2859
1
Они просто не в себе. Простите их, у них...
В вагоне метро народа было немного. Утренняя толпа схлынула, освободив место особо не торопящимся пенсионерам, молодым родителям и праздношатающимся.
Напротив меня сидит молодой, галантно одетый мужчина с легкой двухдневной щетинкой, в пиджаке, но без галстука. Он то и дело поправляет ворот расстегнутой рубашки, который как-то совсем не вяжется со строгим стилем костюма.
Рядом с ним — дети. С одной стороны девочка лет десяти, с правильными и даже красивыми чертами лица и совершенно нелепым огромным бантом на макушке. Слева — двое мальчишек помоложе, то ли близнецы, то ли погодки, в школьных форменных брюках и одинаковых синих жилетках. Мальчики то и дело тычут друг друга в бока, наступают всем на ноги, щипаются. Девочка пытается как-то их урезонить и то щелкает их по голове, то показывает язык, то вдруг словно куда-то проваливается и замирает.
Отец иногда вяло обводит уставшими глазами детей и никак не реагирует на развязное поведение. Его глаза то бессмысленно следуют за фигурами входящих и уходящих пассажиров, то стекленеют и смотрят сквозь всех в неведомую пустоту.
Окружающие сдержанно выказывают свое недовольство происходящим. В какой-то момент сидящая рядом с мальчиками женщина, получив очередной тычок от расшалившихся не на шутку соседей, с раздражением обращается к отцу: «Молодой человек, успокойте ваших детей, в конце концов!» Сквозь секундную задержку — чтобы сфокусироваться на лице говорящей — отец виновато слегка улыбается. «Дети, тише!»
Но не проходит и минуты, как история повторяется. На этот раз достается стоящей перед ребятами молодой девушке, на лакированной туфле которой остается четкий отпечаток детского башмака. «Мужчина, да что у вас за дети бесстыжие! Вы не хотите их угомонить?» — сердито насупившись, девушка обращается к папаше.
Мужчина поднимает на нее глаза и даже не пытается улыбнуться: «Простите их. Извиняюсь. Просто… мы только что из больницы. У них сегодня мама умерла. Они просто не в себе. Впрочем, как и я. Они… они не знают, как реагировать. В их жизни такого еще не было. Простите!»
В воздухе словно раздался беззвучный щелчок какого-то переключателя. Слова больше были не нужны. Да их и не было ни у кого. Отец уставился в пол. Окружающие притихли. Неугомонные дети уже больше не раздражали.
Напротив меня сидит молодой, галантно одетый мужчина с легкой двухдневной щетинкой, в пиджаке, но без галстука. Он то и дело поправляет ворот расстегнутой рубашки, который как-то совсем не вяжется со строгим стилем костюма.
Рядом с ним — дети. С одной стороны девочка лет десяти, с правильными и даже красивыми чертами лица и совершенно нелепым огромным бантом на макушке. Слева — двое мальчишек помоложе, то ли близнецы, то ли погодки, в школьных форменных брюках и одинаковых синих жилетках. Мальчики то и дело тычут друг друга в бока, наступают всем на ноги, щипаются. Девочка пытается как-то их урезонить и то щелкает их по голове, то показывает язык, то вдруг словно куда-то проваливается и замирает.
Отец иногда вяло обводит уставшими глазами детей и никак не реагирует на развязное поведение. Его глаза то бессмысленно следуют за фигурами входящих и уходящих пассажиров, то стекленеют и смотрят сквозь всех в неведомую пустоту.
Окружающие сдержанно выказывают свое недовольство происходящим. В какой-то момент сидящая рядом с мальчиками женщина, получив очередной тычок от расшалившихся не на шутку соседей, с раздражением обращается к отцу: «Молодой человек, успокойте ваших детей, в конце концов!» Сквозь секундную задержку — чтобы сфокусироваться на лице говорящей — отец виновато слегка улыбается. «Дети, тише!»
Но не проходит и минуты, как история повторяется. На этот раз достается стоящей перед ребятами молодой девушке, на лакированной туфле которой остается четкий отпечаток детского башмака. «Мужчина, да что у вас за дети бесстыжие! Вы не хотите их угомонить?» — сердито насупившись, девушка обращается к папаше.
Мужчина поднимает на нее глаза и даже не пытается улыбнуться: «Простите их. Извиняюсь. Просто… мы только что из больницы. У них сегодня мама умерла. Они просто не в себе. Впрочем, как и я. Они… они не знают, как реагировать. В их жизни такого еще не было. Простите!»
В воздухе словно раздался беззвучный щелчок какого-то переключателя. Слова больше были не нужны. Да их и не было ни у кого. Отец уставился в пол. Окружающие притихли. Неугомонные дети уже больше не раздражали.
Источник:
Ссылки по теме:
- Меня насильно выдают замуж
- 20 родителей, чьи дети не скажут им спасибо за счастливое детство
- Мать оказалась на улице после смерти сына, но спустя годы стала миллионершей
- Художница с двумя детьми создаёт рисунки о том, как ей удаётся всё успевать и не сходить с ума
- Не живите ради детей!
реклама
Ладно, Вы всё поняли. Или ума хватает только на примитивную голосовалку? Известно ли Вам, что при минусовой карме скрипт не позволяет отвечать на комментарии, таким образом, выставляя минусы, Вы рискуете остаться без собеседников.
Я не ставлю никому ни плюсов, ни минусов, потому что мне, действительно, плевать на карму. У меня здесь уже куча аккаунтов в минус ушло, если уйдёт и этот, заведу новый.