Похабные сказки



Сказки, как известно, дело хорошее. Нужное и полезное для детского развития дело. Скоро сказываются и хорошо заканчиваются, будят воображение и
подстёгивают фантазию.

Вот именно, воображение и фантазию, вот именно…

А потом, когда мы становимся старше, пробуждённые когда-то в младенчестве воображение и фантазия понукают нас заново перечитывать старые сказки.
Перечитывать и переосмысливать, на основе благоприобретённого личного опыта и теоретических знаний.
Многие знания, как выясняется, сулят не только многие печали, но и многие развлечения – одно другого причудливее. Старые сказки воспринимаются на
совсем уж новый, щекотливый, мягко говоря, лад. И даже оптимистическое утверждение: « мы рождены, чтоб сказку сделать былью», - приобретает, по
меньшей мере, двусмысленное звучание.

«Золушка»

Всё, казалось бы, вполне невинно в знаменитой сказке Шарля Перро «Золушка». Никаких рискованных намёков и недоговорок - на первый взгляд.

Злая мачеха, конечно, использует Золушку в качестве бесплатной рабочей силы, нещадно эксплуатирует детский труд, зато и спать сиротку укладывает в
золу, за печку, а не в собственную, скажем кровать. С точки зрения мачехи, нет ничего интересного и содержательного под ветхой юбчонкой падчерицы,
и это – хорошая новость для Золушки. Никакого тебе харрасмента, сплошная трудовая повинность.

Стервозные сводные сёстры, конечно, досаждают Золушке капризами и насмешками, но о бичевании, связывании и прочих садистких практиках у Перро не
ни слова, а потому будем считать, что и тут всё вполне невинно.

Добрая фея не ждёт от крестницы каких-то особых интимных услуг в обмен на предоставленный бальный гардероб. Техника её колдовства не требует
принародных совокуплений с чёрным, скажем, козлом. И даже сцены бала в королевском дворце на редкость скучны и благопристойны: облачённые в шелка
и парчу граждане разбиваются на пары и танцуют – всего-то.

Прекрасный принц не тискает Золушку в темном дворцовом коридоре, не нашёптывает ей на ушко непристойности, а лишь томно вздыхает, как и положено
всякому юному гетеросексуалу, встретившему, наконец, самочку своей мечты.

После полуночи Золушка не предстаёт обнажённой перед ликующей толпой придворных, и даже таинственное превращение её бального платья в пикантные
лохмотья свершается не на глазах изумлённой общественности, а под сенью дворцовых кущей, под покровом ночной тьмы. Золушка, как мы помним,
благополучно убегает домой, а возбуждённый марлезонским балетом принц обретает на лестнице туфельку возлюбленной и …

Вот тут и начинается самое интересное. В детстве мы, конечно, наивно полагали, что туфелька – пустяки, сентиментальный сувенир на память о приятно
проведённом вечере, а заодно и улика, позволяющая отличить прекрасную незнакомку от сотен других, менее прекрасных.

Но то было в детстве.

Благодарим за присланное!
Присылайте ваши фото,эро,курьезы, приколы и подсмотренное с помощью этой формы
Мы с удовольствием выложим их на нашем сайте


Прислал a.svirid

Планктонные войны



Некоторое время тому, открыл я небольшой кабинет по лечению зависимостей. Кабинет это делит первый этаж бывшей заводской полуклиники с филиалом
московской фирмы, снабжающей поселян волшебными кормовыми добавками. Охотимся мы в разных лесах, делить вроде нечего, так бы и жили душа в душу,
если б не их новый директор-мудак.
Все-то ему суке надо, везде сует свой нос. Какая бы хуйня не случилась – ткнет ли в очереди один пациент другого напильником в живот, отожмут ли
выздоравливающие мобильник у охранника, подерется ли в коридоре пара, пришедшая на курс семейной психотерапии, всегда он тут как тут со своими
нахуй никому не нужными комментариями и замечаниями. Суть этих замечаний всегда одна – съехали б вы ребята из приличного места, не пугали б наших
клиентов и сотрудниц.
Сначала он озвучил эту идею моему фельдшеру Борису. Тот выслушал внимательно все аргументы и факты, а потом глубоко глядя директору в глаза
поинтересовался, а где, собстно тот, сука, был, когда он, Борис загибался под Гудермесом. Инцидент вроде как бы исчерпался, но директор оказался
настырный, и, когда немного поправился, стал доебывать уже меня, как непосредственно владельца и арендатора. Я сначала вежливо пытался объяснить
ему, что мы-то тут на месте, а вот их филиал, вместе с добавками, от которых к курице одному и подойти страшно, давно пора гнать поближе к
Чернобылю, но потом нервы мои сдали и директор тупо был послан нахуй.

Короче, вспыхнула войнушка, в который враг сразу допустил стратегичский просчет, недооценив , важность агентурной работы. Жили мы по соседству
задолго до него, и большая часть женщин, работающих под началом этого мудозвона, лечила своих мужей у нас. От них-то мы и узнали, что дело
серьезнее, чем кажется. Все эти разговоры о сотрудницах и клиентах не более чем ширма для агрессии, а на самом деле гад взалкал наших квадратов.
Захватчик отнесся к делу серьезно, и , откушав для агрессии своих добавок, поклялся на большом офисном степлере выжить нас вместе с контингентом,
заграбастав наше жизненное пространство,а потом поработить мир и заполнив его своими стероидами и стимуляторами роста. Первой мыслью было привлечь
к решению проблемы кого нибудь из пациентов поздоровее, но представился случай разрешить все цивилизованно.
Внезапно напор на наши ряды ослаб. От агентуры мы узнали, что директору сейчас не до нас – мечется бедняга , как папа по комнате в известной
присказке, предчувствуя проверку из Москвы- он очевидно и там всех достал. Ждали некоего мужика, который внезапно нагрянув, должен был бы на месте
решить, дать ли директору пироженку или пинка по яйцам. Естественно, последний вариант и нас и коллектив устраивал бы больше. Ревизор ожидался
въедливый и противный .

Придя как то утром на работку , я заметил во дворе джип с московскими номерами из которого вылез вальяжный, ухоженный мужик под шестьдесят с
гламурного вида пелоткой, чуть за 20 – типичный босс с секретаршей-рефферентом на выезде. Восьмое чувство плюс оглушительный запах парфюма от
пелотки подсказали мне, что мужик- это как раз тот, кого все ждут, а причудливая архитектура бывшей полуклиники дала несколько секунд для
выработки аццкого плана. Когда пара как следует уже помыкалась в поисках входа, на помощь им появился фельдшер Борис, снявший для такого случая
халат и бейджик.
-Здравствуйте, здравствуйте, мы вас заждались, как доехали, как себя чувствуете? – Борис увлек подрастерявшуюся пару в наш кабинет. В кабинете их
уже встретил я , весь такой в белом, со стетоскопом, на фоне бронзового Фрейда и плаката «печень алкоголика». Горячо поздравив деда с принятым им
решением навсегда избавиться от пагубной страсти, я мягко обеспокоился его внешним видом и поинтересовался, не рановато ли он приехал по ужасным
сельским дрогам, после такого длительного запоя. Москвич тоже наверное плотно сидел на своем продукте - сделался весь какой то бардовый,
агрессивный и тонким голоском поинтересовался, а что собстно происходит.
Я (сделав вид, что смутился и глядя в пустую бумажку)
-Иванов Иван Иванович?

Про цемент



Цемента нет. И лыбится еще. Не цемент, конечно – снабженец наш главный у меня в кабинете. Улыбается, а сам на малахитовое пресс-папье поглядывает.
Знает, сука, про его летательные свойства.
- И куда ты его, урод, дел? – вежливо спрашиваю, - два вагона вчера получили.
- Так продал. Нам за него одни лохи тройную цену дали, - отвечает и шире лыбится, - уже и деньги пришли.
Ага, думаю, точно лохи. Они с цементом лохи, а мы без цемента самые что ни наесть фартовые, бизнесмен, хуев.
- И чего мы без цемента делать будем? Яйца твои в бетон добавлять, если, так их на много не хватит. Очередь на "Соде" на два месяца вперед
расписана, паразит, знаешь же, что больше взять негде, - сам говорю, а руку на пресс-папье положил. Тяжесть в руке успокаивает, и вежливости
придает – в книжке когда-то вычитал.

- Так у Вас там друзья, съездите, попросите и вся недолга, я уж и "висков" с закуской купил, - на сумку с него самого размером показал пальчиком и
бочком из кабинета выскользнул, чтоб до греха не довести.
Сумку-то я сразу заметил, чего, думаю, он ее приволок – подарков от него вовек не дождешься, не любит он меня, несмотря на мою доброту и вежливость.
Хрен с ним, со снабженцем. Ехать надо, а я как назло водителя своего в деревню отпустил, придется завгару звонить. Звоню:
- И какого хуя, беспокоишь рабочего человека утром, буржуй, бля - это у нашего Олега приветствие такое, он тоже вежливый, особливо с начальством.
Вообще он механик классный, от бога скажем механик, технику простым наложением рук чинить может – постоит рядом, пошепчет чего, руку приложит,
глядишь и заработало. Кукушка вот только у него съезжает частенько – так это афганская контузия виновата, а не он.
- И тебе здравствуй, Олежек, - говорю, - машинки не найдется в Стерлитамак съездить?
- Ага, щазз, машину тебе гаду, а кто в меня вчера малахитом кидался, когда я денег на запчасти просил, а? Счета-то подписал хоть, сволочь?
- Да оплатили уже счета. Ты же меня знаешь, я добрый – промазал ведь. Дай машину, пожалуйста, очень надо, - заныл я и тут же соврал, - я больше не
буду.
- Не будет он, знаем мы тебя, подлого. Нет у меня машин. Могу на своей отвезти. Хочешь? – смилостивился Олег и грязно выругался.
- Вези, христопродавец. Не убьешь чай дорогой-то, - с некоторым сомнением разрешил я, - через полчаса жду.
И задумался. Свою 24 Волгу Олег подобрал в московском таксопарке после списания и многолетней эксплуатации. Я подозреваю, что ему изрядно
заплатили, чтоб он ее забрал. Руки-то золотые, через месяц волжанка бегала "под двести" легко и непринужденно. Олег ее из Москвы в Уфу за
семнадцать часов догнал.
Ездила Волга замечательно, только сквозь большие и нередкие дыры в полу была видна дорога, из дверей открывалась только "водительская" (остальные
заварены), а вместо заднего сиденья Олег набросал соломы и постелил коврик с нарисованной голой теткой.
Но ехать-то надо.
Поехали. И приехали. Запарковались на стоянке перед проходной "Соды". Я через водительскую дверь кое-как выбрался и спрашиваю:
- Когда ж ты дверь-то починишь, скотина, неудобно же.
- А на фига ее чинить, если кроме тебя, идиота, со мной не ездит никто.
Пока мы препирались, рядом, блистая лаком и остальным, остановилась новенькая BMW, перекрыв нам выезд. Из нее выбрался очень прилично одетый
молодой человек. Окинул презрительным взглядом наше транспортное средство и захлопнул дверь своей машины. Пи-и-ик, сказа его сигнализация и
"заблокировала" машину.
- Ой блядь, - вырвалось у модно одетого, - я же ключи там оставил.
- Чего, братан, беда? – участливо поинтересовался Олег, рассматривая чудо немецкого автопрома, - не блажи поможем.
- И как ты мне поможешь? Сигнализацию в самой Москве ставили - пять лет гарантии от взлома. Даже в Уфе по ним специалистов нет. А запасные ключи у
меня дома остались.