Как взяли в плен немецкого фельдмаршала Паулюса

В ночь на 31 января 1943 года подразделения 38-й мотострелковой бригады 64-й армии прорвались к зданию универмага в центре Сталинграда, блокировав его со всех сторон. По сообщениям пленных немцев, именно здесь располагался штаб 6-й армии Фридриха Паулюса. Советская операция «Кольцо» по разгрому окруженной в городе группировки противника подходила к своему финалу…

«Логово зверя»

После того, как около 6 часов утра советские войска открыли по зданию плотный огонь из пулеметов и минометов, стрельба со стороны немцев прекратилась. На первом и третьем этажах появились белые флаги. Противник хотел вступить в переговоры.

По приказу командира бригады полковника Ивана Бурмакова к универмагу направилась группа парламентеров во главе со старшим лейтенантом Федором Ильченко. Немецкий офицер, встретивший советских солдат, обратился к ним через переводчика: «Наш главный начальник хочет говорить с вашим главным начальником». На это Ильченко ему заявил: «Ну, у нашего главного начальника других дел много. Его тут нет. Придется вам иметь дело со мной».

Проигнорировав робкую просьбу немца сдать оружие, советские парламентеры стали спускаться в подвал, где и находился штаб Паулюса. «Он был буквально набит солдатами — их тут были сотни. Хуже, чем в трамвае! Все они были грязные, голодные, а уж воняло от них! Вид у всех был страшно перепуганный. Они сбежались сюда, чтобы укрыться от минометного огня», — вспоминал старший лейтенант. Услышав звуки выстрелов, Ильченко схватился за кобуру, но, как оказалось, это были самоубийцы.

Парламентеров встретили командир 71-й пехотной дивизии вермахта генерал-майор Фридрих Роске и начальник штаба 6-й армии генерал Артур Шмидт. Они и провели советских солдат в комнату Паулюса. «Фельдмаршал лежал на железной койке без мундира, в одной рубашке», — вспоминал Ильченко: «На столе горел огарок свечи, освещая аккордеон, лежащий на кушетке. Паулюс не поздоровался, но поднялся и сел. У него был вид больного, измученного человека, лицо подергивалось в нервном тике».

Переговоры

Простой лейтенант не мог принять капитуляцию немецкого командующего, и постепенно к универмагу стали съезжаться представители старшего и высшего командного состава Красной Армии. Через несколько часов в сопровождении нескольких полковников и подполковников в подвал спустился начальник штаба 64-й армии генерал-майор Иван Ласкин. Пытаясь всячески дистанцироваться от капитуляции, Паулюс делегировал право вести переговоры Роске и Шмидту.

Пока фельдмаршал в соседней комнате «приводил себя в порядок», советские парламентеры предъявили его генералам ультиматум: окруженная группировка должна немедленно прекратить сопротивление, сложить оружие и организованно сдаться в плен советским войскам.

Устав ждать, когда же наконец появится сам Фридрих Паулюс, советские военачальники вошли к нему в комнату. Немецкий командующий, по воспоминаниям Ласкина, встретил делегатов фразой на ломаном русском языке: «Фельдмаршал германской армии Паулюс сдается Красной Армии в плен». Он извинился, что, поскольку новое звание ему присвоили только 30 января, новой формы одежды он не имеет и вынужден представляться в форме генерал-полковника. «Да вряд ли теперь новая форма мне и понадобится», — добавил военачальник с горькой усмешкой.

К тому моменту 6-я армия в Сталинграде была рассечена на две изолированные друг от друга группировки. По результатам переговоров капитулировала южная группировка немецких войск, командование которой осуществлял генерал Роске. В то же время Паулюс отказался отдавать приказ сдаваться северной группировке, сославшись на то, что с 30 января ее командующий генерал-полковник Карл Штрекер подчиняется напрямую Гитлеру.

Бесславный конец

В центре Сталинграда все еще шли уличные бои, но немецкие офицеры в сопровождении советских командиров уже направились на автомобилях в части с приказом о прекращении огня.

После того, как все формальности были улажены и фельдмаршал получил гарантии личной безопасности, его с офицерами штаба вывели из подвала. Территория вокруг универмага к этому времени уже полностью контролировалась советскими пехотинцами, а военнослужащие вермахта занимались обезвреживанием заминированных участков.

«Советские и немецкие солдаты, еще несколько часов назад стрелявшие друг в друга, во дворе мирно стояли рядом, держа оружие в руках или на ремне. Но как потрясающе разнился их внешний облик!» — вспоминал адъютант командующего 6-й армии Вильгельм Адам: «Немецкие солдаты — ободранные, в тонких шинелях поверх обветшалой форменной одежды, худые, как скелеты, истощенные до полусмерти фигуры с запавшими, небритыми лицами. Солдаты Красной Армии — сытые, полные сил, в прекрасном зимнем обмундировании… Глубоко взволнован был я и другим обстоятельством. Наших солдат не били и тем более не расстреливали. Советские солдаты среди развалин своего разрушенного немцами города вытаскивали из карманов и предлагали немецким солдатам, этим полутрупам, свой кусок хлеба, папиросы и махорку».

Сержант Петр Алхутов присутствовал при пленении немецкого военачальника: «Паулюс был осунувшимся, явно больным. Старался держаться достойно, но в его состоянии это ему слабо удавалось. В то морозное утро в Сталинграде стало понятно всем бойцам Красной Армии и абсолютному большинству немецких солдат, что это начало их конца и начало нашей Победы».

Фельдмаршала ждал автомобиль, следовавший в соседнее село Бекетовка, где располагался штаб 64-й армии. Там его намеревались допросить командующий армией генерал-лейтенант Михаил Шумилов и командующий Донским фронтом генерал-лейтенант Константин Рокоссовский. А потом Фридриху Паулюсу предстояли советские лагеря, работа в антифашистском комитете «Свободная Германия» и недолгая жизнь в ГДР...

По пути в штаб машина догнала колонны тяжело бредущих по дороге пленных немцев. Грязные, обросшие бородами, они были обуты в комичные эрзац-валенки и обмотаны полотенцами и женскими платками.

Ласкин дал знак водителю замедлить ход, чтобы немецкий командующий смог их внимательно и детально рассмотреть. «Это ужасно…» — уныло произнес Паулюс: «Позорная капитуляция, страшная трагедия солдат. А ведь до сих пор шестая армия считалась лучшей сухопутной армией вермахта…»