425
1
Довольно часто можно услышать и прочитать про внезапное нападение фашистской Германии на СССР. Но дело в том, что про внезапность нигде не сказано. Молотов о внезапности молчал, Сталин тоже молчал и только Хрущев стал заявлять про внезапность, а потом это расползлось по прессе и кино.
Довольно часто можно услышать и прочитать про внезапное нападение фашистской Германии на СССР. Но дело в том, что про внезапность нигде не сказано. Молотов о внезапности молчал, Сталин тоже молчал и только Хрущев стал заявлять про внезапность, а потом это расползлось по прессе и кино. Вот что говорил Хрущев на ХХ съезде: «В ходе войны и после нее Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом "внезапности" нападения немцев на Советский Союз. Но ведь это, товарищи, совершенно не соответствует действительности». И правда, слова о «внезапности» не соответствуют действительности. В действительности, в своем обращении от 3 июля 1941 года, Сталин сказал: «Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же захваченной немецко-фашистскими войсками… имело … то обстоятельство, что фашистская Германия неожиданно и вероломно нарушила пакт о ненападении, заключенный в 1939 году между ней и СССР…». В тексте говорится о нарушении пакта о ненападении даже если взять слова «неожиданность» и «внезапность», как синонимы. Во всех выступлениях Молотова (от 22 июня 1941 года) и Сталина (от 3 июля 1941 года) говориться о вероломстве, а это разные вещи с внезапностью.
Вероломство было.
Пакт о ненападении не был расторгнут даже задним числом и прекратил свое действие де-факто.
Сама процедура объявления войны прописана в Гаагских конвенциях и представляет из себя ряд последовательных действий: первое – предъявление ультиматума или неких претензий со сроками исполнения; второе – при неисполнении требований разрываются дипломатические отношения и конкретно объявляется война. В реалиях XX века по-настоящему благородное объявление войны должно бы было отстоять от начала самой войны примерно на месяц, но за это время противник мог отмобилизовать армию. Поэтому агрессор, а именно фашистская Германия, не пытался объявить войну, а начинал её неожиданно. В апреле 1939 года Германия расторгла пакт о ненападении с Польшей. Это уже был первый звоночек, который говорил о будущей войне. А в отношении СССР пакт не расторгался и сохранял свое действие до 22 июня. Поэтому Сталин и говорил о неожиданности и вероломстве. Даже на сообщение от 14 июня не последовало реакции от Германии. Все это говорило только об одном – война приближается.
Наступило 22 июня, немецкая артиллерия в 3.15 (мемуары Гудериана) начала обстрел Бреста и в это же время над территорией СССР появились немецкие самолеты.
Здесь начинается второй акт объявление войны. Молотов сообщил в своем заявлении 22 июня: «… Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы…». В это же время шло вручение ноты(меморандума) об объявлении войны в Берлине. Вот как говорится об этом в немецких источниках: «призрачная сцена, живых свидетелей, которой нет кроме бывшего Шеф-переводчика правительства Рейха, Др. Пауля Шмидта (Пауль Отто Шмидт Paul-Otto Schmidt на время написания статьи 24.03.1961 был еще жив): при бледном утреннем сумраке 22 июня 1941 года, почти в 4 часа, ждал Риббентроп в кабинете, расположенном в здании на берлинской Wilhelmstraße советского посла Деканозова, который на четыре часа (по летнему среднеевропейскому времени) был приглашен на официальную беседу (Unterredung )", Точно в назначенное время был Деканозов вместе со своим толмачем (переводчиком) Павловым сопровожден в кабинет (Риббентропа). Когда Деканозов начал зачитывать заявление со стороны Кремля, Риббентроп прервал его...».
Разница во времени между Берлином и Москвой была один час. Получается, что только через час после начала немецкого наступления было сообщено о начале войны.
И как сказал Молотов: «Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.».
Вероломство было.
Пакт о ненападении не был расторгнут даже задним числом и прекратил свое действие де-факто.
Сама процедура объявления войны прописана в Гаагских конвенциях и представляет из себя ряд последовательных действий: первое – предъявление ультиматума или неких претензий со сроками исполнения; второе – при неисполнении требований разрываются дипломатические отношения и конкретно объявляется война. В реалиях XX века по-настоящему благородное объявление войны должно бы было отстоять от начала самой войны примерно на месяц, но за это время противник мог отмобилизовать армию. Поэтому агрессор, а именно фашистская Германия, не пытался объявить войну, а начинал её неожиданно. В апреле 1939 года Германия расторгла пакт о ненападении с Польшей. Это уже был первый звоночек, который говорил о будущей войне. А в отношении СССР пакт не расторгался и сохранял свое действие до 22 июня. Поэтому Сталин и говорил о неожиданности и вероломстве. Даже на сообщение от 14 июня не последовало реакции от Германии. Все это говорило только об одном – война приближается.
Наступило 22 июня, немецкая артиллерия в 3.15 (мемуары Гудериана) начала обстрел Бреста и в это же время над территорией СССР появились немецкие самолеты.
Здесь начинается второй акт объявление войны. Молотов сообщил в своем заявлении 22 июня: «… Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы…». В это же время шло вручение ноты(меморандума) об объявлении войны в Берлине. Вот как говорится об этом в немецких источниках: «призрачная сцена, живых свидетелей, которой нет кроме бывшего Шеф-переводчика правительства Рейха, Др. Пауля Шмидта (Пауль Отто Шмидт Paul-Otto Schmidt на время написания статьи 24.03.1961 был еще жив): при бледном утреннем сумраке 22 июня 1941 года, почти в 4 часа, ждал Риббентроп в кабинете, расположенном в здании на берлинской Wilhelmstraße советского посла Деканозова, который на четыре часа (по летнему среднеевропейскому времени) был приглашен на официальную беседу (Unterredung )", Точно в назначенное время был Деканозов вместе со своим толмачем (переводчиком) Павловым сопровожден в кабинет (Риббентропа). Когда Деканозов начал зачитывать заявление со стороны Кремля, Риббентроп прервал его...».
Разница во времени между Берлином и Москвой была один час. Получается, что только через час после начала немецкого наступления было сообщено о начале войны.
И как сказал Молотов: «Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.».
Источник:
реклама
Это провал - сказал бы Штирлиц.
И до кучи речь тов. Молотова. А уж выводы делайте сами.
Почитайте. Аффтор пытается протолкнуть мысль, что "вероломство" БЫЛО (да-да. У него целый абзац под это), а вот "внезапности" не было (вернее, внезапность "появилась" только в речи Хрущёва).
Вы, видать, прочли по диагонали, и у Вас всё перемешалось...
1. Аффтор в своём посте утверждает, что: начало войны было вероломным, но не было "внезапным". С чего он так считает мен пофиг.
2. Вы с непонятным упорством привели кучу доказательств, что начало войны было "вероломным".
ЗАЧЕМ? Аффтор и так об этом говорил!
Теперь Вы понесли полную пургу с непонятной целью. Просто убедитесь, что аффтор говорил именно про вероломство и успокойтесь по этому вопросу.
Внезапность - совсем другой вопрос. И по этому поводу я с вами спорить не собираюсь. Найдёте про внезапность - флаг вам в.....
С этим не ко мне.