Как великий сказочник спас и чуть не испортил советского "Вия"

На прошлой неделе IndieWire обновила свой список лучших фильмов ужасов всех времён, созданный в 2018 году. К ста лучшим добавилось ещё 35, среди которых как и классика, вроде “Дракулы” с Белой Лугоши, так и новинки, например, “Реинкарнация” и “Солнцестояние” Ари Астера. Советских и российских ужастиков не прибавилось, но на почётном 89-м месте остался “Вий” (1967) Константина Ершова и Георгия Кропачёва. Вот что о нём написал иностранный критик:

Нечисть, которая является Хоме, может составить конкуренцию лучшим монстрам Гильермо дель Торо: вурдалаки, упыри, танцующие скелеты, торчащие из стен и пола руки и юная ведьма в белом платье и венке из полевых цветов, плачущая кровавыми слезами, которая одновременно восхищает своей красотой и пугает. Некоторые из страшилок “Вия” устарели, однако фильм остаётся любопытным примером кинематографа, скрытого за железным занавесом.

Эти критики просто не смотрели фильм “Вий”, когда им было лет 8-10. Тогда бы они точно поставили его на первое место (кстати, в списке на первом месте “Сияние” Кубрика).

Тот, кто в детстве смотрел "Вия", помнит, как после просмотра в каждом тёмном углу ему мерещились зелёные чудища или жутко трясущаяся Панночка. Этот страх воспет группой "Сектор газа". Главный герой песни "Спор" поспорил, что просидит на кладбище всю ночь, не смыкая глаз, но проигрывает спор, вспомнив фильм "Вий":

Эх, зачем я очутился в этих проклятых местах,
Я кино про Вия вспомнил, что смотрел на днях в ДК,
Чтоб ещё я так поспорил поищите дурака!

Повесть Гоголя неоднократно экранизировалась на заре отечественного кино, причём все три “Вия”, снятые в Российской империи, утрачены. А за семь лет до советской экранизации в Италии вышла “Маска сатаны”, максимально вольная экранизация Гоголя. Она получилась такой кровавой, что в некоторых странах прокат “Маски” был запрещён. О “Маске сатаны” прослышали студенты-режиссёры Георгий Кропачёв и Константин Ершов и решили сделать наш ответ на оскорбительную экранизацию. Они хоть и были студентами, но в кино работали не первый год - 32-летний Ершов был актёром, а 37-летний Кропачёв работал художником на таких фильмах, как “Запасной игрок” и “Гамлет”. Начинающие режиссёры подали заявку на “Мосфильм”, в которой рассказали, как извращают русскую классику. “Наш фильм задуман в прямой полемике с поделками подобного рода…” - написали Ершов и Кропачёв. Иван Пырьев, опекавший молодых режиссёров и возглавлявший в середине 1960-х Второе творческое объединение “Мосфильма”, узнал об инициативе постановки “Вия” и очень ей обрадовался. Он сам собирался экранизировать Гоголя, но руки до “Вия” всё никак не доходили - классик советского кино тогда был занят подготовкой к съёмкам "Братьев Карамазовых" (Иван Пырьев так и не доснимет "Карамазовых", перенесет шесть инфарктов на ногах и скончается на съёмках в 1968 году, картину за него закончат Михаил Ульянов и Кирилл Лавров). Пырьев дал добро на постановку, а сам выступил в роли художественного руководителя картины.

Режиссёр “Маски сатаны” Марио Бава прославился фильмами в жанре джалло (итальянские ужастики с эротическим уклоном). Кропачёв и Ершов тоже захотели сделать “Вия” немного 18+. Именно в таком ключе они планировали снять полёт на Панночке. К тому же режиссёры добавили сцены народных праздников, больше подходящие по духу и количеству голых тел к экранизации булгаковского бала Воланда. Пырьев настоятельно попросил вырезать всю отсебятину и снимать в той самой прямой полемике с поделками, о которой ранее шла речь. На помощь дебютантам был направлен Александр Птушко, великий сказочник советского кино.

Краткая справка:

Александр Лукич Птушко (1900 - 1973) - кинорежиссёр, сценарист, художник, оператор. Он во многом первый не только в советском, но и в мировом кино. Птушко снял "Нового Гулливера" (1935), первый в мире фильм с кукольной анимацией. Его "Каменный цветок" (1946) - первый советский полнометражный цветной фильм, снятый на многослойной цветной плёнке, а "Илья Муромец" (1956) - первая советская широкоэкранная картина. Его открытия в области комбинированных съёмок вдохновляли многие поколения кинематографистов.

До прихода Птушко Панночку играла Александра Завьялова. По одной из версий, Завьялова постоянно болела, тормозя съёмочный процесс, и поэтому её заменили на другую актрису. По другой версии, её возлюбленный кинорежиссёр запретил ей съёмки у других постановщиков. Либо же замены потребовали художественные руководители картины лично Пырьев и Птушко, которым актриса просто не понравилась. И ведь к моменту замены было отснято чуть ли не половина фильма! Но нужна была не просто актриса, а акробатка. Варлей, как известно, выступала в цирке, поэтому она идеально вписалась в новую трактовку "Вия". Птушко хотел сделать гоголевскую повесть в первую очередь зрелищной.

Чудища, появляющиеся в церкви в третью ночь, это тоже заслуга Александра Птушко. Во всех этих носатых вурдалаках чувствуется рука режиссёра “Садко”, “Сказки о царе Салтане”, “Каменного цветка”. Играть их пригласили артистов цирка и карликов. А вот сам Вий - главный промах Александра Лукича. Он долго работал над образом главного чудища, много переделывал костюм Вия, но заглавный персонаж в итоге получился самым нестрашным и даже смешным. Непоказанный монстр всегда страшнее показанного. Кстати, сам Гоголь в первоначальном варианте повести очень подробно описывает всю призванную Панночкой нечисть. Однако критики, в частности Белинский, заметили ему, что лучше опустить подробности, так будет страшнее. Гоголь прислушался к совету, и в поздних изданиях "Вия" он эти описания убрал, оставив читателям возможность самим выбрать внешность чудовищ.

Вий же в общих чертах описан автором. Гоголь в примечании пишет, что Вий - начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. В повести так описывается выход Вия:

...увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь был он в черной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землею ноги и руки. Тяжело ступал он, поминутно оступаясь. Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное.

Кропачёв и Ершов хотели, чтобы Вием оказался отец Панночки. С изуродованным лицом и длинными веками, но всё же в человечьем обличье. Птушко эта идея не понравилась, он продолжал гнуть свою сказочную линию, одобренную Пырьевым. Созданный им костюм "начальника гномов" получился слишком тяжёлым, поэтому за Вием снова пошли в цирк. Сниматься пригласили коллегу Варлей силача Николая Степанова.

Ещё одна инициатива Птушко, к счастью, не была реализована. По замыслу художественного руководителя постановки, в финале картины, после того, как черти разносят церковь, на экране появляются современные пионеры и объясняют зрителям, что всё ими увиденное - это проделки пьяного воображения Хомы Брута, что ничего подобного не бывает и, вообще, вредно пить, товарищи. Кропачёв в интервью рассказывал, что такой вариант сценария действительно существовал, и он, не имея достаточного авторитета, никак не мог отговорить Птушко от разрушающих четвёртую стену пионеров. Отговорил Александра Лукича и спас фильм Леонид Куравлёв. А ещё он спас на съёмках Наталью Варлей, сорвавшуюся с летящего на тросах гроба прямо в руки артисту.

Но забавный "Вий", конечно, не портит фильм. Помимо силача в костюме в фильме есть уникальная атмосфера, атмосфера "жутковатого шизняка", как выразился один из пользователей, благодаря которой бурсачья часть впечатляет не меньше, чем вурдалаки и упыри. А чья это конкретно заслуга из фактически четырёх режиссёров, снимавших картину, это зрителю, в общем-то, всё равно.