Похабные сказки



Сказки, как известно, дело хорошее. Нужное и полезное для детского развития дело. Скоро сказываются и хорошо заканчиваются, будят воображение и
подстёгивают фантазию.

Вот именно, воображение и фантазию, вот именно…

А потом, когда мы становимся старше, пробуждённые когда-то в младенчестве воображение и фантазия понукают нас заново перечитывать старые сказки.
Перечитывать и переосмысливать, на основе благоприобретённого личного опыта и теоретических знаний.
Многие знания, как выясняется, сулят не только многие печали, но и многие развлечения – одно другого причудливее. Старые сказки воспринимаются на
совсем уж новый, щекотливый, мягко говоря, лад. И даже оптимистическое утверждение: « мы рождены, чтоб сказку сделать былью», - приобретает, по
меньшей мере, двусмысленное звучание.

«Золушка»

Всё, казалось бы, вполне невинно в знаменитой сказке Шарля Перро «Золушка». Никаких рискованных намёков и недоговорок - на первый взгляд.

Злая мачеха, конечно, использует Золушку в качестве бесплатной рабочей силы, нещадно эксплуатирует детский труд, зато и спать сиротку укладывает в
золу, за печку, а не в собственную, скажем кровать. С точки зрения мачехи, нет ничего интересного и содержательного под ветхой юбчонкой падчерицы,
и это – хорошая новость для Золушки. Никакого тебе харрасмента, сплошная трудовая повинность.

Стервозные сводные сёстры, конечно, досаждают Золушке капризами и насмешками, но о бичевании, связывании и прочих садистких практиках у Перро не
ни слова, а потому будем считать, что и тут всё вполне невинно.

Добрая фея не ждёт от крестницы каких-то особых интимных услуг в обмен на предоставленный бальный гардероб. Техника её колдовства не требует
принародных совокуплений с чёрным, скажем, козлом. И даже сцены бала в королевском дворце на редкость скучны и благопристойны: облачённые в шелка
и парчу граждане разбиваются на пары и танцуют – всего-то.

Прекрасный принц не тискает Золушку в темном дворцовом коридоре, не нашёптывает ей на ушко непристойности, а лишь томно вздыхает, как и положено
всякому юному гетеросексуалу, встретившему, наконец, самочку своей мечты.

После полуночи Золушка не предстаёт обнажённой перед ликующей толпой придворных, и даже таинственное превращение её бального платья в пикантные
лохмотья свершается не на глазах изумлённой общественности, а под сенью дворцовых кущей, под покровом ночной тьмы. Золушка, как мы помним,
благополучно убегает домой, а возбуждённый марлезонским балетом принц обретает на лестнице туфельку возлюбленной и …

Вот тут и начинается самое интересное. В детстве мы, конечно, наивно полагали, что туфелька – пустяки, сентиментальный сувенир на память о приятно
проведённом вечере, а заодно и улика, позволяющая отличить прекрасную незнакомку от сотен других, менее прекрасных.

Но то было в детстве.

Благодарим за присланное!
Присылайте ваши фото,эро,курьезы, приколы и подсмотренное с помощью этой формы
Мы с удовольствием выложим их на нашем сайте


Прислал a.svirid

Планктонные войны



Некоторое время тому, открыл я небольшой кабинет по лечению зависимостей. Кабинет это делит первый этаж бывшей заводской полуклиники с филиалом
московской фирмы, снабжающей поселян волшебными кормовыми добавками. Охотимся мы в разных лесах, делить вроде нечего, так бы и жили душа в душу,
если б не их новый директор-мудак.
Все-то ему суке надо, везде сует свой нос. Какая бы хуйня не случилась – ткнет ли в очереди один пациент другого напильником в живот, отожмут ли
выздоравливающие мобильник у охранника, подерется ли в коридоре пара, пришедшая на курс семейной психотерапии, всегда он тут как тут со своими
нахуй никому не нужными комментариями и замечаниями. Суть этих замечаний всегда одна – съехали б вы ребята из приличного места, не пугали б наших
клиентов и сотрудниц.
Сначала он озвучил эту идею моему фельдшеру Борису. Тот выслушал внимательно все аргументы и факты, а потом глубоко глядя директору в глаза
поинтересовался, а где, собстно тот, сука, был, когда он, Борис загибался под Гудермесом. Инцидент вроде как бы исчерпался, но директор оказался
настырный, и, когда немного поправился, стал доебывать уже меня, как непосредственно владельца и арендатора. Я сначала вежливо пытался объяснить
ему, что мы-то тут на месте, а вот их филиал, вместе с добавками, от которых к курице одному и подойти страшно, давно пора гнать поближе к
Чернобылю, но потом нервы мои сдали и директор тупо был послан нахуй.

Короче, вспыхнула войнушка, в который враг сразу допустил стратегичский просчет, недооценив , важность агентурной работы. Жили мы по соседству
задолго до него, и большая часть женщин, работающих под началом этого мудозвона, лечила своих мужей у нас. От них-то мы и узнали, что дело
серьезнее, чем кажется. Все эти разговоры о сотрудницах и клиентах не более чем ширма для агрессии, а на самом деле гад взалкал наших квадратов.
Захватчик отнесся к делу серьезно, и , откушав для агрессии своих добавок, поклялся на большом офисном степлере выжить нас вместе с контингентом,
заграбастав наше жизненное пространство,а потом поработить мир и заполнив его своими стероидами и стимуляторами роста. Первой мыслью было привлечь
к решению проблемы кого нибудь из пациентов поздоровее, но представился случай разрешить все цивилизованно.
Внезапно напор на наши ряды ослаб. От агентуры мы узнали, что директору сейчас не до нас – мечется бедняга , как папа по комнате в известной
присказке, предчувствуя проверку из Москвы- он очевидно и там всех достал. Ждали некоего мужика, который внезапно нагрянув, должен был бы на месте
решить, дать ли директору пироженку или пинка по яйцам. Естественно, последний вариант и нас и коллектив устраивал бы больше. Ревизор ожидался
въедливый и противный .

Придя как то утром на работку , я заметил во дворе джип с московскими номерами из которого вылез вальяжный, ухоженный мужик под шестьдесят с
гламурного вида пелоткой, чуть за 20 – типичный босс с секретаршей-рефферентом на выезде. Восьмое чувство плюс оглушительный запах парфюма от
пелотки подсказали мне, что мужик- это как раз тот, кого все ждут, а причудливая архитектура бывшей полуклиники дала несколько секунд для
выработки аццкого плана. Когда пара как следует уже помыкалась в поисках входа, на помощь им появился фельдшер Борис, снявший для такого случая
халат и бейджик.
-Здравствуйте, здравствуйте, мы вас заждались, как доехали, как себя чувствуете? – Борис увлек подрастерявшуюся пару в наш кабинет. В кабинете их
уже встретил я , весь такой в белом, со стетоскопом, на фоне бронзового Фрейда и плаката «печень алкоголика». Горячо поздравив деда с принятым им
решением навсегда избавиться от пагубной страсти, я мягко обеспокоился его внешним видом и поинтересовался, не рановато ли он приехал по ужасным
сельским дрогам, после такого длительного запоя. Москвич тоже наверное плотно сидел на своем продукте - сделался весь какой то бардовый,
агрессивный и тонким голоском поинтересовался, а что собстно происходит.
Я (сделав вид, что смутился и глядя в пустую бумажку)
-Иванов Иван Иванович?