81411
10
"Мой дядя самых честных правил. А теперь он на пенсии, поскольку цензура отменена", - шутил Никита Богословский. Рассказываем о том, как правили самых честных, не самых честных и даже великих.
Пушкинские места
На первом варианте картины Петра Кончаловского "Пушкин в Михайловском" Наше всё сидел на диване, скрестив голые ноги по-турецки. Критики были шокированы таким изображением великого поэта. Нельзя же в самом деле Пушкина показывать с голыми ногами, он же гений, поэтому все человеческое ему должно быть чуждо. Тогда Кончаловский слегка набросил на наго желтое одеяло. Но и в этот раз худсовет возмутился: "Что это за бардак у Пушкина, какое-то одеяло валяется". На выставку, посвященную 100-летию со дня смерти поэта, картину не взяли. Художнику в итоге пришлось закрыть все пушкинские места желтым одеялом, в таком виде мы и знаем эту картину сегодня.
×
И друг степей калмык
С 1943 года советское правительство калмыков, мягко говоря ,не жаловало. Целый народ насильно депортировали из мест постоянного проживания, а реабилитировали калмыков только в 1956 году. Все эти 13 лет о народе старались не упоминать. Так вот, в 1949 году в СССР праздновали 150 лет со дня рождения солнца русской поэзии и писатель Константин Симонов выступил с лекцией о Пушкине по Всесоюзному радио. Во время лекции он прочитал несколько стихотворений Пушкина, среди которых был "Памятник". Симонову пр указанию свыше пришлось оставить одну строчку незавершенной:
"Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгус..."
Для калмыков это был знак того, что опала продолжается.
Кузьма Остолоп
"Сказка о попе и работнике его Балде" при жизни Пушкина не печаталась. Церковная цензура ее не пропускала, поэтому так же, как и его "богохульная" поэма "Гаврилиада" сказка ходила в списках. Василий Жуковский в 1840 году заменил в сказке попа на купца и в таком виде напечатал. Поп снова появился в сказке только в конце XIX века. "Сказка о купце Остолопе и работнике его Балде" не так давно была напечатана по инициативе РПЦ, потому что показывать священнослужителей в негативном ключе нежелательно.
В знакомом нам варианте сказка начинается так:
"Жил-был поп,
Толоконный лоб".
А в отцензурированном варианте так:
"Жил-был купец Кузьма Остолоп
По прозванию Осиновый Лоб".
Кстати, в том же "Памятнике" Жуковский изменил "жестокий век" на "И долго буду тем народу я любезен, что прелестью живой стихов я был полезен".
Народная воля
Как известно, Иосиф Сталин был не только корифеем науки и первым другом детей, но и главным цензором СССР. Он лично просматривал фильмы, книги, стихи и давал ценные указания. Когда Сталину положили на стол первый вариант гимна, написанного Сергеем Михалковым, то вождь исчеркал его своим знаменитым красным карандашом. Во-первых, вождя смутил "священный оплот". Священного в советском гимне быть не должно, поэтому оплот стал надежным. Во-вторых, Сталин заскромничал и перечеркнул строчку "Нас вырастил Сталин - избранник народа". В итоге Михалков поменял ее на "Нас вырастил Сталин на верность народу". И наконец Сталин исправил совсем уж крамольную строчку "Да здравствует созданный волей народной". Чтобы никто не вспомнил при исполнении гимна о народовльцах, воля народная стала волей народов.
Пролив размером с океан
После того, как Лаврентия Берию объявили иностранным шпионом и расстреляли, упоминания о нем отовсюду старались изъять. Убирались портреты, изменялись официальные фотографии, практика эта был не нова. Одну и ту же общую фотографию советских начальников могли перекраивать по несколько раз, даже картины перерисовывали. Незадолго до раскрытия коварных планов злобного менгрела вышел новый том Большой советской энциклопедии, где были слова на букву "Б". После статьи про Берингов пролив шла большая статья про Берию с его портретом во всю страницу. Подписчикам немедленно прислали новые листы для вклейки в новый том с рекомендацией вырезать из книжки портрет врага народа и вклеить туда расширенную статью про Берингов пролив, которая по объему стала не меньше, чем статья про Тихий океан.
Владимир Ильич Шурик
Советские кинематографисты сталкивались с нелепой цензурой постоянно. У Гайдая всегда был наготове ядерный взрыв, который обычно остужал слишком рьяных цензоров. По ходу картины члены худсовета делали замечания - вот это надо убрать, это вырезать, тут поменять. К финалу список изменений становился пугающе длинным. И вот в конце перед титрами на экране вырастал ядерный гриб. "Это еще что такое?", - в страхе вопрошали чиновники. "Такое вот режиссерское решение", - невозмутимо отвечал Гайдай. В итоге цензоры соглашались на любые уступки, лишь бы непонятно к чему добавленный взрыв был убран.
Любопытно, что "Приключения Шурика" должны были называться "Приключения Владика", но чиновники строго запретили использовать это имя. Дело в том, что Владик - это Владлен, а Владлен - это Владимир Ленин. Великое имя Ильича в комедии - это просто уму (чиновничьему) непостижимо. Пришлось Владику стать Шуриком.
Любопытно, что "Приключения Шурика" должны были называться "Приключения Владика", но чиновники строго запретили использовать это имя. Дело в том, что Владик - это Владлен, а Владлен - это Владимир Ленин. Великое имя Ильича в комедии - это просто уму (чиновничьему) непостижимо. Пришлось Владику стать Шуриком.
Красные в магазине
В фильме "Мимино" пришлось заменить цвет крокодила. Худсовет ввел в ступор цвет надувной игрушки, а фраза "Вы понимаете, мой Альбертик просил зеленого цвета, а в магазине только красные были" совсем уж откровенная насмешка над коммунистами. Хорошо хоть не белые заняли московский магазин, однако фраза с зелеными вообще отсылала бы к батьке Махно. Так как цвет крокодила на пленке изменить уже было нельзя, то пришлось изменить реплику, и крокодил стал оранжевым.
Кодекс Хейса
Константин Симонов в очерке "Встречи с Чаплином" приводит слова Чаплина о проблемах с цензурой. Когда великий комик снимал "комедию убийств" "Месье Верду", то никак не мог протащить через "цензуру нравов" самую безобидную фразу "Чем я могу вам помочь?". Эту реплику произносит убийца Верду, когда к нему в камеру заходит священник. Дело в том, что такую фразу обычно священник обращает к заключенному, а тут вдруг наоборот. Нельзя преступнику показывать превосходство над священнослужителем. Не зная порядков в американских тюрьмах, можно и не обратить внимание на этот эпизод, но для Чаплина это было очень важно. Он сказал, что отказывается снимать картину без этой фразы и после нескольких месяцев простоя все-таки добился своего.
Иисус-наркомпрос
Смешно, но в финале поэмы Блока "12" Иисус был поначалу заменен на матроса по воле цензоров:
"В белом венчике из роз
Впереди идет матрос".
А мог быть и такой вариант:
"В белом венчике из роз
Луначарский-наркомпрос".
Скидывайте в комментарии известные вам случаи странной цензуры.
Источник:
Ссылки по теме:
- Об ошибке ярких, умных, благородных борцов со сталинизмом
- Карандаш Сталина
- Нейрохирурги выяснили, как Майклу Джексону удалось нарушить законы физики
- Шоб я так жил! Или "по полтора миллиона в день"
- Интересные факты о фильме Гайдая "12 стульев"
Окончательный вариант
Вариант с частичным перекрытием ног
Вариант без "пледа"
_____
За морем житьё не худо.
В мире ж вот какое чудо:
_____
печаталось как
_____
За морем житьё худое.
В мире ж чудо вот какое:
_____
Забанино всё, от сигарет до женской груди....
Женская грудь, это первое что видит человек в своей жизни....В чем нас подозревают...не показывая грудь и ягодицы???
Сигареты убивают..согласен....а удар молотком по голове... нет? или пуля в лоб?
Бред..вообщем(((
Вникая в тайный смысл текста, он всюду находил покушение на общественный порядок и спокойствие, на религию на все, что призван охранять цензорский карандаш.
И, памятуя о том, что его собственная фамилия Свобода, ожесточенно черкал, черкал, черкал, черкал.
Черкал, черкал, черкал, черкал, сплевывал и черкал, черкал, черкал, и черкал, и черкал, и черкал, и снова черкал и черкал
Ведь за это черкание, черкание, черкание, черкание и еще раз черкание он получал шесть тысяч крон жалованья в год. Что ж, люди добывают средства к жизни всякими способами честными и нечестными
....
Он с гордостью поглядел на дело рук своих: истреблено три тысячи слов, конфисковано за три часа двадцать восемь номеров журналов, запрещено пять театральных пьес, дюжина плакатов, шестьдесят два извещения о браке и девять заметок о школе.
Он сидел, довольный, окруженный трупами врагов, как вдруг страшная мысль пронизала его мозг: а ведь в газетах, наверно, будут писать, что все это конфисковано Свободой !
И слово Свобода запестрит в газетах и проникнет в самые отдаленные лачуги, и он не сможет наложить на него запрет. Не сможет запретить Свободу!
Какой ужас! При одной мысли об этом у него захватило дыхание, голова закружилась. И он, твердо решившись, позвал служащего Петрасека.
Послушайте, Петрасек! Вот вам пять крон. Сходите купите мне бритву.
Через четверть часа Петрасек принес отличную бритву.
Цензор Свобода заперся в кабинете. Когда через два часа, после тщетных попыток достучаться, дверь была взломана, глазам вошедших представилось страшное зрелище.
На груде конфискованных журналов валялась голова, которую добросовестный цензор оттяпал сам себе бритвой, а рядом лежал лист бумаги, на котором было написано:
ЗАПРЕЩАЮ СВОБОДУ
Ему были устроены прекрасные похороны за счет государства.
Ярослав Гашек "Добросовестный цензор Свобода"