Истории

Оленевод и страусиное яйцо
Однажды грустный Оленевод Бельдыев сидел у входа в свою ярангу и горестно вздыхал. Уже неделю ему нечего было есть. Рыба совершенно не желала ловиться, патроны в автомате Калашникова кончились, поэтому застрелить Медведа не представлялось никакой возможности, даже ягель в округе уже весь был собран… Поэтому Оленевод просто сидел и предавался мечтам…
А мечтал он о далеких странах и экзотических жывотных. Больше всего Оленеводу нравилась страна с дивным названием Австралия. А-В-С-Т-Р-А-Л-И-Я! Это слово вкусно перекатывалась у него во рту и провоцировало слюноотделение. Бельдыев знал, что в далекой Австралии есть очень много прекрасных жывотных. Думая о них, Оленевод непроизвольно сжимал гашетку своего верного калаша.
Белый человек однажды рассказал Оленеводу, что самым деликатесным блюдом у австралийских аборигенов считается яйцо страуса. Дескать, в нем очень много витаминов и минералов, а посему оно очень полезно именно для мужского населения. На этом воспоминании Оленевод вторично нажал на гашетку своего калаша.
Погруженные в сладкие мечты, он не сразу услышал ровный гул вертолета. «Неужели геологи?!» - мелькнуло в голове у Оленевода. Да, это были геологи, которые везли ему гуманитарную помощь. «Надеюсь, кроме брошюр о безопасном сексе, они догадались положить туда хотя бы немного еды?» - грустно подумал Оленевод и, не меняя позы, стал ждать своей участи. Вертолет немного покружил над ярангой, а затем из его недр подобно двум фугасам выпало два продолговатых ящика. Со свистом рассекая воздух, ящики упали точно в костровище.
При ударе о землю хлипкие замки сломались и все содержимое вывалилось наружу. С трудом протерев глаза от сажи и пепла, Оленевод увидел, что в этот раз добрые белые люди послали ему…. куриные яйца! Несколько упаковок превосходных яиц живописным омлетом располагались в центре его костровища. Среди битой скорлупы и яичного мусса кое-где белели островки чудом неразбившихся яиц. Вспомнив все плохие слова, которым научили его белые дети в местной школе, куда Оленевод честно отходил три года, он бережно собрал уцелевшие яйца. Их оказалось ровно 15 штук.Что же с ними делать? Приготовить гигантскую яичницу? Тупо! Вспомнить молодость и закидать ими ярангу, представляя, что это вражеский танк? Несерьезно! Дождаться, пока они протухнут и обменять у местного шамана на водку? Слишком долго.
И тут Оленевод вспомнил волшебный рецепт, который по страшному секрету открыл ему его друг-геолог Колямба, после того как они выпили три ящика огненной воды. Речь в этом рецепте шла именно о страусином яйце, а точнее о том, как в домашних условиях приготовить данный продукт. Смутно припомнилось Оленеводу, что для приготовления настоящего страусиного яйца требовалось ровно 15 куриных яиц, два презерватива и кипяток. 15 яиц у него уже было, презервативы ему прислал фонд «Женщины Ямала против абортов» с прошлой гуманитарной посылкой, кипяток прекрасно получался с помощью растопленного в котелке снега. И Оленевод решился на кулинарный подвиг! Для начала следовало тщательно вымыть презервативы от силиконовой смазки. Для этого Оленевод не пожалел кусочка хозяйственного мыла, чудом завалявшегося у него в яранге. Обычно он чистил им зубы, но ради такого случая не пожалел всего куска. До скрипа вымытые презервативы весело блестели в лучах заходящего солнца. Далее следовало отделить белки от желтков. Ловким движением рук и скорлупы Оленевод играючи справился с данной задачей.
В это время вода в котелке закипело и следовало приступать к следующему этапу. Для этого все желтки были тщательно перемешаны и осторожно влиты в один из презервативов. Придав содержимому какое-то подобие шара, Оленевод опустил наполненный желтками презерватив в кипящую воду и замер в ожидании. Предметом его неистового беспокойства служил сам презерватив, а точнее, мысль о том, выдержит ли латекс столь сильные температуры. Не без внутреннего ликования Оленевод отметил, что латекс со своей задачей успешно справился!
По истечении какого-то времени огромный желток окончательно сварился. Оленевод аккуратно освободил его из резинового плена и невольно залюбовался творением рук своих. Благодаря специальному клапану, который имеется на конце любого презерватива (так называемой «пимпочке») сваренный желток очень напоминал женскую грудь, и это чуть было не свернуло мысли Оленевода совсем в другую от кулинарии область. Усилием воли Бельдыев вернулся к теме яиц. Полученный остуженный желток следовало поместить во второй презерватив и залить оставшейся белковой массой. Глядя на полученный результат, Оленевод почувствовал себя настоящим генетиком… ну на крайняк Франкенштейном :). Желток свободно плавал в белковой массе подобно эмбриону.
Полюбовавшись его перемещениями, со вздохом сожаления Бельдыев решительно опустил презерватив с почти готовым яйцом в кипящую воду. Спустя минуты огромное яйцо, как показалось Оленеводу, было готово. Однако бедный Бельдыев не учел, что время варки такого большого яйца должно быть гораздо больше того времени, которое обычные домохозяйки тратят на варку обычного куриного яйца. Вследствие чего, белок у него страдал частичным несварением. Однако это нисколько не омрачило настроение Оленевода. «Как будто это яйцо-пашот!» - подумал Оленевод, весело посыпая желток солью. «Однако в следующий раз буду яйцо динозавра делать!»
Прим. ред.: рецепт предназначен только для домашне-шутко-юморного применения. Редакция не несет ответственности за попытки незаконного коммерческого использования и предупреждает: опасайтесь подделок! Проверяйте страусиные яйцы на отсутствие у них характерных пимпочек!!!
Петрович
Петрович проснулся с непонятным чувством. С тревожным, можно сказать, чувством.
Вы же знаете как это бывает? Когда просыпаешься дома, когда вроде как все нормально - и вчера трезв пришел, и на работе вроде как неприятностей не случилось, и вроде как с женой не ругался, а вот что-то не так. Ну не так и все. Первая сигарета на балконе с задумчивым созерцанием тихого, пустынного, чистого и от этого до грусти родного города - не радует. Горячий кофе - не радует. Ничего не радует. А ощущение, как будто минут через 15 завоет сирена и тучи самолетов разнесут город в пух и прах, а ты стоишь и не знаешь чего брать с собой - паспорт и деньги, или потратить время, и попытаться упаковать еще и зимние вещи, а время, меж тем, идет. И ты вроде как стоишь и сам себя убеждаешь, что самолетов не будет и все как обычно, но ощущение не проходит. В общем тревожное такое, непонятное ощущение. Вот с таким ощущением и проснулся Петрович. И выходной вроде как у Петровича, и дома никого нет, и книжка есть интересная. А вот покоя и ощущения праздника нет.
- Странно как-то. - посетовал Петрович - Вроде как неделю ждал этого дня. А вот как-то не по себе. Да что ж такое, а?
И рукой себя по карману нагрудному хлопнул. Не удаль чтобы показать, а потому как спички у него там обычно хранились. Курящие Петровича поймут. Ведь вот привык человек держать зажигалку в правом кармане брюк. И хоть блок зажигалок ему рассовай по другим карманам, а он себя по привычному карману хлопнет, поймет, что нет там зажигалки и огоньку стрельнет у прохожего. А в другой карман и не полезет вовсе. Так вот и Петрович себя по левому нагрудному карману - хлоп! А там...
Нет-нет - спички на месте были. Петрович даже прикурить успел машинально, затяжки две сделал даже. А потом понял - сердца на месте нет. Нет совсем. Не бьется. Петрович хмыкнул и ладонь у сердца подержал минуты 3-4. Сердце не билось.
- Может ладонь огрубела? - осмотрел Петрович ладонь - Может не чувствует просто? Тоже непонятно. Вчера вроде чувствовала. Вон вчера утром новости смотрел, за сердце хватался - было вроде. А теперь нет. Надо б стетоскопом послушать. - решил Петрович и отправился искать стетоскоп.
В своей квартире искать, между прочим. Потому что, как и у всех нормальных людей, у Петровича в квартире был стетоскоп, прибор для измерения давления, прибор для измерения уровня сахара в крови, скальпель, капельница и, понятное дело, ни одного медработника. Стетоскоп, естественно, нашелся в антресолях, но пятиминутное прослушивание тоже не дало результатов. Сердца не было.
- Ну надо ж. - огорчился Петрович - Ладно бы в другой день, но вот так выходной портить - это свинство. Без сердца какой выходной? Наказанье, а не выходной. Что ж делать-то теперь?
Петрович задумался. В Скорую звонить было глупо. Позвонить и сказать "У меня сердце не бьется" - было бы очень глупым решением. Потому Петрович совершил еще более глупый поступок - он позвонил жене.
- Привет. - сказал он - у меня сердца нет. Представляешь?
- А ничего нового ты мне не открыл. - сухо сказала жена - Я знаю, что сердца у тебя нет. Уже привыкла.
- Да нет. - попытался объяснить Петрович - Вчера было, а сегодня нет. Не бьется. По грудной клетке не стучит. Совсем.
- И что? - сказал голос в трубке
- Да ничего. Чего теперь делать-то? - спросил Петрович.
- Сам постучи себе по грудной клетке. - равнодушно посоветовали из трубки - Не занят ведь. Выходной у тебя. А у меня - не выходной. Я занята. Пока.
- Сердца у тебя нет! - сказал Петрович бипбипающей трубке. - Тоже нет.
Петрович положил трубку и задумался еще крепче. Как жить без сердца дальше Петрович себе не представлял. Вдруг зазвонил телефон.
- Алло. - сказал Петрович.
- Да! - ответили в трубке - Это Петрович?
- Ну да. Я. А с кем я разговариваю?
- Мы с вами вчера в маршрутке ехали. - приятным голосом ответили на том конце - Ну помните? Я такая - светленькая. Вы на меня смотрели еще.
- Ну как же! - обрадовался Петрович - Помню. Вы красивая. Я помнится глаз отвести не мог. А как вы меня нашли?
- Сердце подсказало. - ответили на том конце.
- Сердце? - не понял Петрович.
- Понимаете, я нечаянно ваше сердце украла. Не хотела, но так уж вышло.
- Хотите вернуть? - спросил Петрович - За вознаграждение, разумеется. А то я тут волнуюсь очень. Проснулся, а сердца нет на месте. Вечером, главное, не заметил...
- Не. Не хочу возвращать. Хорошее у вас сердце. Доброе. Пусть у меня побудет, ладно? Меня Аней зовут, кстати.
- А я - Петрович. - представился Петрович - Ну что ж. Пусть у вас побудет. Мне пока без надобности. Мне главное знать где оно. Только это... Анечка...
- Не бойтесь! - серебристыми колокольчиками рассыпался смех Анечки - Я не разобью. Я аккуратно.
- Вы уж пожалуйста, Анечка. - попросил Петрович. На душе у Петровича похорошело и заканчивать разговор не было никакого желания. И вроде как сердца по-прежнему не было на месте, а похорошело Петровичу. Вот такой вот нонсенс.
Гопники
-Милостивый государь, не подскажете ли который час?
-Эээ...Извольте - половина двенадцатого.
-Благодарю Вас, сударь! Позвольте же отметить нашу встречу под этим ночным небом сущей формальностью знакомства. Пётр Никодимович, к вашим услугам. А это мой верный соратник, Николай Филимонович.
-Рад знакомству, господа. Впрочем, я тороплюсь, извините...
-Постойте же, сударь! Исключительно в силу природного любопытства, позвольте проявить интерес к одной детали интимного, если позволите, характера...
-Если Вам так угодно...
-Вы, простите великодушно, из какой губернии? Из нашей, или гостем будете?
-Из вашей, господа. Вон из той усадьбы...Туда и следую...
-Отчего же ни я, ни Николай Филимонович не имели прежде удовольствия Вас здесь лицезреть, позвольте нижайше поинтересоваться?
-Так ведь усадьба не моя...Папенькина...Наведываюсь не часто...
-Понимаю. А часики-то у Вас, сударь, недурственные. Благородные часы! Исключительно по причине эфемерного интереса - золото или, не в обиду, дешёвая китайская имитация?
-Обижаете, господа! Золото. С бриллиантовой инкрустацией. Подарок самого сиятельства...
-Так что же Вы стоите, милейший! Дайте же сию минуту разглядеть со всей прилежностью это великолепие, эту, поистине, жемчужину инженерной мысли, дабы восхититься всласть!
-Ну право, не стоит, господа...
-Нет уж, сделайте одолжение! Мы с Николаем Филимоновичем настаиваем!
-Да, да! Просим, просим!
-Увы, господа, я вынужден решительно отвергнуть вашу пропозицию.
-Отчего же, позвольте полюбопытствовать?
-Принимая во внимание сомнительные обстоятелства, равно как и ваш, не внушающий должной степени доверия, внешний облик...
-Пётр Никодимович, родненький! Воображение ли играет со мною злую шутку, или этот господин и вправду изъявил намерение нанести оскорбление нашему с Вами физическому облику?
-Вот и мне, Николай Филимонович, почудилось, что наш новый знакомый обнаружил известную степень...эээ...
-Дерзости?
-Именно!
-Возможно милостивый государь жаждет физических страданий вкупе с головокружительным нравственным падением?
-Боюсь, Николай Филимонович, нашему юному другу, не удастся избежать томлений духовных и увечий телесных.
-Ну что вы, господа...Зачем падение... Зачем увечья? Вы, господа, неверно истолковали смысл моих...
-Шухер! Мусора!
-Николай Филимонович! Вот опять Вы своим вульгарным жаргоном вгоняете присутствующих в краску!
-Покорнейше прошу извинить, Пётр Никодимович! Будь неладна порочная привычка! Я лишь намеревался констатировать факт присутствия ревностных служителей Фемиды в пугающе опасной близи.
-В таком случае, Николай Филимонович, здравый смысл подсказывает единственно верное решение - поспешно покинуть место нашего импровизированного собрания.
-Решительно с Вами соглашусь, Пётр Никодимович! Вынужден в который раз восхититься мощью Вашего интеллекта! Вот и сейчас Ваши умозаключения не лишены очевидного рационального зерна.
-Ах бросьте, право, Николай Филимонович! Вы слишком великодушны.
-Нет уж, не скромничайте, голубчик! Вы - талант!
-Ну уж, если Вы, Николай Филимонович, настаиваете, то воля Ваша. Одарён-с - что есть, то есть.
-Вот и славно! А теперь, по причине родившегося единодушия, ретируемся же поспешно!
-Да-с!
-А вы сударь, стало быть, родились под счастливой звездой. Мое почтение папеньке.
-Да, да, сударь. Именно что, под самой наисчастливейшей звездой! И если я тебя еще раз встречу в этом районе мля...
-Николай Филимонович!!!
http://dimochkin.livejournal.com/92179.html