Доктор Георгий Синяков – ангел из нацистского концлагеря

В послевоенном Челябинске, в медсанчасти ЧТЗ (Челябинского Тракторного Завода) хирургическим отделением четверть века заведовал Георгий Фёдорович Синяков. И ведь что интересно: в течение 16 лет после Победы никто, кроме самых близких ему людей не ведал, что этот скромный человек является героем… Даже не просто героем, а сверхгероем!

В 1961 году в «Литературной газете» вышел очерк о знаменитой лётчице-штурмовике Герое Советского Союза Анне Александровне Егоровой. В той статье она рассказала, как в немецком концлагере под городом Кюстрин ей спас жизнь русский врач по фамилии Синяков. И не только ей, а ещё и многим-многим людям. Благодаря газетной публикации вся страна узнала, что доктор Георгий Синяков во время Великой Отечественной войны, находясь в плену, спас от смерти тысячи заключённых нацистского лагеря. Тысячи человек были обязаны ему своей жизнью!

Георгий Синяков был призван в армию на второй день войны. Он был ведущим хирургом 19-го медсанбата 171-й стрелковой дивизии на Юго-Западном фронте.

5-го октября 1941 года под Киевом он вместе с ранеными бойцами попал в плен. Причём немцы схватили его, когда доктор стоял за операционным столом. Сначала Синяков прошёл два концлагеря: Борисполь и Дарницу, а потом оказался в Кюстринском международном лагере для военнопленных, который располагался в девяноста километрах от Берлина.

В Кюстринском концлагере Георгий Синяков был назначен хирургом в лазарет. Местная администрация устроила ему проверочный «экзамен» – Синякову приказали сделать сложную операцию. Посмотреть, на что он способен, собрались немецкие лагерные врачи во главе с доктором Кошелем. Начальник лазарета громко и надменно произнёс, что самый лучший врач из России не выше немецкого санитара.

У ассистентов Георгия Фёдоровича от волнения дрожали руки, а доктор Синяков, еле держась на ногах, бледный, босой, оборванный, делал резекцию желудка. С поставленной трудной задачей он справился блестяще.

С того дня квалификация «русского доктора» – так стали называть Синякова – не вызывала сомнений ни у надзирателей, ни у ассистировавших ему европейских врачей-заключённых. Он сутками напролёт оперировал больных, делал сложнейшие операции. Георгий Фёдорович ежедневно проводил до 5 операций и выполнял больше 50 перевязок!

Концлагерь под Кюстрином был рабочим лагерем. Нацистам нужны были бесплатные рабы. Желательно здоровые. Поэтому Синяков лечил пневмонии, плевриты, язвы, остеомиелиты. Врач в буквальном смысле работал на износ – до 20 часов в сутки. Он порою валился с ног, но не мог дать себе передышку. Потому, что в бараках находились тысячи раненых и больных, которым нужна была его помощь.

Верный клятве Гиппократа, Синяков оперировал не только заключённых, но и немцев. Прослышав о выдающемся хирурге, к нему на приём потянулись местные жители. Удивительно, но советским доктором восхищались даже нацисты. Однажды он спас жизнь сыну охранника-эсэсовца: мальчик задыхался от попавшего в трахею постороннего предмета – подавился костью. Когда ребёнок пришёл в себя после операции, заплаканная мать поцеловала руку русскому врачу и встала перед ним на колени.

После того случая доверием к хирургу прониклась вся охрана, и доктор смог передвигаться по лагерю свободно. Он бывал там, куда пленных не пускали, что впоследствии помогло ему в подпольной деятельности. Также доктор получал усиленный паёк, которым делился с ранеными: обменивал выданное ему сало на хлеб и картошку, которыми можно было накормить большее число заключённых.

А потом Георгий Синяков возглавил подпольный комитет. Штаб сопротивления находился в инфекционных бараках, куда нацисты боялись не то, что нос показывать, а даже просто заглядывать вовнутрь. Врач помогал организовывать побеги из лагеря. Способы спасения пленников были разными, но чаще всего применялась имитация смерти: доктор научил больных притворяться умершими, констатировал смерть, «труп» вывозили с другими действительно умершими и сбрасывали в ров неподалёку, где заключённый «воскресал». Подпольщики тщательно разрабатывали маршрут побега, снабжали узников картой, сухарями, а также часами или компасом.

В роли «трупа» побывал советский солдат-еврей Илья Эренбург – тёзка знаменитого поэта и публициста. Кивая на худющего Эренбурга, надсмотрщики спрашивали врача: - Jude? (по-немецки «еврей»).

- Нет, русский, – уверенно отвечал Синяков, понимавший, что у jude нет ни единого шанса на спасение.

Доктор спрятал Эренбурга в инфекционном бараке и придумал заключённому новое имя – Илья Белоусов. Вскоре Эренбург по отработанной схеме был вывезен с территории лагеря вместе с трупами, благополучно выбрался и закончил войну в Берлине в звании лейтенанта. Ровно через год он нашёл своего спасителя и подарил ему фотографию с надписью на обороте: «На долгую вечную память самому любимому Георгию Фёдоровичу, заменившему для меня отца, брата и друга в самые тяжёлые кошмарные дни». Эту фотографию доктор Синяков хранил до конца жизни.

Самым знаменитым спасённым узником Кюстринского лагеря стала лётчица-штурмовик старший лейтенант Анна Егорова. Она попала в плен после того, как её Ил-2 был сбит в небе над Магнушевским плацдармом недалеко от Варшавы. Её ранения были ужасны – она сильно обгорела. Спустя годы Анна Александровна вспоминала о тех страшных днях так: «Всех пленных согнали в колонну, и, окружённая озверелыми конвоирами, немецкими овчарками, она потянулась по Кюстринскому лагерю. Меня несли на носилках товарищи по беде, как носят покойников на кладбище. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: «Держись, сестрёнка! Русский доктор Синяков воскрешает из мёртвых!..».

И он её действительно воскресил.

Доктор Синяков смазывал гнойные раны обожженной пациентки рыбьим жиром и специальной мазью, от которой раны выглядели свежими и крайне неприглядными, а на самом деле отлично затягивались. Нацисты хотели устроить показательную казнь «русской летающей ведьмы», которая за годы войны совершила 277 боевых вылетов. Враги дожидались её выздоровления, но ей, якобы, становилось «всё хуже и хуже»... заключённая всё «угасала и угасала»… Синяков лечил лётчицу, делая вид, что лекарства ей не помогают.

Ещё один удивительный факт: Георгий Фёдорович не только лечил Егорову и делился с ней своим пайком, но ещё и прятал её ордена и партбилет. Благодаря доктору Синякову ей удалось выжить в кромешном аду, и спустя годы получить заслуженную Звезду Героя Советского Союза.

1200 дней провёл в плену Георгий Синяков. А свой последний подвиг в концлагере «русский доктор» совершил перед тем, как в январе 1945 года советские танки освободили Кюстрин. Тех заключённых, что были покрепче, гитлеровцы закинули в эшелоны, а остальных решили расстрелять в лагере. На смерть были обречены три тысячи пленных. Случайно об этом узнал Синяков. Ему говорили: «Не бойтесь, доктор, вас не расстреляют»…

И тогда Георгий Фёдорович совершил мужественнейший поступок – он пошёл на переговоры с лагерной администрацией. Доктор стал просить гитлеровцев пощадить измученных пленников, не брать ещё один грех на душу. После чего произошло невероятное – немцы покинули лагерь без единого выстрела. Три тысячи человек остались живы! Благодаря личной отваге и настойчивости доктора Синякова.

Вскоре в Кюстрин вошла танковая группа майора Ильина из 5-й ударной армии. Оказавшись среди своих, доктор продолжил оперировать, теперь уже воинов-освободителей. Синяков организовал в лагере полевой госпиталь и за несколько суток прооперировал более семидесяти раненых танкистов. В составе медсанбата героический хирург дошел до самого Берлина и оставил свою подпись на стене Рейхстага.

В начале 60-х годов, после того, как в «Литературной газете» был опубликован очерк об Анне Егоровой, и имя отважного врача прозвучало на весь Советский Союз, спасённые Синяковым воины нашли его и пригласили в Москву. Туда же, на эту очень душевную встречу, прибыли сотни других бывших узников Кюстринского концлагеря, которых сберёг доктор Синяков. Его благодарили, обнимали, звали в гости, а ещё они вместе плакали и вспоминали лагерный ад.

Заслуженные лётчики и танкисты пытались выхлопотать для своего спасителя боевые награды, считая, что он достоин звания Героя Советского Союза. Но, к сожалению, всё было тщетно – подвиг Синякова не был отмечен государством. Из-за пленного прошлого его биографию сочли неподходящей для высокого звания.

Сам же Георгий Синяков по этому поводу так: «Плен – это беда, несчастье. А разве за несчастье награждают? Моя награда – жизнь, возвращение домой, к семье, к работе, это письма от людей, которым я помог в час тяжкого горя».

Эти слова максимально характеризуют нашего героя. Вот таким он был, доблестный и скромный доктор Георгий Фёдорович Синяков.