По волне нашей памяти

В дискуссиях между читателями постоянно всплывает обращение к прошлому, как своеобразному эталону, с которым они сравнивают настоящее. И понятно, почему так: настоящее просто не с чем больше сравнивать. Память о прошлом сохраняется в наших головах, но избирательно. Отдельные события мы помним очень ярко, как если бы они произошли вчера (хотя они имели место лет двадцать тому назад), но не помним, что ели на ужин на прошлой неделе. Народная мудрость указывает нам на дефект нашей памяти: память молодого не равна памяти старого, то есть в молодости и яблоки были слаще, и деревья выше. Плохое забывается быстрее, чем хорошее – это главный алгоритм нашего бытия. Помочь вспомнить все нам помогают книги и газеты. А также документы, хранящиеся в архивах.

А теперь вопрос. Имеют ли среднестатистические граждане любой страны доступ к заключенной в них информации? Теоретически – да, имеют. Практически – нет, «оно им не нужно». Но потребность в информации у них есть. Поэтому они смотрят ТВ, читают книги и газеты. Содержат ли они достоверную информацию? Ответить следует так: когда как. Некоторые статьи в газетах и книги, равно как и передачи по ТВ, абсолютно правдивы. В других случаях в них высказывается субъективное мнение их авторов. Часто основанное лишь на их собственном понимании… «момента истины». То есть был, например, «момент истины», когда Великобритания поставляла в СССР истребители «Харрикейн», которые Красной Армии были нужны как воздух, и «Правда» писала о них как о хороших, маневренных и хорошо вооруженных машинах. Потом «тренд» изменился, и они сразу стали плохими, о чем написал тот же авиаконструктор Яковлев в серии своих мемуаров. Там были и фотографии самолетов, участников войны, но фотографии и текста из газеты «Правда» не было. Почему? Потому, что была свобода слова и свобода ею не пользоваться. То же самое можно сказать и о «Сообщении советского правительства о поставках по ленд-лизу», опубликованного 11 июня 1944 года. В печатном рупоре ЦК ВКП(б) оно было, но в мемуарах упоминания об этом источнике информации отсутствовали. Почему? А не совпадала эта информации с общим «полетом мысли», имевшем в эпоху СССР. Ну и уж понятно, что пойти в архив ОК КПСС мог в то время лишь человек, преподававших историю КПСС в вузе, имеющий форму допуска к секретным документам №2.

Ну а дальше вернемся опять к нашей памяти. Можно ли ее считать достоверным источником информации? Да, можно! Но лишь в том случае, если она подтверждается данными статистических отчетов, документами архивов и в меньшей степени содержанием газетных статей и книг. Причем, коль уж речь пойдет о книгах, то лишь теми из них, в которых опять-таки содержатся ссылки на архивы и статистические материалы.
Можно, конечно, утверждать, что они фальсифицированы, и некоторые читатели такое заявляют. Однако на самом деле такая фальсификация практически невозможна. По одной простой причине: огромен объем перекрестных документов и источников информации, а главное, фальсификатору неизвестен тренд, то есть направление, по которому следует изменять информацию. Потому что сегодня важно одно, а завтра — другое. Проще вообще или не пускать людей в архивы – и недаром значительные объемы информации по минувшей войне у нас закрыты до 2045 года, – или игнорировать то, что кто-то там, что-то найдет, как положительное, так и отрицательное. А знаете, почему? Потому, что прошлого просто нет. Вот нет, и всё: ничего, что лежит вне памяти реально живущего индивида, на самом деле просто не существует.

К чему такое большое вступление? А вот к чему. Последний раз мне довелось работать в архиве обкома КПСС Пензенской области еще в прошлом веке, с 1985 по 1988 год. Одновременно это были архивы ОК КПСС Куйбышевской и Ульяновской области, и центральный архив ЦК ВЛКСМ, затем, в 1989 и 1990 годы, – архив МО в Подольске, ну а уже в наше время после 1991 года моим местом работы стал госархив Пензенской области, прежде всего хранящиеся там газеты и всевозможная статистика. И вот сейчас – именно в связи с комментариями, мне захотелось обновить свои воспоминания о пензенском областном партийном архиве. Сейчас он называется несколько иначе: ОФОПО ГАПО – «Отдел фондов политических организаций государственного архива Пензенской области». Находится он все в том же четырехэтажном доме на улице Володарского, в нем нет лифта, но зато у входа поставили рамку и электронный вращающийся турникет, который открывает охранник. Сотрудников внутри мало, но они есть. Читальный зал практически не изменился. В нем все те же самые шкафы с теми же самыми карточками. Но у директора и архивистов уже есть компьютеры и ксероксы.

В «мое время» в читальном зале сидела девушка и выдавала документы. Сейчас заказанные дела тебе приносят, а хранишь ты их в железном (не запирающемся) шкафу. В советское время эта девушка была весьма значимым лицом. Мы, молодые аспиранты, конечно, уставали искать документы по теме наших диссертаций и… приносили ей даяние - коробку конфет. За наше доброе к ней отношение в условиях продуктового дефицита, она приносила нам «интересное» — прежде всего персональные дела коммунистов, которые рассматривались на бюро ОК. Читались они как захватывающие детективные истории: тот украл, этот пьянствовал и дебоширил, тот занимался мужеложством. Понятно, что выписывать информацию из дел, не относящихся к теме твоей научной работы, строго запрещалось. Все, что ты «добывал» в поте лица, следовало записывать в тетрадь, которая потом сдавалась на проверку и все пронумерованные страницы, в которых было что-то «не то», безжалостно удалялись по принципу: лучше пере…, чем недо…

Сейчас ты что хочешь, то и выписываешь, а можешь и вовсе взять фотоаппарат и сфотографировать нужные тебе страницы. Или сделать их ксерокопии. Десять рублей за лист, что, в общем-то, и не очень дорого.
Интересно, что даже сегодня в читальном зале нашего ОФОПО ГАПО работают исследователи. Один собирает информацию про своего деда, хочет написать семейную хронику. Зачем ему это? А вот интересно, и что тут на это скажешь? Другой, причем не преподаватель вуза, не кандидат наук, не доцент, собирает материалы по… гражданской войне, вернее о том, как она проходила на пензенской земле и как наши земляки в ней участвовали для того, чтобы написать об этом книгу и… издать ее за свой собственный счет. Причем стремится к максимальной объективности! Я, когда об этом услышал, чуть со стула не упал от удивления, а вот его такой подход к распространению информации совершенно, как оказалось, совсем не удивляет. Что ж, меняется время, меняются и люди.

Материалов в архиве просто море. Так что даже простой просмотр архивных карточек позволяет сделать ряд важных выводов относительно нашего прошлого. Не было такой сферы общественной жизни в СССР с 1918 по 1991 год, в которой партия не рулила абсолютно всем. Начиная с вопросов искусственного осеменения свиней и повышения яйценоскости кур-несушек и до контроля за репертуаром театральных постановок и планов ТВ и радиопередач местного телецентра. То есть партии было мало того, что она задавала общий «тренд» передовицами газеты «Правда» (и «Пензенская правда»), она еще и хотела «держать руку на пульсе» и держала!
А как же Советы, спросите вы? Они-то, тогда зачем? Уж практику работы колхозов, совхозов и кур-несушек можно было бы поручить им? Но нет, оказывается нельзя. То есть налицо дублирование функций, параллельный контроль качества работы и ее эффективности.

А теперь к вопросу эффективности такого партийного руководства. В свое время я написал и защитил кандидатскую диссертацию по теме партийного руководства научно-техническим творчеством студентов вузов Среднего Поволжья в годы 9-й пятилетки. И… собранные материалы позволили сделать доказательный вывод о том, что это самое руководство, во-первых, было, а во- вторых, что это самое творчество имело тенденцию к росту, из чего, в принципе, можно было сделать вывод, что именно это самое руководство и стало ее причиной. Но одновременно получалось, что эффективность этого руководства, как и НИРС в целом, была совсем не велика. Иначе зачем было бы принимать решения с требованием «повысить, углубить и активизировать»?

То есть в обществе действовали и другие факторы, которые помимо этого самого партийного руководства определяли развитие и рост НИРС. Однако, как можно было их искать, не выходя за рамки предложенной темы? Никак!
Сегодня мы имеем уникальную возможность, не будучи ограниченными ничем, подсчитать, например, по годам, какой процент коммунистов Пензы и области были исключены из партии (и осуждены!) за мужеложство и каков был их процент (явный) в партии, можно исследовать количество принятых в партии участников и орденоносцев ВОВ, а затем исключенных из ее рядов за… воровство, пьянство и прочие антиобщественные и антипартийные деяния; можем подсчитать количество антисоветских высказываний, допущенных колхозниками и рабочими, по данным НКВД и КГБ, которые регулярно ложились на стол секретарям ОК ВКП (б). Но… это потребует колоссальной работы, которая в принципе никому сегодня уже и не нужна. Не нужна потому, что не способна ничего изменить, а просто добавлять негатив в наше знание о прошлом по большому счету просто бессмысленно. Мы и так знаем, что дело все кончилось событиями 1991 года.
Но, тем не менее, все это интересно. Интересно, получить несколько срезов с картинки общественно-политической и экономической жизни нашей страны, о чем индивидуальная память (простите за каламбур!) памяти не сохранила! Пусть это будут фрагменты того, с чем приходилось сталкиваться нашим отцам и матерям, дедушкам и бабушкам в их повседневной жизни того уже отдаленного от нас прошлого, о которых многие читатели (если не большинство из них!) даже просто не имеют представления.
То есть… это будет новый цикл статей, написанных на основе материалов партийного архива Пензенской области. Возможно, что кого-то из наших читателей, ну, скажем, прежде всего те, кто сейчас на пенсии, и кому хочется заняться общественно значимым делом, это в свою очередь подвигнет на посещение подобных архивов в своих городах – областных центрах, и они тоже смогут найти в них немало всего интересного.

Продолжение следует…