59732
20
Образ оборванных и измученных людей, тянущих лямку тяжелого труда, навсегда отпечатался в голове обывателя и при слове "бурлаки" именно он всплывает прежде всего. Но что такое на самом деле бурлачество?
С XVI века до эпохи паровых двигателей - движение речных судов вверх по реке осуществлялось с помощью бурлаков. Волга была главной транспортной артерией России. Десятки тысяч бурлаков тянули вверх по реке тысячи судов.
В России бурлачество как социально-экономическое явление возникло в XVI веке и просуществовало в том или ином виде вплоть до первой четверти XX века даже после изобретения и повсеместного внедрения парового двигателя
×
По самым приблизительным оценкам, в середине XIX века бурлацким промыслом в нашей стране занималось от 300 до 650 тысяч человек.
Например на самой судоходной реке Волге было около 100.000 бурлаков, которые и создали значительную часть сегодняшних районов, внеся свою лепту в экономику. Во многих поволжских городах и поселках при непосредственной финансовой поддержке артелей бурлаков даже строились церкви. Из бурлаков часто выходили лучшие капитаны речных судов и лоцманы. Самые толковые из них могли становиться старостами и почетными горожанами.
По берегу лодки тянули лишь на незначительных участках - например преодолевая мели или небольшие пороги
Посмотрите русло любой реки и вы, на большей ее части, увидите камни, деревья, кустарники. Так что думать, что бурлаки тащили судно от начала пути до его конца - не верно
Вот так описывал эту работу И. Шубин: на баржах устанавливали большой барабан с намотанным на него тросом.
Люди садились в лодку, забирали с собой конец троса с тремя якорями и плыли вверх по течению. Там они бросали в воду якоря поочередно. Бурлаки на барже тянули трос от носа к корме, наматывая его на барабан. Таким образом они «подтягивали» баржу вверх по течению: они шли назад, а палуба у них под ногами двигалась вперед. Намотав трос, они вновь шли на нос судна и проделывали то же самое. По берегу тянуть приходилось лишь тогда, когда судно садилось на мель. То есть изображенный Репиным эпизод – единичный случай
Бурлаки зарабатывали приличные деньги и за сезон (лето) они скапливали денег достаточно для проживания в течении полугода
Формировались целые артели бурлаков - т.е. представление о том, что туда загоняли насильно, делая людей несчастными, не верно в корне
Бурлачеством или «судовой работой» в России называли различные виды работ на речных судах, а также сплаве леса.
Бурлак — человек, уходящий на приработки: рубить дома, класть печи, на сплав и т. д. Бурлачить — это не обязательно таскать баржи. Слово «бурлачить» можно еще и сейчас услышать в Кирилловском районе Вологодской области. «Опять Васька ушел бурлачить», — может сказать какая-то старая женщина про своего кота. Бурлачить — здесь: охотиться.
А вы знали, что впереди идущего бурлака называли шишкой? Он возглавлял и направлял все шествие. С тех пор большого и важного человека называют важной шишкой.
Бурлаки существовали не только в России - везде в мире, где имелось речное судоходство применяли бурлацкую силу
Интересно - в Австро-Венгерской империи, использование труда бурлаков имело особенность. До середины XIX века здесь в массовом порядке привлекали на подобные работы каторжников.
Однако главную картину, по которой мы знаем о "жизни" бурлаков многие, не без основы, посчитали провокацией и отзывались о ней крайне негативно...
Репину было 29 лет, когда он посетил артель бурлаков. Вот что он сам писал о своей жизни там «Должен сознаться откровенно, что меня нисколько не занимал вопрос быта и социального строя договоров бурлаков с хозяевами; я расспрашивал их, только чтобы придать некоторый серьез своему делу. Сказать правду, я даже рассеянно слушал какой-нибудь рассказ или подробность об их отношениях к хозяевам и этим мальчикам-кровопийцам».
Еще крутые истории!
- Парень, который создал свою республику, уже 5 лет борется за её признание
- "Сделала интимные фото и отправила коллегам": неловкий момент, когда по ошибке написал не в тот чат
Новости партнёров
реклама
«То бурлаки идут бичевой…»
Я ходил по Тверицам, любовался красотой нагорного Ярославля, по ту сторону Волги, дымившими у пристаней пассажирскими пароходами, то белыми, то розовыми, караваном баржей, тянувшихся на буксире… А где же бурлаки?
Я спрашивал об этом на пристанях надо мной смеялись. Только один старик, лежавший на штабелях теса, выгруженного на берег, сказал мне, что народом редко водят суда теперь, тащат только маленькие унжаки и коломенки, а старинных расшив чтото давно уже не видать, как в старину было.
Вот только одна вчера такая вечером пришла, настоящая расшива, и сейчас, так версты на две выше Твериц стоит; тут у нас бурлацкая перемена споконвеку была, аравушка на базар сходит, сутки, а то и двое, отдохнет. Вон гляди!…
И указал он мне на четверых загорелых оборванцев в лаптях, выходивших из кабака. Они вышли со штофом в руках и направились к нам, их, должно быть, привлекли эти груды сложенного теса.
Дедушка, можно у вас тут выпить и закусить?
Да пейте, кто мешает!
Вот спасибо, и тебе поднесем!
Молодой малый, белесоватый и длинный, в синих узких портках и новых лаптях, снял с шеи огромную вязку кренделей. Другой, коренастый мужик, вытащил жестяную кружку, третий выворотил изза пазухи вареную печенку с хороший каравай, а четвертый, с черной бородой и огромными бровями, стал наливать вино, и первый стакан поднесли деду, который на зов подошел к ним.
А этот малый с тобой, что ли? мигнул черный на меня.
Так, работенку подыскивает…
Ведь вы с той расшивы?
Оттоль! и поманил меня к себе.
Седай!
Черный осмотрел меня с головы до ног и поднес вина, Я в ответ вынул из кармана около рубля меди и серебра, отсчитал полтинник и предложил поставить штоф от меня.
Вот, гляди, ребята, это все мое состояние, пропьем, а потом уж вы меня в артель возьмите, надо и лямку попробовать… Прямо говорить буду, деваться некуда, работы никакой не знаю, служил в цирке, да пришлось уйти, и паспорт там остался.
А на кой ляд он нам?
Ну что ж, ладно! Айда с нами, по заре выходим. Мы пили, закусывали, разговаривали… Принесли еще штоф и допили.
Айдате на базар, сейчас тебя обрядить надо… Коньки брось, на липовую машину станем!
Я ликовал. Зашли в кабак, захватили еще штоф, два каравая ситнего, продали на базаре за два рубля мои сапоги, купили онучи, три пары липовых лаптей и весьма любовно указали мне, как надо обуваться, заставив меня три раза разуться и обуться. И ах, как легко после тяжелой дороги от Вологды до Ярославля показались мне лапти, о чем я и сообщил бурлакам.
Ногато как в трактире! Я вот сроду не носил сапогов, утешил меня длинный малый.
Приняла меня оравушка без расспросов, будто пришел свой человек. По бурлацкому статуту не подобает расспрашивать, кто ты, да откуда?
Садись, да обедай, да в лямку впрягайся! А откуда ты, никому дела нет. Накормили меня ужином, кашицей с соленой судачиной, а потом я улегся вместе с другими на песке около прикола, на котором был намотан конец бичевы, а другой конец высоко над водой поднимался к вершине мачты. Я уснул, а кругом еще разговаривали бурлаки, да шумела и ругалась одна пьяная кучка, распивавшая вино. Я заснул как убитый, сунув лицо в песок уж очень комары и мошкара одолевали, особенно, когда дым от костра несся в другую сторону.
Я проснулся от толчка в бок и голоса над головой:
Вставай, ребятушки, вставаай…
Песок отсырел… Дрожь проняла все тело… Только что рассвело… Травка не колыхнется, роса на листочке поблескивает… Ветерок пошевеливает белый туман над рекой… Вдали расшива кажется совсем черной…
Подходи к отвальной!
Около приказчика с железным ведром выстраивалась шеренга вставших с холодного песка бурлаков с заспанными лицами, кто расправлял наболелые кости, кто стучал от утреннего холода зубами.
Согреться стаканом сивухи у всех было единой целью и надеждой. Выпивали… Отходили… Солили ломти хлеба и завтракали… Коекто запивал из Волги в нападку водой с песочком и тут же умывался, утираясь кто рукавом, кто полой кафтана. Потом одежу, а кто запасливый, так и рогожу, на которой спал, валили в лодку, и приказчик увозил бурлацкое имущество к посудине. Ветерок зарябил реку… Согнал туман… Засверкали первые лучи восходящего солнца, а вместе с ним и ветерок затих… Волга как зеркало… Бурлаки столпились возле прикола, вокруг бичевы, приноравливаясь к лямке,
Хомутайсь! рявкнул косной с посудины… Стали запрягаться, а косной ревел:
Залогу!…
Якорные подъехали на лодке к буйку, выбрали канаты, затянули дубинушку и, наконец, якорь показал из воды свои черные рога…
Ходу, ребятушки, ходу! надрывался косной.
Ой, дубинушка, ухнем, ой, лесовая, подернем, подернем, да ух, ух, ух…
Расшива неслышно зашевелилась.
Ой, пошла, пошла, пошла…
А расшива еще только шевелилась и не двигалась… Оравушка топталась на месте, скрипнула мачта…
Ой, пошла, пошла, пошла…
* * *
То мы хлюпали по болоту, то путались в кустах. Ну и шахма! Вся тальником заросла. То в болото, то в воду лезь.
Ругался «шишка» Иван Костыга, старинный бурлак, из низовых.
На то ты и «гусак», чтобы дорогупуть держать, сказал «подшишечный» Улан, тоже бывалый.
Да нешто это наш бичевник!… Пароходы съели бурлака… Только наш Пантюха все еще по старой вере.
Народом кормился и отец мой и я. Душу свою нечистому не отдам. Что такое пароходы? Кто их возит? Души утопленников колеса вертят, а нечистые их огнем палят…
Этот разговор я слышал еще накануне, после ужина. Путина, в которую я попал, была случайная. Только один на всей Волге старый «хозяин» Пантелей изза УткиМайны водил суда народом, по старинке.
Короткие путины, конечно, еще были: народом поднимали или унжаки с посудой или паузки с камнем, и наша единственная уцелевшая на Волге Крымзенская расшива была анахронизмом. Она была старше Ивана Костыги, который от УткиМайны до Рыбны больше двадцати путин сделал у Пантюхи, и потому с презрением смотрел и на пароходы и на всех нас, которых бурлаками не считал. Мне посчастливилось, он меня сразу поставил третьим, за подшишечным Уланом, сказав:
Здоров малый, этот сдержить! И Улан подтвердил: сдержить! И приходилось сдерживать, инда икры болели, грудь ломило и глаза наливались кровью.
Суводь (Суводь порыв встречного течения.), робя, держись. Огогого… загремело с расшивы, попавшей в водоворот.
И на повороте Волги, когда мы переваливали песчаную косу, сразу натянулась бичева, и нас рвануло назад.
Наддай, робя, Уух! грянул Костыга, когда мы на момент остановились и коекто упал:
Наддай! Не засариваай!… ревел косной с прясла.
Сдержали. Двинулись, качаясь и задыхаясь… В глазах потемнело, а встречное течение, суводь еще крутила посудину.
Федька, пудиля! хрипел Костыга. И сзади меня чудный высокий тенор затянул звонко и приказательно:
Белый пудель шаговит…
Шаговит, шаговит… отозвалась на разные голоса ватага и я тоже с ней.
И установившись в такт шага, утопая в песке, мы уже пели черного пуделя.
Черный пудель шаговит, шаговит… Черный пудель шаговит, шаговит.
И пели, пока не побороли встречное течение.
А тут еще десяток мальчишек с песчаного обрывистого яра дразнили нас:
Аравушка! аравушка! обсери берега!
Но старые бурлаки не обижались, и никакого внимания на них:
Что верно, то верно, время холерное!
Правдой не задразнишь, кивнул на них Улан. Обессиленно двигалась. Бичева захлюпала по воде. Расшива сошла со стержня…
Не зассариваай!… и бичева натягивалась.
Еще ветру нет, а то искупало бы! обернулся ко мне Улан.
Почему Улан? допытывался я после у него. Оказывается, давно это было остановили они шайкой тройку под Казанью на большой дороге, и по дележу ему достался кожаный ящик. Пришел он в кабак на пристани, открыл, а в ящике всегонавсего только и оказалась уланская каска.
Ну и смеху было! Так с тех пор и прозвали Уланом.
Смеется, рассказывает.
Когда был попутный ветер ставили пару и шли легко и скоро, торопком, чтобы не засаривать в воду бичеву.
Уж я после узнал, что меня взяли в ватагу в Ярославле вместо умершего от холеры, тело которого спрятали на расшиве под кичкой хоронить в городе боялись, как бы задержки от полиции не было… Старые бурлаки, люди с бурным прошлым и с юности без всяких паспортов, молчали: им полиция опаснее холеры. У половины бурлаков паспортов не было. Зато хозяин уж особенно ласков стал: три раза в день водку подносил: с отвалом, с привалом и для здоровья.
Эх, кабы да старое вернуть, когда этих пароходищ было мало! Разве такой тогда бурлак был? Что теперь бурлак? изза хлеба бьется! А прежде бурлак вольной жизни искал. Конечно, пока в лямке, под хозяином идешь, послухмян будь… Так разве для этого тогда в бурлаки шли, как теперь, чтобы получить путинные да по домам. разбрестись? Но и домато своего у нашего брата не было… Хошь до меня доведись? Сжег я барина и на Волгу… Имя свое забыл: Костыга да Костыга… А Костыгу вся бурлацкая Волга знает. У самого Репки есаулом был… Вот это атаман! А тоже, когда в лямке, и он, и я хозяину подчинялись пока в Нижнем али в Рыбне расчет не получишь. А как получили расчет мы уже не лямошники, а станишники! Раздобудем в Рыбне завозню, соберем станицу верную, так, человек десять, и махить на низ… А там по островам еще бурлаки деловые, знаемые, найдутся глядь, около Камы у нас станица в полсотни, а то и больше… Косовыми разживемся с птицей парусом… Репка, конечно, атаманом… Его все боялись, а хозяева уважали… Если Репка в лямке значит посудина дойдет до места… Бывалоче идем в лямке, а на нас разбойная станица налетает, так, лодки две, а то три…Издаля атаман ревет на носу:
Гиляровский Мои скитания
Надо восстанавливать то, что порушили кгававые коммуняки.
(сарказм, если дебилы не понимают)
Есть русская поговорка "Тянут лямку, пока не выроют ямку". Это про жизнь бурлака - тянуть баржи до смерти.
Приведение в пример других стран (феодальных ли, капиталистических ли) только оттеняет то, что денежные мешки всегда будут интересоваться только результатом от вложения средств, но никак не тем, как этот результат достигнут.
Оправдание такого труда - открытие "окна Овертона", ведущего к искоренению понятия "нечеловеческая работа".
Минус автору за подленький пост.
=-----------------------------------
ДА!!!!!!!!!! А ты так делал ? Жена две коровы и три козы с дочей доят и гуляют за домом, за это выменивают хлеб и мед. И еще творог остаток, и кролей продают и меняют на наличку у скупщиков + бартер остатков между своими.
----------------
А сколько и где ты летом заработаешь пояснишь? :). Кто разводит зверье и мясомолочку - таких распистяев не берут. Им стабильные работники нужны. Ну, продолжи мысль - то?
Тянуть лямку с канатом приходится и теперь. Профессиональный промышленный альпинист, не зарабатывает, в реальном выражении, столько, как зарабатывали бурлаки. Например, сезонность проводимых работ. Зимой бурлаки, в массе городские жители, проедали летние деньги. А промальп, порой не успевает заработать на сытый сон в берлоге. Задержки оплаты и мошенники на доверии - тариф строительный. Спасает только чистка крыш от снега. Малоснежная зима для многих моих коллег - равнозначно зимовать с женой-домохозяйкой и детьми, в долг или на урезанном пайке Доподлинно известно, что бурлацкая артель, не ватага описанная Гиляровским, а более крупное объединение, устанавливала расценки на путину и как бы не хотелось купцам их не снижала. Попробовал бы купчина, прикинуться пострадавшим и не заплатить, да как? Оплата вперед! Артель ватагу-бригаду через шишку-бригадира собрала - бурлаки оплату получают перед путиной, складывают в общак часть, в церковь часть, на котёл и вино в пути ещё часть. Думаю, что если бы бурлаки трудились как самозанятые или ИП, ценник в конкурентной борьбе, упал бы очень быстро. Так как он упал у таксистов, дальнобойщиков, в промальпе. По Гиляровскому, впечатленье, что бурлаки таскали груз по заросшему тальником берегу, но автор бурлачил на историческом излете профессии. Когда купить и эксплуатировать пароходы стало выгоднее, чем обеспечивать комплекс мер. в том числе очистку берега и организацию самих бурлаков. Откуда информация? Семейные предания. Мой пра-пра-прадед тянул лямку в бурлацкой артели. За 5 лет, он крестьянин всей душой, смог накопить на землю в окрестностях Нижнего Новгорода, избу и скотину. А не прогулять деньги на маршруте, как это часто происходило с бурлаками, помогла жена. Она ходила с ним рядом все 5 лет. И не от недоверия. Просто с жильём были трудности.
Пусть аффтар для начала почитает Мамина-Сибиряка.
подробно довольно все описано
Автор,