Как оно было на самом деле.

Челюсти уже сводило судорогой, шерсть на боках слиплась от крови, сочащейся из царапин, но Отец Волк упорно бежал вперёд. Крохотный живой комочек в зубах слабо скулил и вяло дёргал лапками.

Продравшись между колючими кустами бадари, Отец Волк ступил на знакомую тропинку и чуть не застонал от наслаждения: влажная глина мгновенно облепила стёртые лапы, и боль начала утихать. Ещё два поворота – и он дома.

– Марут! Марут, ты вернулся! – бросилась к нему Мать Волчица. – Лягушонок!..

Отец Волк осторожно разжал челюсти, волчонок плюхнулся на кучку глины и жалобно вякнул.

Мать Волчица радостно облизала сына, затем потянулась к Маруту узкой мордой, и волки с любовью обнюхали друг друга.

– Он сидел в клетке... – тяжело дыша, говорил Отец Волк, положив голову на плечо Ракше. – Люди смотрели и тыкали сучьями... Двое... Не рычи, их уже нет... Загрыз ночью... Днём не трогал, у них огненные палки... И там был ещё один человек... охотник... очень опасный и странный, с белой шкурой...

Мать Волчица, стоявшая с закрытыми глазами, вдруг втянула носом воздух, чуть отвела назад уши и перебила мужа:

– Погоди. Чиль с утра видел где-то неподалёку Лангри...
– Он зашёл на нашу землю? – взревел Отец Волк, вздыбливая шерсть на загривке.
– Не знаю. Но у меня сейчас нет желания спорить с этим полосатым калекой, ступала его хромая лапа на нашу землю или нет. Я хочу лежать рядом с тобой и слушать твой рассказ. Идём в пещеру. Лягушонок, домой!

Волчонок встряхнулся, чихнул, с трудом встал и вразвалку поплёлся вслед за родителями.

* * *

– Вечером люди затушили огонь, сделали два огромных белых пузыря и залезли в них, – продолжал Отец Волк, удобно устроившись посреди пещеры на островке из мха и глядя на весёлую возню волчат. – Те, кто обижал Лягушонка, забрались в маленький пузырь, а белый человек – в тот, что побольше. И ещё он взял с собой клетку с Лягушонком. После этого пузыри засветились изнутри. Я подождал, пока маленький пузырь погаснет и станет совсем тихим, потом заполз в него и...
– Цикада, прекрати кусать Ужика! – рыкнула на расшалившихся детей Мать Волчица. – Деритесь потише, а то Лягушонка разбудите.

Марут сощурил глаза, сладко зевнул и клацнул клыками.

– Вот... А пузырь с белым человеком долго светился. Очень долго. А потом я услышал плач Лягушонка. Я подобрался к пузырю и через дырку в боку увидел, как белый человек хватает зубами нашего Лягушонка за горло и начинает пить кровь. Я заскочил в пузырь и изо всех сил вцепился белому в затылок. Откусил ему половину шеи. И он тоже умер. Сразу.

– Ты у меня самый сильный! – Мать Волчица прижалась к Маруту поближе и лизнула его в нос. – Сильнее всех в джунглях.

Отец Волк тяжело вздохнул и положил голову на передние лапы.

– Только знаешь что... У белого человека был вкус волка.
– Как это? – не поняла Ракша. – Это был не человек?
– Я не знаю, как это... – раздражённо стукнул хвостом по земле Марут. – Это был человек. С плоской мордой, без волос и ходил на задних лапах. Но его кровь пахла так же, как кровь Свободного народа, а на вкус была почти как твоя – помнишь, я зализывал тебе рану на спине? Я не сразу унюхал, там вся поляна провоняла дымом. Но я не ошибаюсь. Это был волк – и в то же время человек. И белый притом.
Ракша неодобрительно посмотрела на Марута и слегка куснула его за ухо.
– Ложись спать. Тебе надо отдохнуть, иначе ещё и не то... Цикада, я кому сказала! Оставь брата в покое!
– Ма, он у меня кость украл!
– Ничего я не крал! Я только жука гонял!
– Не будете слушаться – я вам в наказание не буду детские имена менять! Так до старости и останетесь букашкой и змеючкой!

Перепуганные волчата мгновенно утихли и сжались тёмными комочками.

До ушей Отца Волка донеслось шуршание, он повернул голову и посмотрел назад. В дальнем углу отчаянно работал толстыми лапами Серый, самый старший из волчат. Из наполовину зарытой ямки предательски торчала головка краденой кости.

Угомонив беспокойных детей, Мать Волчица подошла к спящему Лягушонку и ласково лизнула его за ушком. Внезапно она принюхалась и лизнула его опять – на этот раз медленно проведя языком вдоль всего тела.

– Ничего не понимаю... – озадаченно проговорила она. – Марут, иди сюда. Попробуй.

Насторожившийся Отец Волк вскочил с места, но ничего сделать не успел. Очертания волчонка задрожали, расплылись, затем выгнулись другими линиями и медленно застыли. Перед изумлёнными волками на камнях лежал маленький человечек, ёжась во сне от холода и перебирая худыми грязными ногами.

Мать Волчица заслонила собой заскуливших волчат, припала к земле и негромко зарычала.

– Погоди...

Тяжело ступая, Отец Волк подошёл к Лягушонку и принюхался.

– Да, это тот же самый запах.
– И... тот же самый вкус? – не отрывая глаз от сына, спросила Ракша.

Марут фыркнул и легонько куснул ребёнка за ухо. Тот вздрогнул, поднял голову, увидел замерших волков и с радостным "ы-ы-ы-ы-ы!.." потянулся к ним ручками.

Шерсть на затылке Ракши медленно улеглась. Она подошла к Лягушонку и позволила себя обнять. А потом дёрнуть за хвост. А потом забраться на спину. А потом к ним подбежали Ужик и Цикада.

– Да ладно. Мало ли кто кого укусил, – вдруг сказала Мать Волчица. – Он с нами одной крови, и это главное.

В дальнем углу Серый, закончив зарывать кость, одобрительно тявкнул.