34
1
— Никас, в чём секрет вашего успеха? То, что у других художников зовётся «мазнёй», вы называете «живописью» и получаете за неё неплохие деньги. Как так?
— Ну, во–первых, идите в жопу. Во–вторых, нас в семье было шесть детей. Мой батюшка, кроме матушки, не знал других развлечений. Итого восемь ртов и один работник. Представьте, чего и сколько я кушал. То ничего, то нисколько.
— Голодали?
— Ну, не так чтобы… Скорее, недоедали. Донашивали. Перешивали. Когда мне было шесть лет, я вместо шапки носил отцовский носок, который достался ему от деда.
— Бывает. Я вон в армии шерстяную пилотку носил. Настоящую, природную, из козы.
— Ну, вы клоун, вам можно.
— Хорошо, и как из вашей тогдашней бедности вытекло нынешнее благополучие?
— Да очень просто. Если тебя оторвали от титьки — отгрызи пальцы, которые отрывали, и усни сытым.
— То есть?
— То есть, не надо а) стесняться, б) брезговать. Мир–то вокруг холодный, жестокий. Никто тебя не накормит. Ты должен сам подойти и надеться ртом на что–нибудь съедобное, вкусное. И жевать, даже если тебя бьют по спине ногами. Активность — вот что главное в человеке. И в художнике тоже. Если за свою картину я хочу вагон денег, я не сижу в раздумьях — какие бы образы воплотить? Я знаю, какие. Я их каждый день вижу по телевизору. И у меня есть их телефоны. Я сажусь и пишу могучего и прекрасного конного губернатора с копьём и в латах. Хотя он с бородавкой на пол–хлебала и под конём не нагибаясь пройдёт.
— То есть, в основе вашего творчества ложь?
— Да. Я ложу на всё, что не приносит мне денег.
— Откровенно. Спасибо. Скажите, а почему вашего рождённого в браке сына зовут Стефано Сафронов, а двух внебрачных сыновей — Лука Затравкин и Ландин Сороко? Их что, так назвали по приговору суда?
— Не ваше дело. В Википедии прочитали?
— Да. Что, враньё?
— Нет.
— Не прокомментируете?
— Нет.
— Жаль.
— Ладно. Так и быть. Я вам кое–что другое скажу. Но не под запись.
— Как скажете.
— Никас — это моё второе имя. Которое я заслужил. Заработал. Всей своей жизнью. Переводится как «победитель».
— Ну, да, у нас в основном греческие имена. Моё, Евгений, переводится как «благородный».
— Вам повезло.
— Мы с вами даже немножко тёзки. Я Викторович. То есть, Победителевич.
— А настоящее моё имя — Ныкас. Потому что я всё припрятывал. Молока у матери сосал больше, чем мог переварить. Повторяю, не для печати. Проболтаетесь — голову оторву.
— Ни в коем случае. Огромное вам спасибо.
Шестаков
— Ну, во–первых, идите в жопу. Во–вторых, нас в семье было шесть детей. Мой батюшка, кроме матушки, не знал других развлечений. Итого восемь ртов и один работник. Представьте, чего и сколько я кушал. То ничего, то нисколько.
— Голодали?
— Ну, не так чтобы… Скорее, недоедали. Донашивали. Перешивали. Когда мне было шесть лет, я вместо шапки носил отцовский носок, который достался ему от деда.
— Бывает. Я вон в армии шерстяную пилотку носил. Настоящую, природную, из козы.
— Ну, вы клоун, вам можно.
— Хорошо, и как из вашей тогдашней бедности вытекло нынешнее благополучие?
— Да очень просто. Если тебя оторвали от титьки — отгрызи пальцы, которые отрывали, и усни сытым.
— То есть?
— То есть, не надо а) стесняться, б) брезговать. Мир–то вокруг холодный, жестокий. Никто тебя не накормит. Ты должен сам подойти и надеться ртом на что–нибудь съедобное, вкусное. И жевать, даже если тебя бьют по спине ногами. Активность — вот что главное в человеке. И в художнике тоже. Если за свою картину я хочу вагон денег, я не сижу в раздумьях — какие бы образы воплотить? Я знаю, какие. Я их каждый день вижу по телевизору. И у меня есть их телефоны. Я сажусь и пишу могучего и прекрасного конного губернатора с копьём и в латах. Хотя он с бородавкой на пол–хлебала и под конём не нагибаясь пройдёт.
— То есть, в основе вашего творчества ложь?
— Да. Я ложу на всё, что не приносит мне денег.
— Откровенно. Спасибо. Скажите, а почему вашего рождённого в браке сына зовут Стефано Сафронов, а двух внебрачных сыновей — Лука Затравкин и Ландин Сороко? Их что, так назвали по приговору суда?
— Не ваше дело. В Википедии прочитали?
— Да. Что, враньё?
— Нет.
— Не прокомментируете?
— Нет.
— Жаль.
— Ладно. Так и быть. Я вам кое–что другое скажу. Но не под запись.
— Как скажете.
— Никас — это моё второе имя. Которое я заслужил. Заработал. Всей своей жизнью. Переводится как «победитель».
— Ну, да, у нас в основном греческие имена. Моё, Евгений, переводится как «благородный».
— Вам повезло.
— Мы с вами даже немножко тёзки. Я Викторович. То есть, Победителевич.
— А настоящее моё имя — Ныкас. Потому что я всё припрятывал. Молока у матери сосал больше, чем мог переварить. Повторяю, не для печати. Проболтаетесь — голову оторву.
— Ни в коем случае. Огромное вам спасибо.
Шестаков
Новости партнёров
