Такое не прощается

К моменту прихода Фурцевой на должность, оппонентка пела на эстраде уже три десятка лет и цену себе уже узнала, особенно пройдя через гастрольную войну. Шульженко вела себя излишне независимо и сам чёрт был ей не брат. И это сразу очень не понравилось строгих правил Фурцевой...

Как-то на одном из банкетов Фурцева обратилась к Шульженко с предложением переговорить на тему её репертуара, состоявшего исключительно из платочков, цветочков, рук-ног и курева, без малейшего намёка на патриотическое воспитание. На что Шульженко язвительно ей ответила:
- Екатерина Алексеевна! Со своим репертуаром я как-нибудь разберусь сама. Спасибо.

И всё это слышали люди.

Фурцева проглотила обиду, но не забыла. И в тот момент, когда Шульженко на выступлениях выходила петь, она вставала и уходила из зала. По окончании выступления, Фурцева снова возвращалась в зал. С этого момента началась негласная война без резких движений. Фурцева дала указание собирать материалы на Шульженко: где что не то ляпнула, где что не так сделала...

А делала она много глупостей. Могла, к примеру, приехать на концерт, переодеться, посмотреть на себя в зеркало из заявить:
-- Нет, что-то я сегодня плохо выгляжу!
Одеться и уехать домой, сорвав выступление.
А однажды и вовсе произошло ЧП. За несколько часов до концерта с массой купленных билетов, под машину попала собачка Шульженко и та отменила концерт...

На следующий день вышел фельетон, который назывался "Тузик в обмороке", где заболевшая собачка ставилась выше массы простых людей, которые ждали и не дождались любимой певицы. Все понимали, что без дозволения Фурцевой фельетон не вышел бы. Так она отомстила в первый раз...

У Фурцевой был определённый комплекс неполноценности перед интеллигенцией из-за своего пролетарского происхождения - она до этого была ткачихой.  Но строгие правила никуда для неё не девались. Так, она однажды разразилась пламенной речью по поводу того, что одна из артисток произнесла слово "аборт", что считала крайне неприличным. А был ещё случай, когда демонстрировали в 1961-м году английский документальный фильм, где одна из героинь произнесла слово "месячные".  Она чуть было не потребовала остановить показ. Но решила покинуть зал и назвала фильм "порнографией"...

Фурцева и сама чему-то училась. Общаясь с европейскими женщинами-актрисами, она в корне поменяла отношение к моде и строгие пиджачки были заменены на вполне стильные платья. И она быстро вошла во вкус. Но при этом чётко понимала, что позволительно, а что - нет.  И выход за грань означал министерскую кару!

И Шульженко на себе это прочувствовала в полной мере. В 1956-м году она развелась с Коралли и оказалась в Москве без собственной жилплощади. Написала Хрущёву, а тот переслал письмо Фурцевой с просьбой решить вопрос о выделении квартиры. Несмотря на вражду, приказ был уже готов и подписан, и его оставалось только вручить Шульженко. Та пришла в приёмную... в брюках. Секретарша пошла доложить и не преминула эту тонкость сообщить. Явиться на приём в брюках - это был не вызов. а пощёчина! Фурцева была в ярости:
- Пусть ждёт. Что делать дальше - ты знаешь.

Полтора часа Шульженко сидела и пила чай, после чего с пылающим лицом заявила секретарше:
- Передайте вашей начальнице, что она дурно воспитана!
И вышла, хлопнув дверью.
Фурцевой передали эти слова и дали понять, что такое - не прощается!

Через некоторое время Фурцева сама вызовет Шульженко к себе. Это будет их последняя встреча.
- Вы знаете, Клавдия Ивановна, мы рассмотрели вашу просьбу о предоставлении вам квартиры. У нас нет такой возможности. У нас достаточно, помимо вас, достойных людей.

Шульженко приобретёт небольшую кооперативную квартиру на свои деньги. А после смерти Фурцевой в 1974-м ей выделят большую квартиру на улице Горького, но жить в ней она не станет, отдав своему единственному сыну...

Смерть помирила их. Обе покоятся на Новодевичьем...