Глядя на статистику немецких Люфтваффе и советских лётчиков, можно заметить странную тенденцию: на счету первых всегда значится больше сбитых самолётов. Так, например, Эрих Хартманн записал себе 352 сбитых самолёта, тогда как у Ивана Кожедуба их значится всего 62. В чём же причина? В скромности советских асов или немецкой лжи?
Оказывается, что столь феноменальной разнице есть весьма простое объяснение. В Германии, как и в большинстве стран Европы, была другая система подсчёта воздушных побед, согласно которой отсутствовало разделение на одиночные и групповые победы.
Советские же лётчики подсчёт сбитых машин вели отдельно. Рассмотрим на простом примере. Три советских лётчика сбили «Юнкерс 88», получив одну групповую победу. В подобной ситуации довольно сложно определить, кому принадлежит решающий выстрел, поэтому сбитого противника записывают, как результат коллективного труда.
Если же лётчик в одиночку сбил какой-нибудь «Мессер», то заветная победа и идёт ему в копилку. Немцы же поступали иначе. Даже если машину сбивало несколько самолётов, победу записывали кому-нибудь одному. Причём нередко таким персонажам как Хартманн, счёт которого пополняли ради пропаганды, ведь вермахт ей умело руководил.
Кроме того, Люфтваффе не разделяли такие понятия, как сбитый самолёт и воздушная победа, ведь последняя не всегда означала, что машина рухнет, и лётчик погибнет. Нередко бывало так, что самолёт добирался до аэродрома, а после возвращался в бой. В СССР же эти понятия старались делить.
Хотя некая логика в немецком подсчёте есть, ведь подбитый самолёт всё равно вынужден некоторое время простаивать, выбыв из боя, неизвестно на какой срок.
Но была ещё одна, пожалуй, самая интересная тонкость. В СССР сбитые машины считали непосредственно по бортам, тогда как немцы – по моторам. То есть, если в бою был сбит четырёхмоторный бомбардировщик, в актив записывалось сразу четыре победы. Конечно, он представлял большую опасность, чем истребитель, однако звучит всё это как какое-то жульничество.
Так что, если учесть все эти нюансы и хитрости подсчётов, разница между советскими и немецкими асами будет сведена к минимуму. А может и не останется вовсе…
Источник:
- 20 любопытных снимков со страниц истории
- Традиции Квантунской армии: чем удивили красноармейцев японские пленные?
- Военная смекалка с огоньком: как хотели уничтожить Японию с помощью «мышиных бомб»
- Хитрость против технологий: как фольга вогнала немцев в ступор в годы Второй мировой войны
- Жутковатые снимки бункера Гитлера и руин Берлина от Уильяма Вандиверта
Отвлечемся на время от бомбардировщиков. Хартман летал практически исключительно над территорией, занятой немецкими войсками. Немецкие источники утверждают, что был приказ не посылать асов за линию фронта, да это подтверждается и биографией из 14 вынужденных посадок Хартман только одну произвел на территории, занятой советскими войсками, и то нечаянно. Факт того, что Хартман летал только над своими войсками, в наших рассуждениях важен.
Вернемся к бомбардировщикам. Победы Хартмана заносились в его летную книжку с указанием даты и типа сбитого самолета. Но сохранилась только первая летная книжка с перечнем побед до 150-й. Вторую книжку с победами от 151-й до 352-й якобы украли американцы, которые тщательно ограбили Хартмана (сняв с него в том числе и наручные часы), когда он после капитуляции полез сдаваться к ним в плен. Поэтому последние 202 его победы биографы восстановили по другим источникам. Толивер и Констебль пишут: «Данные об остальных победах Хартмана взяты из дневника JG-52 или его писем Урсуле Петч» невесте, а потом жене Хартмана). У меня сразу вопрос: а почему так сложно? Дневник боевых действий эскадры JG-52 это официальный документ. Работники штаба получают награды от числа сбитых эскадрой самолетов, и можно быть на 100 % уверенным они не забыли занести в дневник ни единого из сбитых Хартманом самолетов. К чему нужны его хвастливые письма невесте?
Как видите, без писем Урсуле не обойтись, поскольку в дневнике боевых действий эскадры JG-52 за Хартманом числится существенно меньше сбитых самолетов, чем он оповестил о них невесту.
Анализ дневника наводит на разные мысли, в том числе и что дневник это документ штаба, данные из которого шли не доктору Геббельсу для пропаганды, а рейхсмаршалу Герингу для учета и оценки боевых возможностей ВВС РККА. Брехать в этих данных вряд ли было разрешено (хотя наверняка брехали), а вот доктор Геббельс брехать был обязан.
У немцем шли сказанные победы.
Наши же асы:
1. в основном работали в группах по задачам, которые ставило командование;
2. тот же Покрышкин, наш знаменитый летчик-ас, искал в начале боя командира (самого опытного летчика в группе), чтобы его сбить. Он не разменивался на неопытных летчиков, он утверждал, что если сбить командира, шансы на успешное завершение атаки возрастают, поскольку оставшиеся летчики теряются и совершают ошибки.
Разумеется, всё это не означает, что фашистские пилоты были слабы и неумелы - высочайший профессионализм, грамотная организация, их безусловная личная храбрость делали их опаснейшим противником. И тем больше чести тем, кто смог их победить!
Покрышкин - 14,1 боевых вылета в месяц.
Хартман - 46,8 боевых вылета в месяц.
Почему так?
И еще про надежность и крепость самолетов - того же Хартмана сбивали 14 раз, а Руделя - 32 раза!
Смог хоть один наш летчик выжить на наших самолетах?
Кожедуб - 330 боевых вылета, 120 воздушных боя, 64 сбитых.
Следующий показатель соотношение вылетов и боев говорит, о том что, так как наших самолетов было просто больше, вероятность встретить противника у немцев было выше.
Ну и условия для учета тоже влияли, но не в разы.
Еще момент, у Хартмана родители были пилоты, он летал с детства к моменту прихода в Люфтваффе у него было более 1500 часов налета. Советские же летчики попадали на фронт с летом несколько десятков часов.
Зачем тогда в бой бросали мальчишек после училища?!!!
2. Школа военных пилотов. Срок обучения: в мирное время 9 месяцев, в военное время 6 месяцев.
Задача школы научить курсанта-пилота: пилотированию и применению боевого самолета днем в простых метеорологических условиях; групповым полетам в составе звена и дать практику в маршрутных полетах, с посадкой на незнакомых аэродромах, для чего включить в программу 10 таких полетов. Истребителей, кроме того, научить начальным воздушным стрельбам и основам воздушного боя, а в бомбардировочных школах научить пикированию на самолетах УСБ и СБ до углов 40 .
Установить в школах военных пилотов общий налет на курсанта на учебном и боевом самолетах:
а) Для бомбардировщиков 20 часов, из них: контрольно-вывозных 8 часов; самостоятельных 12 часов.
Обучение производить на УСБ и СБ с предварительной тренировкой на Р-5.
б) Для истребителей 24 часа, из них: контрольно-вывозных 9 часов; самостоятельных 15 часов.
Обучение проводить на УТИ-4, И-16 и И-15, а с конца августа И-15 заменить на УТИ-26.
в) С 1 января 1942 г. произвести специализацию школ пилотов по видам авиации, соответственно переработав программы.
А если верить 2000 немецких асов, то самолёты у всех союзников должны были бы закончиться ещё в 1943. Причём с учётом выпущенных в 1945.
В Вермахте не требовалось подтверждение победы - достаточно рапорта пилота. Причем запись побед шла всем членам экипажа и пилоту и стрелку.
В РККА требовалось официальное подтверждение победы наземными силами или командирами других авиачастей. Счет у каждого члена экипажа свой. Существовал "тройной" счет - две позиции, записанные в летной книжке - это список тех кого реально при свидетелях загнали в землю - личные и в группе. И неофициальный, т.н. неподтвержденные - иногда при передвижении линии фронта находили сбитые самолеты которые ранее указывались в рапорте пилота - тогда переносили из неподтвержденных в боевые, но в среднем к неподтвержденным относились как рассказам рыбаков.
И у Вермахта учитывались как сбитые в бою, так и расстрелянные на земле.
В РККА поврежденная на земле техника тоже учитывалась, но в зачет шли только сбитые в бою.
Вы, очевидно, не знаете истории и поэтому не отдаёте себе отчёта в своём комментарии.