Оставил всё в России в надежде на возвращение

Как сообщал сын ювелира – Евгений Карлович Фаберже в краткой справке, написанной 13 февраля 1937 года по запросу сотрудника фирмы Фаберже Генри Чарльза Бэйнбриджа, когда в России разразилась революция, магазины Фаберже оставались открытыми, их закрывали лишь на некоторое время:

«Полтора года семья Фаберже жила при революционном режиме, из этого срока – один год при большевиках. Затем К. Фаберже эмигрировал в Ригу, которая в то время стала столицей Латвии».

В июле 1918 года, когда стало известно, что большевики расстреляли всю царскую семью, включая малолетних детей, Карл Фаберже решил свернуть производство и уехать из России. Секретарь английского посольства мистер Дерик передал Карлу Густавовичу предложение королевы Великобритании: выехать под видом дипкурьера. Мистер Дерик намекнул также, что дипломатический багаж большевики не обыскивают. Он был уверен, что король ювелиров захочет вывезти из страны что-нибудь, припрятанное на черный день. Но в чемодане Карла Фаберже, когда он сел в поезд в сентябре 1918 года, была только смена белья, так как он, видимо, полагая, что советская власть долго не продержится, планировал вскоре вернуться. Поэтому все ценности, принадлежавшие семье Фаберже, были оставлены в России на хранение доверенным людям или спрятаны в тайниках. Как рассказывала в интервью швейцарской газете дочь ювелира Татьяна Фаберже (было опубликовано в «Nashagazeta.ch»), в декабре того же года, когда волна революции докатилась до Латвии, он выехал в Германию и осел сначала в Бад Хомбереге, а затем в Висбадене:

«Его старший сын Евгений вместе с матерью (Августой Фаберже – С.И.) добирались до Финляндии через заваленный снегом лес пешком и на санях - их опасное путешествие завершилось в декабре 1918 года».

Как отмечается в записке Евгения Фаберже, нетрудно понять, что все эти переезды и нервная жизнь начали подрывать здоровье отца, ведь в это время ему было уже 74 года. В Висбадене Карл Фаберже заболел, хотя раньше в России он всегда отличался очень хорошим здоровьем. В июне 1920 г. его жена и старший сын Евгений перевезли его в Лозанну. Превосходный швейцарский воздух оказал на него благотворное влияние, и он почувствовал себя лучше; он даже иногда совершал прогулки по Женевскому озеру до Уши, Монтре, Нийона и др. со своим внуком Петром, вторым сыном Агафона Фаберже.

Однако, как пишет Евгений Карлович, отца очень тяготила невозможность заниматься любимым делом, которому он посвятил всю жизнь:

«Он страдал от бездействия, он всегда такой трудолюбивый и активный, умный, работоспособный, усердный. Такая жизнь без работы была для него невыносимой. Он часто повторял: «Такая жизнь – это уже не жизнь, когда я не могу работать и приносить пользу. Так жить – нет смысла». Его сердце было разбито после 50-летнего творческого труда, после того, как он создал первоклассное ювелирное предприятие, после того, как он добился успеха и был знаменит во всем цивилизованном мире, этот человек вынужден был наблюдать, как дело его жизни было погублено так глупо и так бессмысленно – это было последним ударом».

Как сообщается в записке, однажды, в конце июля 1920 г., он от слабости упал на пол в своей комнате и после этого уже был прикован к постели:

«До конца жизни он оставался в здравом уме, его интересовало все, что происходит в мире. Он ежедневно читал газеты и интересные книги, которые мы приносили ему каждый день из библиотеки. Врачи обнаружили у него рак печени, но, к счастью, он не страдал и никогда не жаловался. Он скончался тихо, без страданий, рано утром 24 сентября 1920 года в присутствии своей жены, за час до этого выкурив половину сигареты. По его последнему желанию тело его было кремировано в крематории Лозанны под звуки мессы Бетховена, которую он любил. Г-жа Августа Фаберже, вдова Карла Фаберже, (…) умерла также спокойно и без страданий в Канне на Французской Ривьере 27 января 1925 года в возрасте 73 лет, тогда как мой отец достиг возраста 74 лет и 4 месяцев. В мае 1930 года я перевез прах моего отца из Лозанны в Канны и похоронил его в могилу моей матери».

Умирая на чужбине в нищете, Карл Фаберже все-таки надеялся, что его сыновья когда-нибудь вернутся в Россию и восстановят семейное дело. Надеялся, что все ценности, спрятанные в тайниках или оставленные у доверенных лиц, вернутся в семью. Поэтому, составляя завещание, тщательно распределил все имущество между сыновьями. Он не знал, что оставляет детям в наследство давно украденные драгоценности и уже несуществующую фирму. В 1925-ом году, уже после смерти Карла Густавовича, его сын Евгений попытался получить спрятанные ценности. Он передал в Россию своим знакомым список: «Где запрятаны наши вещи». Список ему вернули с пометками против каждого пункта: «украли», «пропало», «нашло ЧК»…