Этот солдат совсем не походил на новобранца. И это насторожило офицера-шифровальщика

Раз в полгода я приезжал в дивизион, где собирали молодняк из только что призванных в армию ребят. Там они проходили начальную военную подготовку, принимали присягу, и после этого разъезжались по своим дивизионам продолжать службу. Вот из них-то я и подбирал себе нужных кандидатов.

После получения допуска к гостайне я занимался с ними месяц при штабе бригады, обучая их всем премудростям нашего ремесла в необходимом для этого объёме. После этой подготовки они возвращались в свои дивизионы уже полноправными специалистами. И получались из них спецы ничуть не хуже тех, на которых затрачивали по полгода, обучая в школе кодировщиков.

Отбор кандидатов я начинал обычно с того, что опрашивал командира подразделения, и тот называл мне имена наиболее подходящих для меня ребят. Глаз у него был намётанный, и я ему доверял. Ну и кроме этого я внимательно изучал личные дела всех призывников. Вот и в этот очередной приезд комдив назвал мне несколько фамилий. С каждым из этих солдат я провёл беседу с глазу на глаз, пытаясь разглядеть в нём будущего кодировщика, задавал кучу вопросов о его прошлом, о его склонностях, пытался выявить сильные и слабые стороны.

И вот заходит в комнату для беседы очередной боец из числа тех, кого рекомендовал мне командир дивизиона. Он сразу привлёк моё внимание тем, что сильно отличался от других призывников. Этот солдат совсем не походил на новобранца. И это меня насторожило. Ну совершенно не походил он на парня, который только неделю назад впервые одел форму. Намётанный глаз офицера может сразу отличить старослужащего от молодого салаги. И форма на них сидит по-разному, и манера поведения у них разная. Даже взгляд и речь сильно разнятся.

А тут передо мной сидел солдат по документам только-только призвавшийся, но по всем остальным мелочам я смело мог бы сказать, что этот хлопец не первый год стирает каблуки солдатских сапог. Хотя форма и сапоги на нём были совсем новенькие. Я поначалу даже было заподозрил, что офицеры дивизиона решили так подшутить надо мной, переодев старослужащего и подсунув его мне под видом призывника.

Беседуем с ним. Сначала анкетные данные, как водится, потом общие темы о жизни, потом уже о нашей службе и работе кодировщика. В допустимых пределах, конечно. Парнишка был кавказец, точнее аварец. С этими ребятами я уже сталкивался ранее, один аварец даже служил у меня кодировщиком, и очень хорошим, надо сказать. Этот тоже глянулся мне. Русским языком владеет совершенно свободно. Подошли с ним к теме нашего ремесла. Поначалу он был не против. Но когда я сказал, что для этого ему необходимо будет пройти проверку органов госбезопасности и получить допуск по второй форме, парень слегка занервничал. Я сразу заметил это. Хотя до этого он вёл себя совершенно спокойно, заверив меня, что ничего криминального в его прошлом не имеется. Проверка по линии КГБ его явно не обрадовала. В чём же дело, почему парень так напрягся? Я напрямик спросил его об этом, призвав к полной откровенности и заверив, что независимо от его ответа ничего плохого ему не будет.

И вот что я услышал.

– Да, товарищ майор, я не хотел бы проходить такую детальную проверку, как вы говорите.

– А почему? Тебе есть что скрывать? Ты ведь сказал, что судим не был, не привлекался, с законом проблем не имеешь, приводов в милицию не было. Так?

– Всё так. Только видите ли в чём дело, я ведь служу второй раз.

– Это как понять, «второй раз»?

– Да вот так. Служу за своего брата.

– Ничего не могу понять. Что значит, «за своего брата»? Поясни.

– У нас семья большая. Кроме меня у отца с матерью есть ещё младший брат. Он на два года моложе меня. Ну вот, отслужил я, как положено, вернулся, начал работать у нас в селе. А тут брату приходит повестка из военкомата. Вот отец и говорит мне: «Ты уже отслужил, знаешь, что к чему в армии. Как я понял, служил ты легко, было там тебе не трудно. Давай-ка послужи ещё, за своего брата. А то он молодой, глупый, наломает там дров обязательно. Так и пропадёт». Ну а слово отца у нас на Кавказе – закон. Сходил он в военкомат, поговорил там с кем надо, договорился. Обменялись мы с братом паспортами. С братом мы очень похожи, поэтому никто на подмену и внимания не обратил. Ну а дальше всё понятно.

Вот тебе и ситуация. Сколько служил, всякое видал, но о таких подменах слыхать не доводилось. Забирать его к себе я, конечно, не стал. Жаль, не получилось из парня кодировщика. Но подводить его под проверку КГБ – это стопроцентно спалить его легенду. И солдату, и его семье карму попорчу, а кодёра так и не получу. Поблагодарил я бойца за откровенность, на том и распрощались.

Больше я о нём ничего не слышал и не встречал его. Его отцам-командирам я ничего не сказал о нашем разговоре. Незачем им лишние переживания. Единственно, предупредил их о том, чтобы они не ставили этого солдата на должности, связанные с гостайной, где требуется допуск органов КГБ. Зачем портить солдату службу?