые проблемы: что делать с водой?
«Я как-то раз засунул руку за панель и замер: рука по локоть в воде!.. Пошли в ход тряпки. А где их взять? Начали раздирать одежду: сначала белье, потом костюмы. Достаю упаковку Светланы Евгеньевны Савицкой (Вторая женщина-космонавт работала на станции в 1982 году. – Прим. РИА). Светочка, извини, пожалуйста! Я бы вернул тебе вот этот красивый наряд, но вынужден был использовать его не по назначению. Когда пришел «грузовик» с огромным количеством вафельных полотенец, это был большой подарок!» — Владимир Джанибеков.
За несколько дней космонавты починили оборудование, и станция начала оттаивать. Вскоре все — приборы, провода — оказалось в воде.
— Мы с Джаном (так называют Джанибекова друзья), как уборщицы, по всем закуткам с тряпками метались. А тряпок-то и не было! Никто не подумал, что такая возникнет проблема, пришлось с себя снимать белье, рвать на лоскуты комбинезоны, — вспоминал Савиных
Космонавтам пришлось провести несколько дней в холоде и кромешной тьме. «Выглядели мы необычно: в шапках, тёплых комбинезонах и варежках», — вспоминал бортинженер САВИНЫХ в книге «Записки с мёртвой станции».
Об этом рассказал мне и Владимир Джанибеков: мы встретились в Музее космонавтики незадолго до 6 июня — даты начала спасательной экспедиции 1985 года.
— Костюм Светланы Савицкой оприходовали — он на «Салюте» хранился, — улыбается Владимир Александрович. — Красивый, белый. Светлана Евгеньевна, когда узнала, на нас не сердилась — хохотала только.
— Но вам на станции наверняка было не до смеха?
— Нормально было. Работали за сантехника, слесаря, монтажника. У меня ведь огромный гаражный опыт — в 14 лет уже права мотоциклиста имел. Я в суворовском учился — там в 16 лет на день рождения нам вручали водительское удостоверение. Автомобиль «Волга» я полностью перебрал. «Лудить, паять, кастрюли, ведра чинить» — это про меня.
Объем работы был большой, конечно. Электронных блоков около тысячи и кабелей три с половиной тонны. Из-за того что долго не работали вентиляторы, скопился углекислый газ. Приходилось часто прерываться и размахивать чем-нибудь, чтобы разогнать воздух. Но справлялись. А когда тяжело становилось, шутили и дружно матерились.
Лед растаял, что принесло космонавтам новые проблемы: что делать с водой?
«Я как-то раз засунул руку за панель и замер: рука по локоть в воде!.. Пошли в ход тряпки. А где их взять? Начали раздирать одежду: сначала белье, потом костюмы. Достаю упаковку Светланы Евгеньевны Савицкой (Вторая женщина-космонавт работала на станции в 1982 году. – Прим. РИА). Светочка, извини, пожалуйста! Я бы вернул тебе вот этот красивый наряд, но вынужден был использовать его не по назначению. Когда пришел «грузовик» с огромным количеством вафельных полотенец, это был большой подарок!» — Владимир Джанибеков.
«Грузовик» — корабль «Прогресс-24» — пристыковался 23 июня. Привез оборудование, запасы воды и топлива, а также несколько номеров газеты «Правда». О ресурсах можно было больше не беспокоиться. Космонавты начали готовиться к выходу в открытый космос и установке дополнительных секций солнечных батарей: те, что были на станции, за годы нахождения на орбите потеряли свою эффективность под ударами микрометеоритов. Второго августа Владимир Джанибеков и Виктор Савиных осуществили эту операцию. При этом снова не обошлось без проблем: при развертывании батарей заел трос.
«Начал откидывать лебедку, она не снимается с фиксатора. Нужно было выдернуть шпильку, которая крепит фиксатор. Шпилька не выдергивается. Подошел Володя, тоже подергал за веревку, которая привязана к фиксатору. Затем эта веревка оборвалась. Земля посоветовала резким откидыванием лебедки срезать шпильку. В бассейне это получалось. Здесь после двух ударов с основной солнечной батареи посыпались элементы. Не помогла и «кочерга». Решили работать без фиксации, раскрыли ручки, но лебедка не вращается. Володя занял мое место, попробовал, но безрезультатно. В это время у нас уплыла «кочерга» и дополнительный поручень. Видимо, пока менялись местами, они расфиксировались. Ситуация сложная. Возвращаться назад нельзя—нужна наращенная батарея. Поняли, что дело не в лебедке — трос приварился к лиркам, в которых он был уложен. Володя отошел подальше к люку с наконечником в руке, а я остался у лебедки. Он резко дергал, а я пытался сдвинуть трос с места. После нескольких рывков трос пошел. Ура!» — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
Помимо восстановления станции, космонавты занимались на «Салюте» и научной работой: проводили эксперименты, вели наблюдения, выращивали хлопок и перец. Так прошло 100 суток, которые врачи отвели Владимиру Джанибекову на экспедицию. 18 сентября к станции причалил «Союз Т-14» с Георгием Гречко, Владимиром Васютиным и Александром Волковым на борту.
Есть версии, что когда о происшествии с «Салютом-7» узнали в США, они вознамерились захватить станцию.
11 февраля станция потеряла управление, а 24 февраля стало известно, что в состав экипажа шаттла включен француз Патрик Бодри. Его дублер Жан-Лу Кретьен летал на «Салют-7» три года назад. Бодри тогда был его дублером. Оба знали станцию досконально. 29 апреля «Челленджер» вышел на орбиту. Установленная на борту лаборатория «Спейслаб» фиксировала все, что происходило с «Салютом-7» и американцы вполне могли попытаться взять русскую станцию на абордаж.
Из интервью:
— Страшно было?
— Любопытно. Хотелось узнать, в чем же дело. Опыт ручного управления у меня имелся. Не получилась бы стыковка — все грустно покачали бы головой и разошлись. По расчетной траектории через два-три дня «Салют» упал бы в Индийский или Тихий океан. А мы бы с Виктором спустились на Землю.
Но когда мы поняли, что на станции можно обитать, решили тянуть ее всеми силами. Не хотелось осрамиться. Пишут, что запас питания у нас был на пять дней. Это не так, имелся небольшой резерв. Мы провели инвентаризацию продуктов на замороженной станции — на пару месяцев нам хватило бы. И хотя в ЦУПе велели все повыбрасывать, мы не стали этого делать, решили, что в холоде продукты хорошо сохранились. Когда еще ничего не работало, грели пищу в карманах, за пазухой. Потом приспособили фотолампу. Втыкали ее в кофр, который набивали банками, пакетами с чаем или кофе.
— Ваша работа была хорошо вознаграждена?
— По советским временам вполне. «Волгу» мне подарили и 10 тысяч рублей дали. Сейчас пенсия тоже достойная. А в годы перестройки, бывало, на бензин не хватало. Космонавты-ветераны пожаловались — и в Звездный городок прислали комиссию: Счетная палата помогла решить вопрос. Пенсию откорректировали и выплатили долги за прошлые годы.
— Тысяч 60 теперь получаете?
— Гораздо больше.
— Вот это правильно! Владимир Александрович, как вы думаете, на другие планеты мы полетим?
— На мой взгляд, вероятность невелика. Нужен ядерный двигатель. Он разрабатывается во многих странах, но вывести такой аппарат на орбиту пока никто не может. В пилотируемой космонавтике мы лидируем, а в области автоматов больше преимуществ у США, особенно хороша у них марсианская программа. Но о марсианах и прочих НЛО не спрашивайте — не видел я их.
«Начал откидывать лебедку, она не снимается с фиксатора. Нужно было выдернуть шпильку, которая крепит фиксатор. Шпилька не выдергивается. Подошел Володя, тоже подергал за веревку, которая привязана к фиксатору. Затем эта веревка оборвалась. Земля посоветовала резким откидыванием лебедки срезать шпильку. В бассейне это получалось. Здесь после двух ударов с основной солнечной батареи посыпались элементы. Не помогла и «кочерга». Решили работать без фиксации, раскрыли ручки, но лебедка не вращается. Володя занял мое место, попробовал, но безрезультатно. В это время у нас уплыла «кочерга» и дополнительный поручень. Видимо, пока менялись местами, они расфиксировались. Ситуация сложная. Возвращаться назад нельзя—нужна наращенная батарея. Поняли, что дело не в лебедке — трос приварился к лиркам, в которых он был уложен. Володя отошел подальше к люку с наконечником в руке, а я остался у лебедки. Он резко дергал, а я пытался сдвинуть трос с места. После нескольких рывков трос пошел. Ура!» — Виктор Савиных, «Записки с мертвой станции».
Помимо восстановления станции, космонавты занимались на «Салюте» и научной работой: проводили эксперименты, вели наблюдения, выращивали хлопок и перец. Так прошло 100 суток, которые врачи отвели Владимиру Джанибекову на экспедицию. 18 сентября к станции причалил «Союз Т-14» с Георгием Гречко, Владимиром Васютиным и Александром Волковым на борту.
Есть версии, что когда о происшествии с «Салютом-7» узнали в США, они вознамерились захватить станцию.
11 февраля станция потеряла управление, а 24 февраля стало известно, что в состав экипажа шаттла включен француз Патрик Бодри. Его дублер Жан-Лу Кретьен летал на «Салют-7» три года назад. Бодри тогда был его дублером. Оба знали станцию досконально. 29 апреля «Челленджер» вышел на орбиту. Установленная на борту лаборатория «Спейслаб» фиксировала все, что происходило с «Салютом-7» и американцы вполне могли попытаться взять русскую станцию на абордаж.
Из интервью:
— Страшно было?
— Любопытно. Хотелось узнать, в чем же дело. Опыт ручного управления у меня имелся. Не получилась бы стыковка — все грустно покачали бы головой и разошлись. По расчетной траектории через два-три дня «Салют» упал бы в Индийский или Тихий океан. А мы бы с Виктором спустились на Землю.
Но когда мы поняли, что на станции можно обитать, решили тянуть ее всеми силами. Не хотелось осрамиться. Пишут, что запас питания у нас был на пять дней. Это не так, имелся небольшой резерв. Мы провели инвентаризацию продуктов на замороженной станции — на пару месяцев нам хватило бы. И хотя в ЦУПе велели все повыбрасывать, мы не стали этого делать, решили, что в холоде продукты хорошо сохранились. Когда еще ничего не работало, грели пищу в карманах, за пазухой. Потом приспособили фотолампу. Втыкали ее в кофр, который набивали банками, пакетами с чаем или кофе.
— Ваша работа была хорошо вознаграждена?
— По советским временам вполне. «Волгу» мне подарили и 10 тысяч рублей дали. Сейчас пенсия тоже достойная. А в годы перестройки, бывало, на бензин не хватало. Космонавты-ветераны пожаловались — и в Звездный городок прислали комиссию: Счетная палата помогла решить вопрос. Пенсию откорректировали и выплатили долги за прошлые годы.
— Тысяч 60 теперь получаете?
— Гораздо больше.
— Вот это правильно! Владимир Александрович, как вы думаете, на другие планеты мы полетим?
— На мой взгляд, вероятность невелика. Нужен ядерный двигатель. Он разрабатывается во многих странах, но вывести такой аппарат на орбиту пока никто не может. В пилотируемой космонавтике мы лидируем, а в области автоматов больше преимуществ у США, особенно хороша у них марсианская программа. Но о марсианах и прочих НЛО не спрашивайте — не видел я их.
Спасенная станция «Салют-7» проработала на орбите еще шесть лет. К ней летали 11 пилотируемых кораблей «Союз Т», 12 грузовых кораблей «Прогресс» и три грузовых корабля серии «Космос». Из станции было осуществлено 13 выходов в открытый космос.
7 февраля 1991 г. «Салют-7» был затоплен. Станцию, которую планировали вывести на орбиту под названием «Салют-8», переименовали в «Мир». Виктор Савиных работал на нем в 1988 году. А Владимир Джанибеков после экспедиции на «Салют-7» в космос больше не летал.
7 февраля 1991 г. «Салют-7» был затоплен. Станцию, которую планировали вывести на орбиту под названием «Салют-8», переименовали в «Мир». Виктор Савиных работал на нем в 1988 году. А Владимир Джанибеков после экспедиции на «Салют-7» в космос больше не летал.
ДЖАНИБЕКОВ Владимир Александрович родился 13 мая 1942 г. в Казахской ССР. Совершил пять космических полетов, причем все — в качестве командира корабля, поставив мировой рекорд. Профессор-консультант кафедры космической физики и экологии радиофизического факультета Томского госуниверситета. Генерал-майор авиации. Член Союза художников СССР.
Источник:
Ссылки по теме:
- Полвека спустя: Элтон Джон помог своей невесте
- Индиец решил как следует подзарядиться
- Земля разошлась с крупным астероидом
- Мама, собиравшая деньги на лечение ребенка, потратила их на новую грудь
- Экипаж МКС поздравил россиян с Днём России
Новости партнёров
реклама
