417
6
Театральные истории. часть 18
Молодой оперетточный тенор Олег Воскресенский поет с Татьяной Шмыгой оперетту Милютина «Цирк зажигает огни». Перед спектаклем его старшие коллеги надоумили:
— Ты же циркача играешь, а стоишь как истукан!.. Вот ты в любовной сцене сделай кульбит, как бы «от чувств» — красиво будет!
— Точно, — подумал Олег, — сделаю!
Маханул кульбит, но, встав на ноги, вдруг напрочь забыл слова! Оркестр в темпе играет финал сцены, тенор протягивает к любимой руки и вместо канонического текста во весь голос поет:
— Тра-та-та-та-та-та-ра... Тра-та-та-та-та... Тра-ля-ля-ля-ля-ля!..
И потом на верхней ноте:
— Кр-р-ро-ва-а-а-ать!
Выбежав за кулисы, Олег кидается к Шмыге:
— Татьяна Ивановна, простите ради Бога, текст как вырубило — ни слова вспомнить не мог!
Шмыга, задыхаясь от хохота, еле выговаривает:
— Олег, почему кровать, откуда в этой сцене кровать-то взялась?
— Не знаю, — чуть не плача, разводит руками тенор, — я только помнил, что до-диез — на «а-а-а!»
— Ты же циркача играешь, а стоишь как истукан!.. Вот ты в любовной сцене сделай кульбит, как бы «от чувств» — красиво будет!
— Точно, — подумал Олег, — сделаю!
Маханул кульбит, но, встав на ноги, вдруг напрочь забыл слова! Оркестр в темпе играет финал сцены, тенор протягивает к любимой руки и вместо канонического текста во весь голос поет:
— Тра-та-та-та-та-та-ра... Тра-та-та-та-та... Тра-ля-ля-ля-ля-ля!..
И потом на верхней ноте:
— Кр-р-ро-ва-а-а-ать!
Выбежав за кулисы, Олег кидается к Шмыге:
— Татьяна Ивановна, простите ради Бога, текст как вырубило — ни слова вспомнить не мог!
Шмыга, задыхаясь от хохота, еле выговаривает:
— Олег, почему кровать, откуда в этой сцене кровать-то взялась?
— Не знаю, — чуть не плача, разводит руками тенор, — я только помнил, что до-диез — на «а-а-а!»
×
Замечательный певец и актер Владимир Канделаки был необыкновенно популярен. Роскошный баритон, великолепная внешность (в театре говорят: «фактура»), чисто грузинские темперамент и чувство юмора... Особенным успехом пользовалась его шуточная песенка про старого грузина, обманувшего Смерть. «Приезжайте, генацвале, нани-нани-на, угостим вас цинандали, вэ-ди-воде-ла!» — этот припев распевала вся страна.
Однако, помимо эстрады и съемок в кино, Канделаки служил в оперной труппе Театра Станиславского и Немировича-Данченко и пел самый что ни есть серьезный репертуар. Грузинская опера много лет все звала его на гастроли в родной Тбилиси, но тому все было некогда. Наконец, согласился. Весь Тбилиси в афишах: целых пять дней подряд в оперном театре — «Тоска» Пуччини, партию Скарпиа поет народный артист СССР Канделаки.
Зал набит битком, выходит на сцену гастролер и начинает: «Такой сканда-а-ал — и в хра-а-ме!..» И вдруг с галерки раздается: «Нани-на, нани-на!..» — и хохот зала вместе с дружными аплодисментами.
Говорят, не стал продолжать гастроли — уехал...
Однако, помимо эстрады и съемок в кино, Канделаки служил в оперной труппе Театра Станиславского и Немировича-Данченко и пел самый что ни есть серьезный репертуар. Грузинская опера много лет все звала его на гастроли в родной Тбилиси, но тому все было некогда. Наконец, согласился. Весь Тбилиси в афишах: целых пять дней подряд в оперном театре — «Тоска» Пуччини, партию Скарпиа поет народный артист СССР Канделаки.
Зал набит битком, выходит на сцену гастролер и начинает: «Такой сканда-а-ал — и в хра-а-ме!..» И вдруг с галерки раздается: «Нани-на, нани-на!..» — и хохот зала вместе с дружными аплодисментами.
Говорят, не стал продолжать гастроли — уехал...
Июль, жарища. На пляже сочинского санатория «Актер» сидит великий дирижер Натан Рахлин. Старый, рыхлый, грудь висит, жировые складки в три ряда. На длинные седые патлы нахлобучена мятая шляпа. К нему подходит дежурный по пляжу и сурово говорит:
— Бабушка, оденьтесь, неудобно — люди кругом!"
Грянувший в ответ монолог был исполнен такой виртуозной ругани, что служитель бежал без оглядки, а актерский пляж разразился благодарными аплодисментами.
— Бабушка, оденьтесь, неудобно — люди кругом!"
Грянувший в ответ монолог был исполнен такой виртуозной ругани, что служитель бежал без оглядки, а актерский пляж разразился благодарными аплодисментами.
Одна довольно известная певица много гастролировала: приедет в город, споет в местном Оперном театре и едет дальше. Все возила с собой: и костюмы, и оркестровые партии... Как-то раз после дневной репетиции подходит к ней симпатичный парень:
— Здравствуйте, — говорит, — меня зовут Володя, я в оркестре вторым тромбоном сижу. Не хотите ли пива?
— С удовольствием, — соглашается певица, — очень люблю пиво! Только после спектакля, да?
Вечером они встретились, попили пиво, случилась между ними любовь, и певица поехала в следующий город. В этом городе после дневной репетиции подошел к ней мужчина:
— Здравствуйте, я — Коля, второй тромбон в оркестре театра. Мне хотелось бы угостить вас пивом...
— Конечно, — согласилась певица, — только, если можно, после спектакля...
Всё повторилось: и пиво вечером, и любовь, и певица с утра поехала дальше. В конце концов, она стала задумываться: почему в каждом городе происходит одно и то же? Долго мучилась, пока случайно не обнаружила в партии второго тромбона надпись поперек нот: «Певица любит пиво и очень хороша в постели!!!»
— Здравствуйте, — говорит, — меня зовут Володя, я в оркестре вторым тромбоном сижу. Не хотите ли пива?
— С удовольствием, — соглашается певица, — очень люблю пиво! Только после спектакля, да?
Вечером они встретились, попили пиво, случилась между ними любовь, и певица поехала в следующий город. В этом городе после дневной репетиции подошел к ней мужчина:
— Здравствуйте, я — Коля, второй тромбон в оркестре театра. Мне хотелось бы угостить вас пивом...
— Конечно, — согласилась певица, — только, если можно, после спектакля...
Всё повторилось: и пиво вечером, и любовь, и певица с утра поехала дальше. В конце концов, она стала задумываться: почему в каждом городе происходит одно и то же? Долго мучилась, пока случайно не обнаружила в партии второго тромбона надпись поперек нот: «Певица любит пиво и очень хороша в постели!!!»
В свое время великий Ростропович был солистом Московской филармонии, а посему, как и все прочие, был включен в бригаду по обслуживанию целинных и залежных земель. Приезжают они на полевой стан — народ сидит на земле, фортепьяно нету. Ростропович разволновался:
— Как же я буду без аккомпанемента играть?
А композитор Ян Френкель его успокоил:
— Не волнуйся, Славочка, я хороший аккордеонист, я тебе саккомпанирую — никто и не заметит!
Вот Ростропович играет, Френкель на аккордеоне подыгрывает, как может... Вдруг где-то в конце «зала» встает здоровенный целинник в робе и, перешагивая через сидящих, движется к «сцене». Ростропович шепчет Френкелю:
— Янек, что-то мне лицо его не нравится, черт его знает, что у него на уме... Давай, играй побыстрее!
Однако закончить не успели. Мужик дошел до концертантов, положил на струны виолончели свою огромную ручищу и внушительным басом сказал Ростроновичу:
— Браток, не гунди — дай баян послушать!..
— Как же я буду без аккомпанемента играть?
А композитор Ян Френкель его успокоил:
— Не волнуйся, Славочка, я хороший аккордеонист, я тебе саккомпанирую — никто и не заметит!
Вот Ростропович играет, Френкель на аккордеоне подыгрывает, как может... Вдруг где-то в конце «зала» встает здоровенный целинник в робе и, перешагивая через сидящих, движется к «сцене». Ростропович шепчет Френкелю:
— Янек, что-то мне лицо его не нравится, черт его знает, что у него на уме... Давай, играй побыстрее!
Однако закончить не успели. Мужик дошел до концертантов, положил на струны виолончели свою огромную ручищу и внушительным басом сказал Ростроновичу:
— Браток, не гунди — дай баян послушать!..
Ссылки по теме:
