Компрачикос: реальное сообщество коммерсантов или выдумка писателя?

Вторая часть романа Гюго «Человек, который смеется» полностью посвящена описанию этой таинственной и могущественной организации. Компрачикос – преступная секта XVII века скупала детей у отчаявшихся бедняков и с помощью филигранных хирургических вмешательств превращала их в уродцев, которые затем должны были веселить народ на ярмарках или развлекать богатеев.

С испанского слово переводится как «скупщики детей». При этом бизнес, если его можно так назвать, был  поставлен на легальные рельсы. Никаких краж и похищений. Продажа только добровольная. Обычно на это шли бедняки, которым нечем было прокормить лишний рот. Ради спасения остальных детей.

Операции проводили под наркозом. То есть опаивали малышей особой настойкой, которая лишала не только физических ощущений, но и стирала память. О своем прошлом до уродства они ничего не помнили.

Чудовищная хирургия оставляла след на его лице, но не в сознании. В лучшем случае он мог припомнить, что однажды его схватили какие-то люди, затем - что он заснул и что потом его лечили. От какой болезни - он не знал. Он не помнил ни прижигания серой, ни надрезов железом. На время операции компрачикосы усыпляли свою жертву при помощи какого-то одурманивающего порошка, слывшего волшебным средством, устраняющим всякую боль.

Из нормального человека делали уродца. Человеческое лицо превращали в харю. Останавливали рост. Перекраивали ребенка наново. Искусственная фабрикация уродов производилась по известным правилам. Это была целая наука. Представьте себе ортопедию наизнанку. Нормальный человеческий  взор  заменялся  косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством.

Помните книгу Гюго, по которой был снят роскошный фильм о злоключениях Гуинплена? Некоторым, как этому персонажу, уродовали лицо. Другим искривляли хребет, третьим выворачивали суставы, делая гуттаперчевыми и продавая в цирки в качестве акробатов.

Компрачикосы были вездесущи, никогда не сидели на месте. По прибытии в новое место их окружала враждебность, страх, презрение. Но при этом скупщиков ждали. Ведь практически везде имелись бедняки, которые с помощью денег, вырученных за свое дитя, как-то сводили концы с концами. Отлично понимая, на какую жизнь они обрекают несчастных.

Это сообщество было интернациональным. Сеть действовала по всему миру, поэтому они даже придумали свой особый язык, созданный из обрывков, кусков и фрагментов разных языков.

Действовало общество централизованно, то есть у скупщиков имелся орган управления. Гюго сравнивал его с масонами. Аналогичные деформации встречаются в описаниях жизни Древнего Китая:

В Китае с незапамятных времен существовало искусство, которое следовало бы назвать отливкой живого человека. Двухлетнего или трехлетнего  ребенка сажали в фарфоровую вазу более или менее причудливой формы, но без крышки и без дна, чтобы голова и ноги проходили свободно. Днем вазу держали в вертикальном положении, а ночью клали на бок, чтобы ребенок мог спать.

Дитя росло, таким образом, только в ширину, заполняя своим стиснутым телом и искривленными костями все полые места внутри сосуда. Это выращивание в бутылке длилось несколько лет. По истечении известного времени жертва оказывалась изуродованной непоправимо.

Убедившись, что эксперимент  удался и что урод вполне готов, вазу разбивали, и из нее выходило  человеческое существо, принявшее ее форму. Это очень удобно: можно заказать себе карлика какой угодно формы.

К скупщикам благосклонно относились власти, церковь. Правители прибегали к услугам компрачикос, когда нужно было пресечь существование неугодного или опального рода. Гюго подчеркивал, что особенно в этом  направлении отличался король Яков II Стюарт. Уродцы не только поставлялись для развлечения ко двору. Таким способом последних отпрысков рода (убить младенца было слишком даже политиканов) превращали в бездумных кукол, стирая лица и память о прошлом.

Если вернуться к роману, то главный герой был сыном  аристократа – барона Кленчарли, который был ярым республиканцев и выступал против монархии. Остаток дней барон провел в уединении в своем замке. А после смерти монарху Иакову II доложили, что незадолго до кончины у того родился наследник.

По приказу монарха двухлетнего малыша продали скупщикам и объявили без вести пропавшим, чтобы лишить владений и титула отца. В случае с ним применилась редкая даже для компрачикос операция – Bucca fissa. Разрезанный рот, сплющенные уши, сдавленный нос – такой стала внешность мальчика.

Несмотря на яркий образ, исследователи не нашли никого, кто мог бы выступить прототипом Гуинплена. Вероятнее всего к этому ходу писатель обратился, чтобы подчеркнуть пропасть между знатью и простолюдинами, вскрыть безнравственность первых, готовых ради удовлетворения собственных амбиций разрушить жизнь невинного ребенка.

Гюго объясняет резкое исчезновение компрачикос сменой правящей династии. Но не могла же столь глобальная группировка просто кануть в Лету или провалиться сквозь землю? Да, отдельные случаи  продажи детей бедняками в истории зафиксированы. Но подтверждений реальной деятельности такой отлаженной организации нет. Поэтому исследователи склоняются к тому, что автор объединил несколько реальных исторических фактов эпохи Средневековья с легендами – страшилками, которыми матери пугают непослушных отпрысков, и создал историю о страшных скупщиках детей.

А как считаете, могла ли эта организации существовать в действительности?