1099
7
В России Калининградской области в городе Советске, у моста Королевы Луизы, находится единственный в России жилой дом, стоящий на своеобразном острове. С трех сторон он окружен территорией пограничного КПП, а с четвертой его подмывает Неман. На другом берегу − Литва.
Со стороны может показаться, что здание расположено прямо на территории погранперехода. Однако это не так.
Вот уже больше 10 лет дома №1 и 3 на улице Базарной, соединенные друг с другом аркой и выглядящие как единое целое, отрезаны от остального мира. Это обветшалое здание, возведенное немцами на рубеже XIX-XX веков, провожает тех, кто едет в Литву, и встречает приезжих из Евросоюза.
− Когда в начале 90-х стали строить таможенный терминал и постепенно закрыли нас со всех сторон, жильцы надеялись на расселение, даже начали строить 40-квартирный дом. На тот момент в нашем доме было прописано 37 семей, на когда новый дом был готов, числилось уже 51. В итоге мы остались на месте и тогда, и после, когда будто бы Москва опять выделила деньги. Со временем про нас все забыли, − рассказывает Наталья Краюшкина, которая непрестанно обивает пороги чиновников, пытаясь добиться обещанного расселения. Анклавное положение диктует свои нормы жизни, с которыми люди никак не могут смириться.
− А мы сейчас туда только по паспортам пускаем, − лучезарно улыбаясь, сообщает мне симпатичный молодой пограничник, вставляя ключ в навесной замок на воротах.
На мой вопрос о том, не лень ли ему каждый раз прибегать сюда, чтобы пропустить жильцов, служивый отвечает, что жалеет людей, ведь иначе им придется сделать большой крюк в обход КПП. Увы, по заверениям жильцов, не все сотрудники погранслужбы так учтивы.
Пускают только с регистрацией
У жителей "дома на таможне", как называют его местные, есть три пути, которыми они могут попасть к своему подъезду. Первый – через КПП. Для этого нужно пройти через несколько ворот и всякий раз иметь при себе документ, подтверждающую регистрацию в этом доме.
− Неудобно с коляской через все эти калитки проходить. Ждешь, бывает, подолгу, когда тебя пограничник заметит и подойдет, чтобы открыть, − сетует Марина Шаркова, мама грудного малыша. − А бывает, какая-нибудь особенно неприятная тетка увидит, что ты у ворот стоишь под дождем, и специально куда-то пойдет "по делам". Потом не спеша к тебе приковыляет и недовольно, как будто одолжение делает, отопрет ворота.
Людей не устраивает и то, что к ним не может наведаться знакомый или родственник, не прихвативший с собой документ. Но даже если таковой имеется, человека надо встретить и поручиться за него перед сотрудниками пограничной службы. Маленькие "островитяне" вынуждены мириться с тем, что друзья могут прийти к ним только по документам
− Пограничников, конечно, тоже можно понять, ведь это вообще не положено, чтобы мы там ходили. А нам-то что делать? Вон у Светы ребенка в восемь утра не пропустили – а ему в школу надо было. Еще темно, а мальчику пришлось под мостом, где нет освещения, по скользкой набережной идти. Детям что, в портфель свидетельство о регистрации класть? Другая соседка с бывшим мужем встречаться на лавочку в сквере бегает, он даже к ребенку пройти не может, так как не прописан, – говорит Марина.
С риском для жизни
Второй вариант для желающих попасть в дом − пробираться по узкой тропинке вдоль забора, огибающего территорию пограничного перехода. С одной стороны – обрыв к реке, с другой – ограда с кольцами колючей проволоки поверху.
− Когда гололед, как человек-паук цепляешься за забор, а иначе вниз, в кусты или вообще в реку ушуршишь, - грустно шутит Валерий Качанов, живущий на первом этаже. – Сюда с коляской или тяжелыми сумками лучше не соваться. А иногда зимой пограничники свою территорию чистят и снег сваливают именно на эту тропинку – тогда вообще путь перекрыт до оттепели. Ходить по темной, скользкой тропке - удовольствие сомнительное.
Снег, окурки, экскременты служебных собак – все это, по словам недовольных горожан, сотрудники таможенной и пограничной служб предпочитают бросать за забор, туда, где каждый день ходят на работу или в магазин несчастные жильцы злополучного дома.
Есть и третий путь – под мостом, по слабоосвещенной аварийной набережной, не имеющей никаких ограждений. Несмотря на запрещающие таблички, там постоянно собираются толпы желающих провести вечер с видом на бурные воды Немана. Под мостом часто собираются любители выпить на природе.
Отдыхающие, которые чаще всего приезжают веселой толпой на машинах, швыряют на пристань бутылки и прочий мусор, а справлять естественную нужду предпочитают под знаменитым мостом.
– Мне страшно там ходить. Темно. Частенько много пьяных там веселится – мало ли кому что из них в голову взбредет. Вот так толкнут слегка – и я уже в реке тону. Проходишь каждый раз, как через общественный туалет, - морщится 25-летняя Алена Медведева, - Периодически там кого-то избивают или грабят, поэтому вечером я туда не суюсь. "Дорогу жизни" местные автомобилисты сделали сами.
Пристань регулярно затапливает при разливе реки, как минимум один-два раза в год. Особенно неприятно это для автомобилистов, ведь именно там пролегает единственная дорога. Эта грунтовка напоминает отрезок горного серпантина.
– Каждый год ее насыпаем за свой счет: кто-то шлаку привезет, кто-то - песка или камней, и каждый паводок ее уничтожает, – рассказывает Валерий Качанов. – Опасная дорога: и горка, и резкий поворот, и вдоль нее обрыв. Неопытные водители или на больших машинах туда предпочитают не заезжать. Я на "Скорой" работаю. Однажды по вызову в свой же дом приезжал и едва не вылетел в Неман: заднее колесо зависло - еле вырулил.
Похожую историю рассказал сосед водителя - Константин Медведев. Его "Гольф" на скользкой зимней дороге сполз задней осью в провал.
– Позвал на помощь мужиков, вытянули автомобиль. Жутко, конечно, что к собственному дому подъехать можно только с таким риском. Помню, как-то ребенка с температурой до машины "Скорой" на руках нес в одеялах – водитель побоялся к подъезду ехать, остановился под мостом. Таксисты часто не отваживаются в горку к нам подниматься, грузовики тоже не рискуют…
Переждать половодье
Но хуже всего, когда река поднимается к самому подъезду – тогда на машине подъехать к дому можно только договорившись со старшим по смене у пограничников. Ни одна экстренная служба к дому не доберется.
- В январе нас опять затопило. У меня машина осталась возле дома, никак не выехать. Накануне остальные жильцы, увидев, что Неман из берегов выходит, свои автомобили отогнали, а у меня ребенок болел, не до этого было. На следующий день я целый час разбиралась с пограничниками – не хотели открывать запасные ворота, - возмущается Татьяна Шаркова. Жители пытаются спасти от паводков сараи, где хранят дрова, уголь и баллонный газ.
В подвалах уже давно никто ничего не хранит – они наполняются водой в человеческий рост. Это обстоятельство особенно угнетает жильцов дома №1, ведь там, в отличие от соседского строения - печное отопление. Дрова или уголь сыреют в сараях, к тому же надо где-то держать баллонный газ, который люди закупают с запасом на случай, если опять окажутся "на острове". Вывоз мусора - проблема для любого острова.
- Мусоровозы и так к нам приезжают крайне редко – не хотят на нашей дороге рисковать, да и с пограничниками вечно накладки возникают. Всегда огромные кучи возле помойки накапливаются, - качает головой Лариса Горохова, вместе с большой семьей и собакой живущая в доме №3. – А когда затапливает, так вообще начинается хаос: баки в Неман уносит, а мусор по двору плавает. Дворник к нам тоже ни разу за все эти годы не заглянул.
Во время паводка никто из жильцов не возит пожилых родственников к врачу: транспорт может подъехать не ближе соседнего двора, расположенного по ту сторону пограничного перехода.
- Слава Богу, что когда моя бабушка умерла, Неман из берегов не выходил, - рассуждает Людмила Бондаренко, жительница дома №1. – А то как бы покойницу вывозили?
- Сырость, плесень, вонь… Вот что оставляет нам каждый раз паводок, - вздыхает Наталья Краюшкина. – И это если не брать в расчет подмывание фундамента.
Жизнь за колючей проволокой
Жить вблизи режимного объекта весьма некомфортно. Каждый раз, когда включают сирену, сердце замирает.
- Ребенок просыпается постоянно из-за этого воя, - добавляет Татьяна Шаркова. – А летом всю ночь рефрижераторы тарахтят, окна открыты – все слышно.
В метре под окнами постоянно ездят грузовики.
- Дома летом приходится телевизор на полную громкость включать – иначе ничего не слышно. Тюль и шторы через несколько дней черными становятся. Я уже молчу про запах – выхлопные газы и пары солярки в жарком воздухе просто невыносимы! – вспоминает Алена.
В нескольких метрах от здания неожиданно кончается набережная. Человека, идущего к реке, ждет резкий обрыв, на дне которого - глубокая река с быстрым течением и водоворотами. В Немане утонуло немало народу, и с каждым годом этот список становится на нескольких человек больше.
- Мой сын, когда был мальчишкой, несколько раз там тонул. Страшно за ребенка каждый раз, когда он на улицу идет, - охает Людмила Бондаренко.
Сама пристань разваливается на глазах у муниципальных властей и горожан – огромные провалы зияют тут и там. Не считая маленького внутреннего дворика, собственной придомовой территории здание практически не имеет.
- У нас в 2010 году на третьем этаже случился пожар. Две машины пожарные заехали, а две не смогли. Со стороны таможни фурами въезд загорожен был.
Только через несколько часов доступ открыли, - рассказывает Наталья Краюшкина.
- В прошлом году ветром в коридоре стекло выбило. Застеклить можно только с улицы. "Вышка" под мостом не проходила. Чтобы поучить разрешение, люди бегали от одного военного начальника к другому. В итоге написали заявление, которое месяц в Калининграде рассматривали, - рассказывает Людмила.
Кстати, на первом этаже дома расположен опорный пункт пограничных войск, который используют в качестве "комнаты для приема пищи". Возле дверей столовой, в подъезде, постоянно собираются на перекур толпы отобедавших пограничников.
- В подъезде постоянный туман от сигаретного дыма. Бычки они бросают прямо на пол или в наши почтовые ящики. Там же я постоянно нахожу использованные чайные пакетики, - утверждает Алена Медведева. Особенно неприятна жильцам нависающая над головами колючая проволока.
"Боюсь здесь находиться"
Оба здания находятся в удручающем техническом состоянии.
- Я здесь, честно говоря, боюсь находиться, - Людмила Бондаренко открывает мне дверь, которая держится за счет просунутой в проем тряпки: косяк сильно "повело".
Кутаясь в вязаную кофту, она показывает две полупустые комнаты: "Я здесь не живу – холод собачий. Печки перекладывать надо, но полы слишком кривые, стены перекосились, дымоход щелями идет". В квартире Людмилы Бондаренко нет ни одного прямого угла.
Полы в комнатах не просто кривые: если положить в один конец комнаты мячик, то он неминуемо скатится в другой. Так же "танцуют" стены, окна, дверные проемы и потолки. Иной раз страшно ложиться спать, признается хозяйка, вдруг выбежать не успеешь?
Когда Людмила, как и многие ее соседи, приватизировала свою квартиру, никто из чиновников не предупредил, что дом настолько изношен.
- Теперь мне говорят: "У вас копеечная квартира, а вы хотите, чтобы мы вам дали хорошее жилье!" - пересказывает Людмила слова сотрудников горадминистрации. – Не так давно в нашем доме комиссия побывала. Ходили, головами качали, сочувствовали. Вроде как признали аварийным. Но опять же, что будет? Отселят нас в бараки на неопределенный срок…
Официальный вердикт
В городской администрации Советска на запрос редакции Клопс.Ru относительно дальнейшей судьбы домов ответили: "Многоквартирный жилой дом № 1 признан аварийным и подлежащим реконструкции; жилой дом № 3 по ул. Базарной требует капитального ремонта". Снести нельзя, оставить...
Чиновники пообещали отселить жильцов дома № 1 до 31 декабря 2019 года, а дом №3 включили в перечень домов, подлежащих капитальному ремонту. Переселять его обитателей никуда не будут. Сносить двух почтенных старичков не собираются: как говорится в официальном ответе, они попадают в зону объекта культурного наследия регионального значения "Мост ‘Королевы Луизы’".
Со стороны может показаться, что здание расположено прямо на территории погранперехода. Однако это не так.
Вот уже больше 10 лет дома №1 и 3 на улице Базарной, соединенные друг с другом аркой и выглядящие как единое целое, отрезаны от остального мира. Это обветшалое здание, возведенное немцами на рубеже XIX-XX веков, провожает тех, кто едет в Литву, и встречает приезжих из Евросоюза.
− Когда в начале 90-х стали строить таможенный терминал и постепенно закрыли нас со всех сторон, жильцы надеялись на расселение, даже начали строить 40-квартирный дом. На тот момент в нашем доме было прописано 37 семей, на когда новый дом был готов, числилось уже 51. В итоге мы остались на месте и тогда, и после, когда будто бы Москва опять выделила деньги. Со временем про нас все забыли, − рассказывает Наталья Краюшкина, которая непрестанно обивает пороги чиновников, пытаясь добиться обещанного расселения. Анклавное положение диктует свои нормы жизни, с которыми люди никак не могут смириться.
− А мы сейчас туда только по паспортам пускаем, − лучезарно улыбаясь, сообщает мне симпатичный молодой пограничник, вставляя ключ в навесной замок на воротах.
На мой вопрос о том, не лень ли ему каждый раз прибегать сюда, чтобы пропустить жильцов, служивый отвечает, что жалеет людей, ведь иначе им придется сделать большой крюк в обход КПП. Увы, по заверениям жильцов, не все сотрудники погранслужбы так учтивы.
Пускают только с регистрацией
У жителей "дома на таможне", как называют его местные, есть три пути, которыми они могут попасть к своему подъезду. Первый – через КПП. Для этого нужно пройти через несколько ворот и всякий раз иметь при себе документ, подтверждающую регистрацию в этом доме.
− Неудобно с коляской через все эти калитки проходить. Ждешь, бывает, подолгу, когда тебя пограничник заметит и подойдет, чтобы открыть, − сетует Марина Шаркова, мама грудного малыша. − А бывает, какая-нибудь особенно неприятная тетка увидит, что ты у ворот стоишь под дождем, и специально куда-то пойдет "по делам". Потом не спеша к тебе приковыляет и недовольно, как будто одолжение делает, отопрет ворота.
Людей не устраивает и то, что к ним не может наведаться знакомый или родственник, не прихвативший с собой документ. Но даже если таковой имеется, человека надо встретить и поручиться за него перед сотрудниками пограничной службы. Маленькие "островитяне" вынуждены мириться с тем, что друзья могут прийти к ним только по документам
− Пограничников, конечно, тоже можно понять, ведь это вообще не положено, чтобы мы там ходили. А нам-то что делать? Вон у Светы ребенка в восемь утра не пропустили – а ему в школу надо было. Еще темно, а мальчику пришлось под мостом, где нет освещения, по скользкой набережной идти. Детям что, в портфель свидетельство о регистрации класть? Другая соседка с бывшим мужем встречаться на лавочку в сквере бегает, он даже к ребенку пройти не может, так как не прописан, – говорит Марина.
С риском для жизни
Второй вариант для желающих попасть в дом − пробираться по узкой тропинке вдоль забора, огибающего территорию пограничного перехода. С одной стороны – обрыв к реке, с другой – ограда с кольцами колючей проволоки поверху.
− Когда гололед, как человек-паук цепляешься за забор, а иначе вниз, в кусты или вообще в реку ушуршишь, - грустно шутит Валерий Качанов, живущий на первом этаже. – Сюда с коляской или тяжелыми сумками лучше не соваться. А иногда зимой пограничники свою территорию чистят и снег сваливают именно на эту тропинку – тогда вообще путь перекрыт до оттепели. Ходить по темной, скользкой тропке - удовольствие сомнительное.
Снег, окурки, экскременты служебных собак – все это, по словам недовольных горожан, сотрудники таможенной и пограничной служб предпочитают бросать за забор, туда, где каждый день ходят на работу или в магазин несчастные жильцы злополучного дома.
Есть и третий путь – под мостом, по слабоосвещенной аварийной набережной, не имеющей никаких ограждений. Несмотря на запрещающие таблички, там постоянно собираются толпы желающих провести вечер с видом на бурные воды Немана. Под мостом часто собираются любители выпить на природе.
Отдыхающие, которые чаще всего приезжают веселой толпой на машинах, швыряют на пристань бутылки и прочий мусор, а справлять естественную нужду предпочитают под знаменитым мостом.
– Мне страшно там ходить. Темно. Частенько много пьяных там веселится – мало ли кому что из них в голову взбредет. Вот так толкнут слегка – и я уже в реке тону. Проходишь каждый раз, как через общественный туалет, - морщится 25-летняя Алена Медведева, - Периодически там кого-то избивают или грабят, поэтому вечером я туда не суюсь. "Дорогу жизни" местные автомобилисты сделали сами.
Пристань регулярно затапливает при разливе реки, как минимум один-два раза в год. Особенно неприятно это для автомобилистов, ведь именно там пролегает единственная дорога. Эта грунтовка напоминает отрезок горного серпантина.
– Каждый год ее насыпаем за свой счет: кто-то шлаку привезет, кто-то - песка или камней, и каждый паводок ее уничтожает, – рассказывает Валерий Качанов. – Опасная дорога: и горка, и резкий поворот, и вдоль нее обрыв. Неопытные водители или на больших машинах туда предпочитают не заезжать. Я на "Скорой" работаю. Однажды по вызову в свой же дом приезжал и едва не вылетел в Неман: заднее колесо зависло - еле вырулил.
Похожую историю рассказал сосед водителя - Константин Медведев. Его "Гольф" на скользкой зимней дороге сполз задней осью в провал.
– Позвал на помощь мужиков, вытянули автомобиль. Жутко, конечно, что к собственному дому подъехать можно только с таким риском. Помню, как-то ребенка с температурой до машины "Скорой" на руках нес в одеялах – водитель побоялся к подъезду ехать, остановился под мостом. Таксисты часто не отваживаются в горку к нам подниматься, грузовики тоже не рискуют…
Переждать половодье
Но хуже всего, когда река поднимается к самому подъезду – тогда на машине подъехать к дому можно только договорившись со старшим по смене у пограничников. Ни одна экстренная служба к дому не доберется.
- В январе нас опять затопило. У меня машина осталась возле дома, никак не выехать. Накануне остальные жильцы, увидев, что Неман из берегов выходит, свои автомобили отогнали, а у меня ребенок болел, не до этого было. На следующий день я целый час разбиралась с пограничниками – не хотели открывать запасные ворота, - возмущается Татьяна Шаркова. Жители пытаются спасти от паводков сараи, где хранят дрова, уголь и баллонный газ.
В подвалах уже давно никто ничего не хранит – они наполняются водой в человеческий рост. Это обстоятельство особенно угнетает жильцов дома №1, ведь там, в отличие от соседского строения - печное отопление. Дрова или уголь сыреют в сараях, к тому же надо где-то держать баллонный газ, который люди закупают с запасом на случай, если опять окажутся "на острове". Вывоз мусора - проблема для любого острова.
- Мусоровозы и так к нам приезжают крайне редко – не хотят на нашей дороге рисковать, да и с пограничниками вечно накладки возникают. Всегда огромные кучи возле помойки накапливаются, - качает головой Лариса Горохова, вместе с большой семьей и собакой живущая в доме №3. – А когда затапливает, так вообще начинается хаос: баки в Неман уносит, а мусор по двору плавает. Дворник к нам тоже ни разу за все эти годы не заглянул.
Во время паводка никто из жильцов не возит пожилых родственников к врачу: транспорт может подъехать не ближе соседнего двора, расположенного по ту сторону пограничного перехода.
- Слава Богу, что когда моя бабушка умерла, Неман из берегов не выходил, - рассуждает Людмила Бондаренко, жительница дома №1. – А то как бы покойницу вывозили?
- Сырость, плесень, вонь… Вот что оставляет нам каждый раз паводок, - вздыхает Наталья Краюшкина. – И это если не брать в расчет подмывание фундамента.
Жизнь за колючей проволокой
Жить вблизи режимного объекта весьма некомфортно. Каждый раз, когда включают сирену, сердце замирает.
- Ребенок просыпается постоянно из-за этого воя, - добавляет Татьяна Шаркова. – А летом всю ночь рефрижераторы тарахтят, окна открыты – все слышно.
В метре под окнами постоянно ездят грузовики.
- Дома летом приходится телевизор на полную громкость включать – иначе ничего не слышно. Тюль и шторы через несколько дней черными становятся. Я уже молчу про запах – выхлопные газы и пары солярки в жарком воздухе просто невыносимы! – вспоминает Алена.
В нескольких метрах от здания неожиданно кончается набережная. Человека, идущего к реке, ждет резкий обрыв, на дне которого - глубокая река с быстрым течением и водоворотами. В Немане утонуло немало народу, и с каждым годом этот список становится на нескольких человек больше.
- Мой сын, когда был мальчишкой, несколько раз там тонул. Страшно за ребенка каждый раз, когда он на улицу идет, - охает Людмила Бондаренко.
Сама пристань разваливается на глазах у муниципальных властей и горожан – огромные провалы зияют тут и там. Не считая маленького внутреннего дворика, собственной придомовой территории здание практически не имеет.
- У нас в 2010 году на третьем этаже случился пожар. Две машины пожарные заехали, а две не смогли. Со стороны таможни фурами въезд загорожен был.
Только через несколько часов доступ открыли, - рассказывает Наталья Краюшкина.
- В прошлом году ветром в коридоре стекло выбило. Застеклить можно только с улицы. "Вышка" под мостом не проходила. Чтобы поучить разрешение, люди бегали от одного военного начальника к другому. В итоге написали заявление, которое месяц в Калининграде рассматривали, - рассказывает Людмила.
Кстати, на первом этаже дома расположен опорный пункт пограничных войск, который используют в качестве "комнаты для приема пищи". Возле дверей столовой, в подъезде, постоянно собираются на перекур толпы отобедавших пограничников.
- В подъезде постоянный туман от сигаретного дыма. Бычки они бросают прямо на пол или в наши почтовые ящики. Там же я постоянно нахожу использованные чайные пакетики, - утверждает Алена Медведева. Особенно неприятна жильцам нависающая над головами колючая проволока.
"Боюсь здесь находиться"
Оба здания находятся в удручающем техническом состоянии.
- Я здесь, честно говоря, боюсь находиться, - Людмила Бондаренко открывает мне дверь, которая держится за счет просунутой в проем тряпки: косяк сильно "повело".
Кутаясь в вязаную кофту, она показывает две полупустые комнаты: "Я здесь не живу – холод собачий. Печки перекладывать надо, но полы слишком кривые, стены перекосились, дымоход щелями идет". В квартире Людмилы Бондаренко нет ни одного прямого угла.
Полы в комнатах не просто кривые: если положить в один конец комнаты мячик, то он неминуемо скатится в другой. Так же "танцуют" стены, окна, дверные проемы и потолки. Иной раз страшно ложиться спать, признается хозяйка, вдруг выбежать не успеешь?
Когда Людмила, как и многие ее соседи, приватизировала свою квартиру, никто из чиновников не предупредил, что дом настолько изношен.
- Теперь мне говорят: "У вас копеечная квартира, а вы хотите, чтобы мы вам дали хорошее жилье!" - пересказывает Людмила слова сотрудников горадминистрации. – Не так давно в нашем доме комиссия побывала. Ходили, головами качали, сочувствовали. Вроде как признали аварийным. Но опять же, что будет? Отселят нас в бараки на неопределенный срок…
Официальный вердикт
В городской администрации Советска на запрос редакции Клопс.Ru относительно дальнейшей судьбы домов ответили: "Многоквартирный жилой дом № 1 признан аварийным и подлежащим реконструкции; жилой дом № 3 по ул. Базарной требует капитального ремонта". Снести нельзя, оставить...
Чиновники пообещали отселить жильцов дома № 1 до 31 декабря 2019 года, а дом №3 включили в перечень домов, подлежащих капитальному ремонту. Переселять его обитателей никуда не будут. Сносить двух почтенных старичков не собираются: как говорится в официальном ответе, они попадают в зону объекта культурного наследия регионального значения "Мост ‘Королевы Луизы’".
×
.jpg)
