Аты-баты, шли солдаты: армия России через призму национальности

Сведения о национальном составе офицерского корпуса царской армии практически отсутствуют, - пишет историк Сергей Волков в своей книге «Русский офицерский корпус», - поскольку официального понятия «национальность» в России в общем-то не существовало и ни в каких официальных документах оно не указывалась. Под словом «русский» имелась ввиду обычно не национальная, а государственная принадлежность (понятие "русский" было синонимом слова "российский").

В какой-то степени понятием заменявшим национальность, было вероисповедание. Все русские были православными и составляли большинство офицерского корпуса (на период 1695 г. - 86,4%). Несмотря на очень большое число иностранцев, приглашенных на службу Петром I при формировании регулярной армии, к лету 1700 г. в новообразованных пехотных полках русских офицеров было 60%.

Процент иностранцев возрос при Анне Иоанновне, когда был открыт широкий прием их на русскую службу. В 1735–1739 гг. иностранцами были 33 генерала из 79, а на 28 русских полковников приходилось 34 иностранца. Как правило, это были немцы. В последующие периоды доля немцев среди офицерского корпуса оставалась довольно значительной, но речь шла уже не об иностранцах, а об иммигрантах из различных германских государств, во множестве переселявшихся в Россию во второй половине XVIII веке навсегда, и принимавших русское подданство, и немецком дворянстве. Причем если первые, как правило, принимали православие, женились на русских и ассимилировались, то вторые, компактно проживавшие в Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерниях, сохранялись как особая группа. Из этой среды на протяжении двух столетий вышло множество военных и государственных деятелей, деятелей науки и культуры (Крузенштерны, Врангели, Беллинсгаузены, Тизенгаузены, Эссены и многие другие).

Немцы традиционно играли большую роль в российском государственном аппарате и армии, особенно в конце XVIII — первой половине XIX в. Они отличались высокой дисциплиной, сравнительно редко выходили на протяжении службы в отставку, держались достаточно сплоченно, к тому же очень многие из них имели высшее военное образование. Известен даже эпизод с Александром III. Однажды ему представляли штаб армейского пехотного корпуса — сплошная вереница фамилий с окончаниями на «бах», «гейм» и т. п., и когда между ними встретился какой-то генерал-майор Козлов, император воскликнул: «Наконец-то!» (Александр III немцев, как известно, не любил, и, случалось, умышленно не давал им ходу.)

С возвращением в состав России западных территорий (так называемые «девять западных губерний»: Киевская, Подольская, Волынская, Минская, Могилевская, Гродненская, Витебская, Виленская и Ковенская) в состав офицерского корпуса стали вливаться представители многочисленного польского дворянства.

После польского мятежа 1863 г. очень высокий процент поляков в офицерском корпусе стал даже вызывать опасения. Речь, собственно, шла не о лицах польской национальности — никаких ограничений по национальному признаку в России никогда не существовало, а о «католиках, уроженцах Царства Польского, западных и юго-западных губерний». Ограничений на производство их в офицеры также не было, но поляки-католики при этом должны были представлять свидетельство местных властей об их политической благонадежности и «преданности России».

Скорость карьерного роста у представителей различных вероисповеданий различалась лишь незначительно. Православные достигали чина полковника в среднем через 26 лет, лютеране — через 24,5, католики — 27,4, мусульмане — 28,3;

По родам войск эти показатели также не очень различались. Доля православных и русских наиболее высока была в артиллерии и инженерных войсках (примерно 90%), меньше — в пехоте (85-86%) и кавалерии (80-83%). В казачьих войсках православными были до 97–98% офицеров и русскими — до 95-96%. В офицерском корпусе были довольно широко представлены другие народы России: поляков и немцев насчитывалось по нескольку тысяч, по нескольку сот — латышей, литовцев, эстов, грузин, армян, татар, кавказских мусульман. Среди офицеров были также башкиры, калмыки, финны, шведы, караимы, корейцы и представители других национальностей.

Присоединившиеся к России в середине XVII века украинские казаки служили в своих особых формированиях, собственно, как и все казаки Российского государства. Но служба на Украине долгое время имела свои особенности.

Несмотря на то, что далеко не все украинцы входили в казачье сословие, украинцы других сословий (крестьяне, мещане) также долго не призывались в армию. С конца XVII века царь Алексей Михайлович начал время от времени производить наборы рекрут – принудительное изъятие на службу в армию определённого числа гражданских лиц. В начале XVIII века его сын Пётр сделал рекрутские наборы основой комплектования русской армии. Но на жителей как гетманства Малороссийского, так и т.н. Слободской Украины эти наборы не распространялись. Эти украинцы считались служащими в «ландмилиции», то есть в территориальном ополчении, а не в регулярной армии.

Говорят, что слово «москаль» пошло с тех времен. Им обозначали одновременно и солдата, и русского, так как украинцы в российской армии не служили. Только Екатерина II, уничтожив Запорожскую Сечь и распространив на Украину крепостное право, в 1783 году подчинила действию рекрутских наборов податные сословия населения Украины.

Несмотря на то, что Победа в Великой Отечественной войне, бесспорно, - заслуга всего советского народа, согласно приказу Сталина, далеко не все народы многонациональной страны одинаково призывались на фронт. Национальная политика СССР разделяла народности на тех, кто более подготовлен к войне, а кто менее, исходя из исторических сложившихся различий и культурных ценностей, а порой и по факту поведения на данном временном отрезке. Об этом пишет журнал "Культурология".

В первую очередь запрет на призыв действовал в отношении людей, которые имели привязку к другим государствам: немцы, которых хватало в СССР и до войны, японцы, болгары, румыны, венгры и т.д. Однако из их числа формировались части, задействованные для строительных работ военного назначения в тылу. Но и это правило имело исключения, поэтому среди указанных национальностей были люди, которые не просто участвовали в сражениях, но и получали ордена и медали. Их допуск на линию фронта решался в индивидуальном порядке после проверки на политическую благонадежность (членство в партии, комсомоле).

При этом словаки, хорваты, итальянцы, испанцы считались пострадавшими от фашистских действий, поскольку их государства оказались оккупированными территориями, а потому из их числа даже формировались отдельные части. На втором году Великой Отечественной даже была собрана чехословацкая воинская часть, со временем она разрослась в корпус.

В октябре 1943 года был на год приостановлен начатый ранее призыв молодежи, представляющей национальности Средней Азии, Закавказья, Казахстана, Северного Кавказа. Начать призывать их должны были в ноябре 1944 года, но не в армию, а в резервные части. Причиной такого решения в указе значатся факторы политической неблагонадежности и невысокой боеспособности призывников. Справедливости ради надо сказать, что данный приказ касался только молодежи 1926 г.р., призывников старшего возраста это ограничение не касалось, а многие и многие выходцы из перечисленных республик стали героями Великой Отечественной войны, прославив свой народ.

До 1939 года народы Крайнего Севера, Востока и Сибири вообще не призывались в армию. В ряде источников встречаются данные о том, что эти народности начали призываться наравне с остальными с первых дней Великой Отечественной. Однако это не так. Постановление Государственного комитета обороны, датированное еще первыми неделями войны, освобождало жителей этого региона (речь только о коренных народах) от призыва на войну. Тем не менее, в этих регионах формировались оленно-транспортные батальоны.

Чтобы попасть на фронт, им необходимо было пройти специальную комиссию в военкомате по месту проживания. В число обязательных условий входило владение русским языком, хотя бы начальный уровень образования и хорошее здоровье. Охотники из числа коренных жителей часто попадали в снайперы, благодаря природной меткости и большому опыту. Многие представители «непризывных» национальностей были награждены орденами и медалями за отвагу и героизм, проявленные в бою.

Согласно ФЗ «Об альтернативной государственной службе», в армии сегодня имеют право не служить представители 47 малочисленных народов Севера, Сибири, Дальнего Востока и ряда других регионов России – алеуты, коряки, вепсы, ханты – все народности, общая численность которых не выше 50 тысяч человек.

В начале нулевых в России был сильно сокращен план призыва для дагестанцев. Как объяснили «Известиям» в Главном организационно-мобилизационном управлении Минобороны, эти призывники «не подходят под требования [предъявляемые будущим воинам]»: парней в Дагестане следует лучше готовить военно-учетным специальностям и активнее заниматься с ними военно-патриотической работой. В Госсовете республики есть перечень народов Дагестана, имеющих право проходить альтернативную службу.

С 1994 года, когда началась Первая Чеченская война, фактически прекратился призыв в российскую армию чеченцев, он возобновился только спустя 20 лет. В 2014 году первые 400 новобранцев отправились служить в части Южного федерального округа и еще 100 остались проходить службу в местных подразделениях Росгвардии.