Почему либералы так боятся «трансфера»?

Либералы относятся к социальной группе, наиболее болезненно переживающей конституционные реформы и вообще всю идеологию трансфера. Это расставание с их сакральностью и символом веры, если можно назвать сакральным отвержение сакральности, и верой – безверие.

Но либералы имеют свою сакральность и свою веру и никак не могут простить Владимиру Путину тезис «либерализм устарел», оставаясь приверженцами лозунга «либерализм жил, либерализм жив, либерализм будет жить» и тому подобного катехизиса.

Включившись в борьбу с конституционной реформой, либералы используют не только свой политический язык, но и построенные на нём конструкции. Принцип их применения включает необходимость сочетания идейно окрашенных терминов с категоричностью их заявления. Это позволяет применять принцип эмоционального заражения, так как логика у либералов с изъянами и это необходимо маскировать и компенсировать манипуляциями.

Какие же манипуляции используют в либеральных экспертных кругах, когда они через свои СМИ манифестируют свою позицию? Есть смысл рассмотреть некоторые из них, наиболее типичные и часто встречающиеся, превратившиеся, по сути, в журналистские клише.

1. «Элита при Путине стала более фрагментированной и конфликтной». Здесь манипуляция во фразе «стала более». Элита всегда состоит из пришедших к компромиссу конфликтующих групп, конфликт в ней всегда наполовину скрыт, наполовину проявлен. Измерителя «более» или «менее» не существует. Меняются лишь степени активности противостояния.

То, что в период выборов элиты пользуются механизмами легитимного влияния на повестку, является инструментом согласования и не может служить доказательством их возросшей конфликтности, так как зона расхождения интересов между группами не увеличилась.

2. «Ближайшее окружение Путина состоит из старых друзей». Если внимательно рассмотреть состав ближайшего окружения Путина, то так называемых «старых друзей» там менее одной четверти. Сам тезис «ближайшее окружение» ущербен, так как не имеет объективных критериев и основан на вкусовых пристрастиях применяющих его экспертов.

Среди «старых друзей» вовсе не все оказываются друзьями, а сами «друзья» по факту оказываются на всех уровнях удалённости, чередуясь с чиновниками, делегированными во власть от других кланов. В экономике ключевые должности занимают люди, никак к ближнему кругу Путина и его старым друзьям не относящиеся.

3. «Охранители и силовики – опора путинского режима». Это самая отчаянная манипуляция, с какой только можно столкнуться в информационном поле, причём настолько привычная, насколько и отчаянно ложная. Важнейший блок в правительстве – экономический, куда входит и глава Центрального банка. Кто скажет, что Кудрин, Силуанов, Набиуллина, Орешкин, Медведев, Мантуров, Греф, Голикова, Шувалов, Христенко и прочие весьма колоритные либеральные личности все эти годы не являлись «опорой режима»?

Они принимали важнейшие для государства решения, как бы ущербны для рейтинга Путина они ни были. Разве Путин на них не опирался? Сам тезис «опора путинского режима» – манипуляция, ибо существует система сдержек и противовесов, и на деле речь идёт о стабильной политической системе, построенной на принципах, а не на воле вождя.

4. «Охранители работают на консервацию режима и защиту его от перемен». Ещё одна многократно повторённая чудовищная ложь по Геббельсу. Никто сильнее либералов не работает на консервацию режима и защиту его от перемен. Те, кого либералы называют «охранители» и «консерваторы», как раз и являются самыми главными противниками консервации либеральных основ нынешнего режима и сторонниками решительных перемен. Суть нового движения – не консервация, а борьба с консервацией либеральных основ политической системы.

Я бы даже скорее отнёс охранителей к революционерам, так активно они сражаются с консервацией режима. И правда, если им удастся поколебать либеральные догматы системы, это будет революцией. И оттого либералы тоскуют и жалуются на охранителей.

5. «Несмотря на склонность к консервации, политический режим начал серьёзно меняться». Это противоречие в определении – если склонен к консервации, значит, меняться не начнёт, а если начал, значит, не склонен к консервации. Высказывание по абсурдности аналогично фразе: «Несмотря на склонность к бесплодию, женщина забеременела». Но чем увереннее заявлен абсурд, тем он более внушителен.

6. «Если понять, как распределены роли в ближайшем окружении Путина, то можно понять, куда движется Россия». Это экспертное заключение, выдающее непрофессионала, но либералы этот тезис тиражируют давно и повсеместно. На самом деле всё наоборот: если понять, куда движется Россия, то можно определить, как будут распределены роли в ближайшем окружении Путина.

7. «Общий тренд заключается в выдавливании всего либерального из власти». Здесь такие же натяжки, как и в формулировке «стала более фрагментарна и конфликтна». Все главные системные либералы на своих местах. Однако на самом деле здесь речь о другом – о важном. По сути, это жалоба на то, что монополии на власть у либералов не получается, а конституционная реформа подрывает всякую надежду на либеральный реванш.

8. «Из-за сложности задач и ответственности работа на государственной службе становится опасной». Это высказывание в устах либералов дорогого стоит. До этого времени суть либеральной системы состояла в том, что никакой ответственности за провалы выдвиженцы либеральной партии не несли и нести не собирались в принципе.

9. «Кремль предоставляет политический патронаж частному бизнесу, а тот взамен позволяет власти использовать его ресурс в политических целях». В устах российских либералов это звучит как порицание. Хотя в США и любой стране «просвещенного» Запада так происходит сплошь и рядом, а местные либералы этому только рукоплещут.

Подобные отношения государства и бизнеса – основа современного монополистического капитализма, и ярче всего это выражено в США. Там этого не стесняются, а даже гордятся. Здесь российские либералы немного нелепо выглядят, не умея маскировать открытое стремление ослабить российскую государственность в пользу американской и скрыть уже откровенно компрадорскую мотивацию.

10. «Служащий Путину крупный бизнес больше всех нарастит своё влияние в ходе транзита». Это пугалка для обывателей. Те, кто в курсе основных пунктов условий трансфера, знают, что больше всех нарастит своё влияние государство, а не бизнес, который будет поставлен в жёсткие национальные рамки. Махновщина с офшорами, дружбой с чиновниками и двойными гражданствами закончена. И именно это либералам не нравится.

11. «Прежняя система строилась на рыночной экономике и открытости мировому сообществу». Сейчас применение термина «мировое сообщество» уже неприлично, ибо с ушами выдаёт манипулятора, применяющего устаревшие модели манипуляции.

Открытость мировому сообществу, так оплакиваемая либералами, означает капитуляцию России эпохи Ельцина, Гайдара, Бурбулиса и Чубайса, а также нынешнюю Украину во власти Сороса. Ещё Прибалтику или Польшу под властью Британии, Германии и США.

В России последний раз на это ловились в конце 80-х – начале 90-х, тридцать лет назад. Пытаться у нас сегодня ещё раз «продать» эту штуку – это вообще непонятно, каким заскорузлым ретроградом надо быть. Хорошо хоть «цивилизованный мир» уже научились порой брать в кавычки.

12. «Идеология охранителей антизападная и антилиберальная, носит характер теории заговора». Здесь либералы исходят из предположения, что вне их тусовки, как и внутри неё, антизападность и антилиберальность являются ругательствами. И при этом попытка выдать понимание основ геополитики за абсурд теории заговора выдаёт неуклюжую манипуляцию, давно вскрытую в пропаганде и потому не работающую сейчас.

В продажах каждые три года меняются технологии построения убеждающего разговора. Любые манипулятивные новинки, работающие поначалу, тиражируются, описываются и становятся известны покупателю, и потому устаревают.

Так, сегодня уже никого не поймать на уловку трёх «да», чтобы создать инерцию согласия по главному предложению, следующему в конце. Уже применение СПИН-метода (воронки наводящих вопросов) считается устаревшей технологией. Им на смену пришли скрипты, которые уже сейчас перестают работать в силу известности приёмов, и нас опять ждёт что-то новое.

Современные либералы в пропаганде никак не желают учиться у бизнеса. Они напоминают торговых агентов «Цептера», «Сейф-инвеста» или «Гербалайфа» эпохи сетевого маркетинга начала 90-х, пришедших со своими приёмами в начало 20-х годов следующего века и навязывающих нам идею увидеть в друзьях и родственниках перспективный рынок для их «чудо-продукта». Или торговцев пейджерами в эпоху 5G.

Ничто не подтверждает путинский тезис «либерализм устарел» сильнее, чем нынешняя пропаганда либералов. Они не понимают, что их бизнес-модель по продвижению либерализма устарела. Рынок изменился, и его не интересуют протухшие идеологические консервы эпохи конца ХХ века.

К либеральному политическому языку как к зловредному вирусу у общества возник устойчивый иммунитет, а другого языка у них нет. Поставить в один ряд слова «либерал», «Запад», «модерн» и «прогресс» теперь является очень неуклюжей технологией влияния, дающей противоположный, отталкивающий результат.

Александр Халдей