46392
51
Дворы нашего детства были сосредоточием всего, что было в наших маленьких жизнях — всех забав и игр, всех правил и понятий. Дворы были мерилом отношений и грибницей дружб. Как позже выяснялось — самых крепких дружеских отношений на всю жизнь. Двор жил, как большой единый организм.
Зимой он впадал в спячку. За исключением малышни, что день-деньской крутилась возле большой горки, которую строили и заливали всем миром. С первых весенних теплых дней он просыпался для активной жизни, что затихала только к поздней осени. Двор был Вселенной.
×
И деревней с патриархальным узаконенным укладом, не смотря на то, что это был центр города и жил здесь пролетариат.
Все всё друг про друга знали, вплоть до сокровенных мелочей. По сути двор был той же коммуналкой в расширенном формате. Шила в мешке не утаишь. Ни радости, ни горя — тоже. Помню несколько шумных свадеб, что справлялись прямо во дворе, куда со всей округи сносились стулья и столы.
Помню громкие скандалы с выносом на публику. Все было обыденно и просто, как в фильме «Брак по-итальянски». Валять ваньку и ломать комедию не было нужды.
Помню громкие скандалы с выносом на публику. Все было обыденно и просто, как в фильме «Брак по-итальянски». Валять ваньку и ломать комедию не было нужды.
Во дворе царила строгая иерархия возрастов и ценностей. Приподъездные скамейки оккупировали бабки. Мужики сидели за двумя большими деревянными столами, мусоля карты, звучно шмякая костяшки домино или мудря над шахматами.
Молодежь группировалась по интересам, и каждая из групп имела свой угол для занятий. Но всё же, все вместе, все на виду. Был также «задний двор», весь в зарослях акаций и густой травы.
Для пацанят, вроде меня, то была полузапретная, влекущая страна, изнанка. Там взрослым дозволялось выпивать и вставлять в речь крепкое словцо, обсуждая насущные вопросы. Во дворе было нельзя.
Молодежь группировалась по интересам, и каждая из групп имела свой угол для занятий. Но всё же, все вместе, все на виду. Был также «задний двор», весь в зарослях акаций и густой травы.
Для пацанят, вроде меня, то была полузапретная, влекущая страна, изнанка. Там взрослым дозволялось выпивать и вставлять в речь крепкое словцо, обсуждая насущные вопросы. Во дворе было нельзя.
Любой из взрослых, видя лажу, мог сделать замечание любому младше возрастом, и никто бы не поднял бучу: «Как ты посмел моему, моей чего-то там указывать!?» Наоборот, еще бы поблагодарили, что вовремя одернул.
Картинка из молокососов, пьющих пиво в песочнице или на качелях, как сегодня, была уму непостижима. Даже Куря, главный боец двора и атаман всех пацанов, которому в ту пору было восемнадцать, стеснялся во дворе курить, хотя ему по рангу и по возрасту было можно. Что уж говорить про бухло. Сам Куря накостылял бы любому шкету за одну попытку попробовать запретные плоды.
Картинка из молокососов, пьющих пиво в песочнице или на качелях, как сегодня, была уму непостижима. Даже Куря, главный боец двора и атаман всех пацанов, которому в ту пору было восемнадцать, стеснялся во дворе курить, хотя ему по рангу и по возрасту было можно. Что уж говорить про бухло. Сам Куря накостылял бы любому шкету за одну попытку попробовать запретные плоды.
Не припоминаю бессмысленной толчеи во дворе. Дел было всегда по горло. Помимо футбола, «напильничков», лапты и — разновидность городков — «царя», мы разбивались на отряды, чтоб поиграть в войнушку. Жаркий спор лишь вызывала дележка на «своих» и «немцев».
Быть «немцами», само собою, было западло. Решал все жребий. Вооруженные ружьями из палок и игрушечными пистолетами, мы начинали затяжную операцию по выслеживанию друг друга. Кто первым незамеченным накрыл другого, тот и победил.
Тактика и стратегия требовала рейдов в соседние дворы, хоть это нам не то, что запрещалось, но, скажем, не приветствовалось.
Быть «немцами», само собою, было западло. Решал все жребий. Вооруженные ружьями из палок и игрушечными пистолетами, мы начинали затяжную операцию по выслеживанию друг друга. Кто первым незамеченным накрыл другого, тот и победил.
Тактика и стратегия требовала рейдов в соседние дворы, хоть это нам не то, что запрещалось, но, скажем, не приветствовалось.
Летом возле каждого дома на асфальте появлялись начерченные мелом клетки. Это классики. Так называлась игра, в которую играли девчонки. А как серьезно относились к «Казакам разбойникам». Ещё усаживались на скамейки, играли в испорченный телефон. Или складывали руки лодочкой и что-то нужно было тайно переложить друг другу.
Девочки постоянно прыгали через резинку, что-то вязали, вышивали и вели свои разрисованные тетрадки с интересными стишками, анкетами для подружек и гадалками.
Девочки постоянно прыгали через резинку, что-то вязали, вышивали и вели свои разрисованные тетрадки с интересными стишками, анкетами для подружек и гадалками.
У мальчишек тоже были свои игры. Характерными их особенностями было использование чего-то запрещенного, неодобрение взрослых и опасность для здоровья. Нет, не наркотики и секс, как подумают многие. Пацанские забавы – это рогатки, самопалы, тарзанки и, конечно, игры с перочинным ножом!
Нож являлся символом причастности к силе и его использовали для игр вне стен школы. Самая известная игра с ножом называлась «Земля». Два игрока рисовали на земле большой круг, разделенный пополам. Нужно было метать нож в кусок земли противника и по его положению определялось, какой кусок тверди будет отходить оккупанту.
Играли до того момента, пока одному из игроков не оставалось на земле места куда можно поставить ногу.
Нож являлся символом причастности к силе и его использовали для игр вне стен школы. Самая известная игра с ножом называлась «Земля». Два игрока рисовали на земле большой круг, разделенный пополам. Нужно было метать нож в кусок земли противника и по его положению определялось, какой кусок тверди будет отходить оккупанту.
Играли до того момента, пока одному из игроков не оставалось на земле места куда можно поставить ногу.
Но стали раздаваться голоса: «Саша, домой», «Лена, домой». Это родители созывали своих детей по домам. Расходились нехотя, но знали, что завтра встретимся опять.
Вечером выходили подростки, собирались в беседках, болтали, хихикали, мальчишки бренчали на гитарах. Появлялись первые симпатии, влюбленности.
Двор был Вселенной в квадрате. Он был площадкой любых игр, которые только могло нам подсказать воображение. «Палки-стукалки сам за себя», «Лапта», «Рыбак и рыбки», «Пятнашки». Также очень популярными были игры с мячом, такие как «Квадрат», «Десяточка» и «Вышибалы».
За основу сюжетно-ролевых игр брали самые «модные» на тот момент фильмы — «Неуловимые мстители», «Чингачгук» или «Три мушкетера». Все эти игры были захватывающие, со сценарием пленения и очень подвижные. А после показа по телевизору «Робин Гуда» весь двор стрелял из самодельных луков.
Когда в соседских садах начинали созревать яблоки, начиналась операция по отслеживанию тех, что уже не вызывают оскомину и судорогу от кислоты. Съедобные плоды тут же становились страшной тайной от соседских конкурентов, яблоню «пасли».
До драк не доходило, но «право собственности» отстаивалось жестко. Так или иначе, яблоки вызревать не успевали, хоть никакого недостатка в витаминах не было. Просто игра и узы братства, плюс охотничий азарт.
До драк не доходило, но «право собственности» отстаивалось жестко. Так или иначе, яблоки вызревать не успевали, хоть никакого недостатка в витаминах не было. Просто игра и узы братства, плюс охотничий азарт.
Особым мраком тайны, в прямом и переносном смысле, были покрыты набеги на подвалы, где были общие кладовки. Стоило добыть ключ или найти лазейку в зарешеченном окне, как мы тут же становились флибустьерами, берущими дощатые, щелястые кладовки на абордаж. Жильцы складировали там всякий нужный и ненужный хлам.
Верхом пиратского везенья была трехлитровка с компотом или вареньем. Это был пир горой.
Верхом пиратского везенья была трехлитровка с компотом или вареньем. Это был пир горой.
Сказать, что взрослые не ведали об очередном набеге и его предполагаемых участниках, нельзя. Но как бы закрывали на то глаза, списывая на нежный возраст. Красть-то, по большому счету, там было нечего.
Гораздо круче могло влететь за несанкционированное проникновение на чердак, откуда «слуховые окна» вели на крышу. Вот тут держись! Только пару раз мы в компании взрослых парней лежали на покатой, теплой крыше, слушая рассказы и млея от страха и восторга.
Гораздо круче могло влететь за несанкционированное проникновение на чердак, откуда «слуховые окна» вели на крышу. Вот тут держись! Только пару раз мы в компании взрослых парней лежали на покатой, теплой крыше, слушая рассказы и млея от страха и восторга.
Начиная с августа на салабонов, то есть нас, возлагалась огромная ответственность — отслеживать прибытие грузовиков с арбузами. Едва завидев, надо было подорваться и оповестить старших пацанов, покуда не набежали конкуренты.
Пять-шесть ребят помогали двум пьяным грузчикам кидать арбузы, за что нам позволялось откатить столько, сколько унесем. С трудом, короткими рывками, дотаранив бесценный груз до заднего двора, мы усаживались в круг и начинался жор. «Разведке» полагалась доля наравне со старшими.
Пять-шесть ребят помогали двум пьяным грузчикам кидать арбузы, за что нам позволялось откатить столько, сколько унесем. С трудом, короткими рывками, дотаранив бесценный груз до заднего двора, мы усаживались в круг и начинался жор. «Разведке» полагалась доля наравне со старшими.
Красными днями календаря были совместные походы в кинотеатр. Премьеры тогда были не часто, да нас и не на все водили. Поэтому любое посещение киношки сносило крышу напрочь.
Двор жил дальше, каждый день даря сюрпризы и открытия. Вспоминая сегодняшним умом этот уютный мир, невольно сравниваешь с тем, что есть сейчас. Многим он тогда казался тесным, докучал этот коллективный быт и власть «народного контроля». Так хотелось уединенности и личного мирка, куда не сунет нос никто. Ну вот, имеем что имеем.
Только, опять же, сегодняшним умом осознаешь, что никакой бы террорист с авоськой гексогена или педофил — тогда и слова такого никто не ведал — не прошел бы не замеченным. Да что там, мышь не проскочила бы. Все на виду и в курсе. Любовь и ненависть, дружба, зависть — все из одного котла.
Помнишь детство своё… Синяки на коленках…
Руки в свежих царапинах, лица в пыли…
Как всей дружной гурьбой мастерили тележки,
Из тех старых колёс, что на свалке нашли.
Руки в свежих царапинах, лица в пыли…
Как всей дружной гурьбой мастерили тележки,
Из тех старых колёс, что на свалке нашли.
И под ветра гуденье летели с горушки,
Непременно в крапиве терялся наш след…
А потом из колонки шипящую воду
Пили быстро, взахлёб…Как был нежен рассвет…
Непременно в крапиве терялся наш след…
А потом из колонки шипящую воду
Пили быстро, взахлёб…Как был нежен рассвет…
Помнишь яркие краски на наших кроватках,
Между прочим, с высоким наличьем свинца.
Чёрный хлеб за 16 (всего – то!) копеек,
Вентилятор, что летом жужжит без конца.
Между прочим, с высоким наличьем свинца.
Чёрный хлеб за 16 (всего – то!) копеек,
Вентилятор, что летом жужжит без конца.
Мы весь день проводили в немыслимых спорах,
Возвращались домой, как зажгут фонари…
Мы до дрожи, подолгу плескались на речке
И почти до икоты смеяться могли.
Возвращались домой, как зажгут фонари…
Мы до дрожи, подолгу плескались на речке
И почти до икоты смеяться могли.
Уходили с утра проглотивши свой завтрак,
И никто никогда нас не мог отыскать,
Ведь мобильников не было (это же надо!)…
Мы могли бесконечно во что — то играть!
И никто никогда нас не мог отыскать,
Ведь мобильников не было (это же надо!)…
Мы могли бесконечно во что — то играть!
Мы могли объедаться пирожными вдоволь,
Но никто на толстел – мы носились всегда…
А какой была вкусной, всего за копейку,
В жаркий день в автомате у рынка вода!
Но никто на толстел – мы носились всегда…
А какой была вкусной, всего за копейку,
В жаркий день в автомате у рынка вода!
Мы в колхозном саду воровали черешню,
Нам от мам доставалось нередко потом.
И, сопя всей ватагой, строгали игрушки,
И играли в футбол нашим дружным двором,
Нам от мам доставалось нередко потом.
И, сопя всей ватагой, строгали игрушки,
И играли в футбол нашим дружным двором,
И никто не катался на велике в шлеме,
Мы дрались, руки – ноги ломали порой,
И никто не бежал, если вдруг что случалось,
С грозной жалобой в суд… В общем, мир был другой.
Мы дрались, руки – ноги ломали порой,
И никто не бежал, если вдруг что случалось,
С грозной жалобой в суд… В общем, мир был другой.
У нас не было видиков, телеприставок,
И компьютеров тоже… Но были друзья…
Мы летели без спросу к ближайшему дому
Посмотреть детский фильм… Мы не знали «нельзя»…
И компьютеров тоже… Но были друзья…
Мы летели без спросу к ближайшему дому
Посмотреть детский фильм… Мы не знали «нельзя»…
У нас не было в школах, как нынче, охраны,
Домофонов и кодов подъездных дверей…
Как бы выжить смогли мы сейчас в этом мире,
Жизнь отныне не та… что – то треснуло в ней.
Домофонов и кодов подъездных дверей…
Как бы выжить смогли мы сейчас в этом мире,
Жизнь отныне не та… что – то треснуло в ней.
Покатилось, рассыпалось, съехало с трассы
И увязло в размытой дождём колее…
У тогдашних, у нас, было право на выбор,
Было право на риск, на ошибку – вдвойне.
И увязло в размытой дождём колее…
У тогдашних, у нас, было право на выбор,
Было право на риск, на ошибку – вдвойне.
Мы учились отстаивать в жарких дебатах
Убеждения, взгляды и мысли свои…
Мы учились творить, восхищались прекрасным,
В рощах пели для нас по ночам соловьи.
Убеждения, взгляды и мысли свои…
Мы учились творить, восхищались прекрасным,
В рощах пели для нас по ночам соловьи.
Наше детство и юность закончилось раньше
До того как правительство сделку свершив,
Обменяв на свободу — сухарики, чипсы,
Интернет – на порывы ребячьей души.
До того как правительство сделку свершив,
Обменяв на свободу — сухарики, чипсы,
Интернет – на порывы ребячьей души.
Нет, сейчас всё для блага и только с согласья…
На экране ТV запрещённого нет…
Я устало смотрю на безбедное детство,
Прижимая к груди мой счастливый билет
На экране ТV запрещённого нет…
Я устало смотрю на безбедное детство,
Прижимая к груди мой счастливый билет
Источник:
Ссылки по теме:
- Пять старых советских фильмов о детях
- Керосин, горчица, алоэ: как нас лечили в советское время
- Зарубежный мультсериал в СССР
- Диафильмы. Ностальгии пост
- Дети в СССР
Новости партнёров
реклама
параллельного детства.
чтобы дни моего детства прошли там и остались в памяти.
Самое лучшее детство. Ни как Вам Ялбофонов.
Нынешней детворе не понять...
Но вот, что обращает внимание - теперь НИКТО не играет во дворе в хоккей!!! В мое время (мне 47) по тротуару двора пройти было проблемой - человек по 5 с каждой стороны гоняли в валенках в шайбу (иногда с мячиком), бабульки с кефирами могли протиснуться только бочком, машин мало, крик на весь двор: "Я - Харламов, я - Мальцев, я - Балдерис и т.д. " играешь плохо - не имеешь права на такие возгласы!))) сейчас же до дворах тишина! Уфа - хоккейный город, а пацанов с клюшками можно увидеть только возле Дворца спорта и Уфа-арены! И это печально… и не только в моем городе…
Теперь же, приходя домой, стряхиваешь с себя снег и материшься, а ещё ужин готовить, и ещё куча проблем всяких нелепых навалилось...
и плюс к этому ДЕТСТВО-ЮНОСТЬ !!!!!
Скорее потому что все что было - было настоящее, от того и ценное.