8059
7
Никогда бы не подумал, что почти через 80 лет оно станет вновь актуальным…
«Люди кровь проливают в боях:
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи, вблизи
Рыщут волки всю ночь напролет.
Разгораются волчьи глаза:
Сколько мяса людей и коней!
Вот одной перестрелки цена!
Вот ночной урожай батарей!
Волчьей стаи вожак матерой,
Предвкушением пира хмелен,
Так и замер: его пригвоздил
Чуть не рядом раздавшийся стон.
То, к березе припав головой,
Бредил раненый, болью томим,
И береза качалась над ним,
Словно мать убивалась над ним.
Все, жалеючи, плачет вокруг,
И со всех стебельков и листков
Оседает в траве не роса,
А невинные слезы цветов.
Старый волк постоял над бойцом.
Осмотрел и обнюхал его,
Для чего-то в глаза заглянул,
Но не сделал ему ничего...
На рассвете и люди пришли.
Видят: раненый дышит чуть-чуть.
А надежда-то все-таки есть
Эту искорку жизни раздуть.
Люди в тело загнали сперва
Раскаленные шомпола,
А потом на березе, в петле,
Эта слабая жизнь умерла...
Люди кровь проливают в боях:
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи вблизи,
Рыщут волки всю ночь напролет.
Что там волки! Ужасней и злей
Стаи хищных двуногих зверей».
(1943)
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи, вблизи
Рыщут волки всю ночь напролет.
Разгораются волчьи глаза:
Сколько мяса людей и коней!
Вот одной перестрелки цена!
Вот ночной урожай батарей!
Волчьей стаи вожак матерой,
Предвкушением пира хмелен,
Так и замер: его пригвоздил
Чуть не рядом раздавшийся стон.
То, к березе припав головой,
Бредил раненый, болью томим,
И береза качалась над ним,
Словно мать убивалась над ним.
Все, жалеючи, плачет вокруг,
И со всех стебельков и листков
Оседает в траве не роса,
А невинные слезы цветов.
Старый волк постоял над бойцом.
Осмотрел и обнюхал его,
Для чего-то в глаза заглянул,
Но не сделал ему ничего...
На рассвете и люди пришли.
Видят: раненый дышит чуть-чуть.
А надежда-то все-таки есть
Эту искорку жизни раздуть.
Люди в тело загнали сперва
Раскаленные шомпола,
А потом на березе, в петле,
Эта слабая жизнь умерла...
Люди кровь проливают в боях:
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи вблизи,
Рыщут волки всю ночь напролет.
Что там волки! Ужасней и злей
Стаи хищных двуногих зверей».
(1943)
×
Татарский советский поэт Муса Мустафович «Джалиль» Джалилов родился 2(15) февраля 1906 года в дер. Мустафино, ( Шарлыкский район современной Оренбургской области) в семье бедного крестьянина.
В 1931 году Муса окончил литературный факультет МГУ. В 1931-32 гг. был редактором татарских детских журналов, издававшихся при ЦК ВЛКСМ. В 1939-41 гг. ответственный секретарь СП Татарской АССР.
Печататься Джалиль начал в 1919 году. В 1925 вышел его первый сборник стихотворений и поэм «Мы идём». Стихи «Пройденные пути» (1924-28), «Письмоносец» (1940) и др. были посвящены комсомолу и трудовым подвигам. Он воспевал дружбу и интернационализм («О смерти», 1927, «Джим», 1935, и др.). Написал также либретто опер «Алтын чеч» («Золотоволосая» (тат.), 1941, удостоена Государственной премии СССР, 1948) и «Ильдар» (1941).
В 1941 году ушёл на фронт. Его военные стихи были полны оптимизма, веры в победу над фашизмом: «Из госпиталя», «Перед атакой», «Письмо из окопа» и др.
Печататься Джалиль начал в 1919 году. В 1925 вышел его первый сборник стихотворений и поэм «Мы идём». Стихи «Пройденные пути» (1924-28), «Письмоносец» (1940) и др. были посвящены комсомолу и трудовым подвигам. Он воспевал дружбу и интернационализм («О смерти», 1927, «Джим», 1935, и др.). Написал также либретто опер «Алтын чеч» («Золотоволосая» (тат.), 1941, удостоена Государственной премии СССР, 1948) и «Ильдар» (1941).
В 1941 году ушёл на фронт. Его военные стихи были полны оптимизма, веры в победу над фашизмом: «Из госпиталя», «Перед атакой», «Письмо из окопа» и др.
В 1942 году поэт был тяжело ранен в бою и попал в плен. Был заключён в концлагерь, где организовал подпольную группу, устраивал побеги военнопленных. Писал стихи, которые товарищами по плену передавали из уст в уста. Через бельгийского партизана, заключённого в тюрьме Моабит, Джалиль передал на волю блокнот со стихами. Более 100 стихотворных произведений написанных в тюрьме - свидетели борьбы, страданий и мужества поэта.
За участие в подпольной организации 25 августа 1944 года поэт был казнён в военной тюрьме Плетцензее (Берлин, Германия).
За участие в подпольной организации 25 августа 1944 года поэт был казнён в военной тюрьме Плетцензее (Берлин, Германия).
В 1956 году Муса Мустафович был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
За цикл стихов, названных затем «Моабитская тетрадь», Мусе посмертно была присуждена Ленинская премия (1957). А в 1968 году о нём был снят и фильм «Моабитская тетрадь».
За цикл стихов, названных затем «Моабитская тетрадь», Мусе посмертно была присуждена Ленинская премия (1957). А в 1968 году о нём был снят и фильм «Моабитская тетрадь».
Источники:
http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=9244
http://www.world-art.ru/people.php?id=36718
http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=9244
http://www.world-art.ru/people.php?id=36718
Ссылки по теме:
- Пока собирал фамильный пост, чуть не потянул лицевые мышцы
- Какие женские имена дворянские, а какими называли крестьянок
- 25 странных историй о том, как родители назвали своих детей
- 5 легендарных имен "Легенды № 17"
- В погоне за редким именем родители явно перестарались
реклама
Их расстреляли на рассвете
Когда еще белела мгла,
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели им раздеться,
Затем к обрыву стать спиной,
И вдруг раздался голос детский
Наивный, чистый и живой:
-Чулочки тоже снять мне, дядя?
Не упрекая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже..?»
И смятеньем эсесовец объят.
Рука сама собой в волнении
Вдруг опускает автомат.
И снова скован взглядом детским,
И кажется, что в землю врос.
«Глаза, как у моей Утины»
В смятеньи смутном произнес,
Овеянный невольной дрожью.
Нет! Он убить ее не сможет,
Но дал он очередь спеша…
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат, а если б дочка
Твоя вот здесь бы так легла,
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей.
Ты человек не просто немец,
Ты страшный зверь среди людей.
Шагал эсесовец упрямо,
Шагал, не подымая глаз.
Впервые может эта дума
В сознании отравленном зажглась,
И снова взгляд светился детский,
И снова слышится опять,
И не забудется навеки
«ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?»
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных… Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня…
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз…
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг,
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать!
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь?
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей…