22
автор: Alan Moon
КАК Я БЫЛ ВРАЧЁМ.
Соседская бабуська, которой очень много лет, периодически выходит на улицу и жалуется соседям на плохое самочувствие, давление, суставы. Типа, никто и пальца о палец не ударяет, чтобы её такую разнесчастную вылечить. Домочадцы, конечно же, всё что можно для неё делают, но им бывает немножко стыдно, что люди могут про них подумать. Все соседи всё понимают и жалобщице уже не верят.
Я как-то раз проходил мимо долгожительницы. Завидев меня, она не преминула пожаловаться.
- Давление у меня за двешти, ноги болят, да так, что дальше магазина идти не могу. А сын хоть бы врача какого привёл! Нет же, ему денег на меня жалко. Как с алкашами араку пить, так деньги находит, а как на меня, так нет денег. Плохой сын. Ой, плохой...
Сын, семидесяти пяти лет от роду, вышел со двора, поздоровался со мной, затем наклонился к уху матери и сказал:
- Мама, перестань нас позорить перед всеми! В твоём возрасте у людей много чего болит. Тебе уже сто четыре года!
- Ты что говоришь?! Какие сто четыре?! Двешти ещё скажи! Мне семьдесят три. И не болтай много. Молод ты ещё болтать. Лучше бы врача привёл матери, алкаш!
- Так вот же, самый что ни на есть врач к тебе пришёл! Можешь ему про все свои болячки рассказать. Это очень дорогой врач, но я заплатил ему! - сказал он и хитро подмигнул мне.
Бабуська с нескрываемым интересом осмотрела меня с головы до ног и спросила:
- А ты случаем не этот, как его пса, не гинеколог? У нас в селе был гинеколог. Тоже лысый и толстый, как ты. От тубуркулёза, кажись, помер. Точно, от тубуркулёза. Прям, похож ты на него!
От неожиданных подозрений я густо покраснел.
- Честно признаться... - начал, было, я.
- Послушай-ка, сынок! Ты ко мне близко не подходи, пожалуйста. Пусть лучше я помру в страшных муках от ревматизма или пусть от давления у меня голова лопнет, но только не от тубуркулёза! Ой, не хочу я кровью харкать! Ой, не буду, не буду!
Она медленно развернулась, влепила звонкую пощёчину сыну и, с максимальной для сто четырёхлетней бабушки скоростью, поковыляла в дом.
Старик потёр небритую щёку ладонью, горячо пожал мне руку и тоже зашёл за калитку. А я медленно побрёл в сторону сельского магазина, и подумал:
- Эх, чьорт! Хорошо бы было в сто четыре года тоже влепить сыну пощёчину. Ну, или хотя бы подзатыльник...
КАК Я БЫЛ ВРАЧЁМ.
Соседская бабуська, которой очень много лет, периодически выходит на улицу и жалуется соседям на плохое самочувствие, давление, суставы. Типа, никто и пальца о палец не ударяет, чтобы её такую разнесчастную вылечить. Домочадцы, конечно же, всё что можно для неё делают, но им бывает немножко стыдно, что люди могут про них подумать. Все соседи всё понимают и жалобщице уже не верят.
Я как-то раз проходил мимо долгожительницы. Завидев меня, она не преминула пожаловаться.
- Давление у меня за двешти, ноги болят, да так, что дальше магазина идти не могу. А сын хоть бы врача какого привёл! Нет же, ему денег на меня жалко. Как с алкашами араку пить, так деньги находит, а как на меня, так нет денег. Плохой сын. Ой, плохой...
Сын, семидесяти пяти лет от роду, вышел со двора, поздоровался со мной, затем наклонился к уху матери и сказал:
- Мама, перестань нас позорить перед всеми! В твоём возрасте у людей много чего болит. Тебе уже сто четыре года!
- Ты что говоришь?! Какие сто четыре?! Двешти ещё скажи! Мне семьдесят три. И не болтай много. Молод ты ещё болтать. Лучше бы врача привёл матери, алкаш!
- Так вот же, самый что ни на есть врач к тебе пришёл! Можешь ему про все свои болячки рассказать. Это очень дорогой врач, но я заплатил ему! - сказал он и хитро подмигнул мне.
Бабуська с нескрываемым интересом осмотрела меня с головы до ног и спросила:
- А ты случаем не этот, как его пса, не гинеколог? У нас в селе был гинеколог. Тоже лысый и толстый, как ты. От тубуркулёза, кажись, помер. Точно, от тубуркулёза. Прям, похож ты на него!
От неожиданных подозрений я густо покраснел.
- Честно признаться... - начал, было, я.
- Послушай-ка, сынок! Ты ко мне близко не подходи, пожалуйста. Пусть лучше я помру в страшных муках от ревматизма или пусть от давления у меня голова лопнет, но только не от тубуркулёза! Ой, не хочу я кровью харкать! Ой, не буду, не буду!
Она медленно развернулась, влепила звонкую пощёчину сыну и, с максимальной для сто четырёхлетней бабушки скоростью, поковыляла в дом.
Старик потёр небритую щёку ладонью, горячо пожал мне руку и тоже зашёл за калитку. А я медленно побрёл в сторону сельского магазина, и подумал:
- Эх, чьорт! Хорошо бы было в сто четыре года тоже влепить сыну пощёчину. Ну, или хотя бы подзатыльник...
Новости партнёров
реклама
- Дедушка, вам наверно тяжело?
- Да, внучек, всё-таки уже вторую сотню лет разменял.
- А почему вы плачете? Вас кто-то обидел?
- Отец побил.
- Отец?! А за что?
- С дедом непочтительно говорил.