Спасать «поколение Z» можно только большими смыслами — интервью

Для этого необходима система, способная противостоять тенденции, разрушающей человеческое в человеке. Ее можно создать, вернувшись к достижениям отечественной педагогики. Так считает д. и. н., профессор, декан факультета истории, политологии и права Московского Государственного областного университета (МГОУ) Вардан Багдасарян, который ответил на вопросы ИА Красная Весна. В этом году МГОУ отмечает свое 90-летие.

ИА Красная Весна: Какое-то время Ваш вуз провел в дистанционном формате. Что вам не хватало в преподавании дистанционно? Что Вам может быть понравилось или не понравилось?

— Технологически дистанционный формат позволил делать то, что нельзя было делать в традиционном формате. В частности, выходить на связь, привлекать экспертов из дальних уголков, то есть он расширил коммуникационную площадку. Ставить крест на дистанционном формате, как иногда делают, я бы не стал. Это технологическая возможность, это инструмент.

Как инструмент дистанционное обучение использовать можно, но не как основу, его нельзя превращать в самоцель. Для любой профессии, в том числе профессии педагогов, а мы готовим учителей истории, обществознания, очень важен личный контакт. Дистанционный формат не позволяет сделать этого в полном объеме.

Как инструмент дистанционное обучение использовать можно, но не как основу, его нельзя превращать в самоцель.

Мы все-таки приверженцы классической модели образования. И не согласны с тем, что, как говорят на площадках других вузов, классическая форма образования ушла. Классическая модель образования — она функциональна, ее надо развивать, усиливать новыми элементами. Говорить о ее отмене преждевременно и крайне опасно.

ИА Красная Весна: Дело не только в дистанционном образовании, а в так называемой цифровой образовательной среде (ЦОС). Школы и классы оснащаются интерактивными досками, в классе есть интернет, в базу интерактивной доски загружены сценарии уроков. То есть учитель фактически превращается в оператора интерактивной доски. Как Вы к этому относитесь?

Между педагогами должен быть достигнут консенсус об ограничении использования цифровых технологий в образовательном процессе.

— Отменить технологический прогресс невозможно и делать это нецелесообразно. Перед нами вызов не только подмены педагогики, но и еще более опасный. Дело в том, что тот объем информации, который с помощью интернета обрушивается на учащегося, скорость поступления информации, опережает возможность ее обработки. В итоге происходит разрушение системы логического мышления. Мы это по поколениям молодежи сегодня наблюдаем. Это очень опасно. Это в общем-то удар по менталитету, по сознанию наших детей сегодня. Конечно эти технологии надо использовать, но дозированно. Между педагогами должен быть достигнут консенсус об ограничении использования цифровых технологий в образовательном процессе. Подчеркну, речь идет не об отмене, а дозированной подаче. Сейчас возникает спрос на образование, которое передавало бы не информацию, а ценности и смыслы, которые, в свою очередь, будут структурировать информацию — это новая повестка и для педагогической науки, и науки в целом.

Скорость поступления информации, опережает возможность ее обработки. В итоге происходит разрушение системы логического мышления. Мы это по поколениям молодежи сегодня наблюдаем.

ИА Красная Весна: На наш взгляд, с момента разрушения Советского Союза изменения, которые произошли в образовании, были не к лучшему. В некоторых вузах на первых курсах вводятся дополнительные предметы, чтобы подтянуть вчерашних школьников до необходимого для первого курса вуза уровня знаний. Скажите, видите ли Вы эту тревожную тенденцию, удается ли ее преломить?

— Идет давнишний спор о моделях педагогики. В СССР в середине 1930-х начали поворот к классической системе образования, не отменяя многие наработки проектного подхода. Был спор как воспитывать, как учить. Американская педагогика, европейская в целом, говорит: надо идти за потребностями ребенка. Вот что хочет ребенок, пусть он то и выбирает, не надо ему ни в коем случае навязывать. Но знаете, ребенок не обязательно делает выбор в пользу знаний. И он не обязательно сделает выбор в пользу добра.

Традиция отечественной педагогики, не только советской, но и уходящей в христианские корни — это формирование личности! Педагог ведет, это преобразование человека, это другая принципиально педагогика. У нас очень увлеклись западными педагогическими методиками, далеко не лучшими. Между тем мы знаем, что многие элитные западные школы, в том числе и США, использовали советский опыт педагогики. Сейчас большое увлечение финской педагогикой, сингапурской. «Раскрутка» финской системы, с моей точки зрения, не соответствует реальному уровню их образования. Сингапурская показывает результаты, но она основана на конфуцианской культуре. Если мы хотим взять сингапурскую модель образования, то нужно взять всю конфуцианскую культуру. То есть нашу православную, советскую и заменить на конфуцианскую — но это же невозможно! Поэтому такая вот экстраполяция дает сбои.

У нас очень увлеклись западными педагогическими методиками, далеко не лучшими. Между тем мы знаем, что многие элитные западные школы, в том числе и США, использовали советский опыт педагогики.

Конечно нужно отвечать на новые вызовы, использовать новые технологии. Учитывать, что все-таки сознание детей поменялось. Мы работаем с теми детьми, которые приходят. Знаете, все-таки советская педагогическая наука достигла очень высоких результатов. В частности, была теория развивающего обучения. Сегодня, говорят, надо учить не знаниям, а навыкам. Советская педагогика говорила о том, что первоначально человека надо интеллектуально и нравственно развить, а потом давать навыки. Если это происходит иначе — это дрессировка человека.

Мы развиваем, а уже по мере развития происходит усвоение навыков, умений, знаний и так далее. Поэтому нам, как мне кажется, удалось сохранить в университете эти традиции советской школы, не в прямом переносе, а как традиции методологии и развивающего обучения, методологии содержательной абстракции. Когда приходит учащийся — ему дают огромный пакет знаний. Он их запоминает и помнит месяц, два, три, но на четвертый он их забывает. Мы же даем общее понимание, смысл, и факты исторического процесса удерживаются в рамках этого смысла. Это дает принципиально иной эффект. Отбросить наработки советского, российского дореволюционного опыта было политическим шагом, к ним необходимо вернуться, использовать их, развивать. Это станет таким тягачом для развития России в целом.

ИА Красная Весна: Чем нынешний абитуриент, студент первого курса отличается от советского?

— Вы знаете, у нас же была система проблемного обучения. Советский студент ставил проблемы, а потом находил пути их решения. Он не действовал по инструкции. Однако проблемное обучение не может быть без идеологического содержания, потому что идеология — это не только та или иная политическая позиция, это обретение ценностей и смыслов. Без общих смыслов нельзя выходить на уровень практики — это деятельность робота, дрессированного животного. Человек не так устроен.

Советский студент ставил проблемы, а потом находил пути их решения. Он не действовал по инструкции.

. Говорят, советские, мол, были идеологически зашоренными. Это было совсем не так. Я вспоминаю, какие жесткие были дискуссии внутри студенческих аудиторий. А сегодня… дискуссии есть, есть хорошие студенты и так далее, но это не является общей установкой. Ориентиры — другие, понимание успешности — другое. У нас происходит менеджеризация сознания. Менеджмент, менеджмент, всюду менеджмент. Это же определенная методология. Это прибыль при минимизации издержек — вот что такое менеджмент.

Отличие советской модели, российской дореволюционной модели — это модель формирования больших смыслов. Дебилизация — это лишение больших смыслов, поражение отвлеченного мышления.

Ну и конечно гаджетизация. В теории поколений говорят: поколение Z, поколение игр, цифровая эмиграция, уход в виртуальный мир и зависимость от гаджетов. Ну, как бы так, если жестко сказать и не желая никого обидеть, а это термин собственно научный, происходит такая тенденция дебилизации.

Дебилизация — это лишение больших смыслов, поражение отвлеченного мышления. Это опасная тенденция в целом для страны, для мира, где это в целом происходит более быстрыми темпами, чем в России, но от этого не становится легче. Это вызов, но на него можно ответить только совместно. Это нельзя решить в рамках одного вуза или школы. Должна быть система, с помощью которой можно противостоять тенденции расчеловечивания человека.