Наши дети будут такими же, как мы?

Э. Фромм определяет некрофилию (некрос — мер­
твый, филео — любить, т. е. влечение к мертвечине
или страсть к смерти, уничтожению, разложению) как
«страстное влечение ко всему мертвому, разлагающе­
муся, гниющему, нездоровому. Это страсть делать жи­
вое неживым, разрушать во имя одного лишь разру­
шения. Это повышенный интерес ко всему чисто ме­
ханическому. Это стремление расчленять живые
структуры» (Fromm Е. The anatomy of human destruc­
tiveness).
Таким образом, у современных психологов этот тер­
мин описывает круг феноменов более широкий, чем
осязаемая «любовь» к буквальным трупам.
В наиболее эффектных формах эта «любовь» наблюдается среди некоторых работников моргов. Оставаясь во время ночных дежурств в мертвецкой на­едине с трупами, они выбирают приглянувшиеся им
мертвые тела, часто молодых девушек, и с ними сово­
купляются. При этом иногда соблюдаются канони­
ческие приемы: перед коитусом ласкают у трупа со­
ски, гениталии, шею и т. д. Новшества же вполне определенные: перед главным могут со всей силой впиться зубами между ягодицами, ввести трубку в мочевой
пузырь трупа и выпить остатки уже загнивающей
мочи (не морщитесь, среди ваших знакомых есть
склонные к такого рода удовольствиям, просто с вами,
как еще не с трупом, они не считают необходимым
быть откровенными), а выпив мочи, возбуждаются
настолько, что нечеловеческим усилием проникают,
наконец, в до судорог холодное, в условиях морга, тело.
Наконец, еще большее удовольствие они получают,
когда, перевернув неподатливый труп девушки, совер­шают над ней акт содомии.
И вот здесь, похоже, и заключается основная стран­
ность: почему такая неестественность, почему имен­но акт содомии (совокупление в анальное отверстие),
а не общепринятые формы соития?
Далеко не всякому яркому некрофилу выпадает
такая редкостная удача — пристроиться работать в
морге. Многим приходится каким-либо образом при­
спосабливаться к своим влечениям иначе. Некото­
рые по ночам приходят на кладбище и, отыскав све­жую могилу, вырывают труп; насладившись же им,
затем его еще и расчленяют. Другие трусливы на­
столько, что боятся пойти ночью на кладбище — но­
чью так страшно! — и потому свое влечение к мертвечине сублимируют, то есть желаемые буквальные
поступки заменяют символическими . Что это зна­
чит? Это значит, что совокупляться могут и с живым,
но непременно в гробу. Или требуют просто рабского
повиновения. Роль мертвого тела может выполнять
даже, скажем, государство, родина, которую, чтобы получить интимное удовлетворение, необходимо умертвить, разрушить или уничтожить хотя бы тем, что боль­ше ее не видеть.
Родину в качестве замещающего объекта для расчленения выбрал яркий некрофил, оставивший замет­ный след в истории, — Адольф Гитлер, выбравший не
гиперборейскую школу шаманизма, а ей противоположную — монголо-тибетскую. Существует множе­ство исторических трудов, в которых описывается поведение Гитлера в период, когда союзные войска всту­пили на территорию Германии, и из этих трудов — даже не психологов — отчетливо видно, что приказы и распоряжения Гитлера не имели никакого практи­ческого смысла для обороны Германии, а было одно лишь изготовление из своего фатерлянда разлагаю­щегося трупа. Это и уничтожение городов, и уничто­жение водопроводов, и сжигание магистратурных спис­ков тех немцев, которые нуждались в помощи по старости. Впрочем, Гитлер свои, скрываемые за высоко­парными словами, внутренние побуждения однажды
скрыть не смог. Раз он проговорился: «Если Германия не может себя защитить, то немцы не имеют права на существование». Достаточно подробно об этом пишет Фромм в книге «А. Гитлер: клинический слу­чай некрофилии».

Истинный некрофил характеризуется не столько
количеством уничтоженного (к тому необходимы со­
ответствующие объективные возможности, но они
могут и не случиться), сколько, прежде всего, силой некрополя, характером энергетического воздействия на окружающих. И здесь для исследования послед­ствий пребывания в некрополе более удобны женщи­ны — они более чувствительны и у них слабее конт­ролирующая рациональная воля.
Известно, что Адольф Гитлер был импотентом, но,
несмотря на это, у него было огромное количество
женщин.
Судя по внешнему рисунку поведения фюрера,
Фромм пришел к выводу, что Адольфа Гитлера при­
влекали два типа женщин. Вернее, он строил с жен­щинами два типа взаимоотношений. Одних он не ува­жал и нисколько с ними не считался. К этому типу,
полагает Фромм, относилась, например, его любовни­ца, Ева Браун, с которой он вступил в брак за несколь­ко часов до своего самоубийства. Эта, прежде доста­
точно здоровая женщина, покончила с жизнью вместе
и одновременно с новобрачным. Не надо заблуждать­
ся, что за этим самоубийством скрыты некие возвы­шенные стремления типа «любовь до гроба» или «во всем быть рядом с тем, кому трудно». На самом деле зафиксированы, по крайней мере, две ее попытки по­кончить с собой еще в те времена, когда Гитлер физически уничтожал не себя, а окружающих. В первый раз она стреляла в сердце, причем от выстрела даже потолок был забрызган кровью, но пуля в сердце не попала, и Ева Браун выжила.
Был и другой тип женщин. Они преимущественно
принадлежали к высшему свету или были профессиональными актрисами. Перед ними Гитлер заметно робел и, не стесняясь присутствующих, унижался как мог. Рената Мюллер (тоже вскоре покончившая жизнь
самоубийством) после интимной близости с фюрером
рассказывала, что, оставшись с ней наедине, Адольф
встал перед ней на четвереньки и стал требовать, что­
бы она его била и пинала. От каждого удара он при­ходил в волнение все больше и больше, и все убеди­тельнее и убедительнее кричал, что он ничтожество,
что он ни на что не годится.
Итак, к какому бы типу ни относились попавшие в
зону энергетического влияния Адольфа Гитлера жен­щины (ползал ли он перед ними на четвереньках сам
или заставлял ползать их), они неизменно впослед­
ствии кончали жизнь самоубийством или, как Ева
Браун, во всяком случае, пытались это сделать.
(Интересно, что многие приближенные Гитлера /в
т. ч. охранники/ были гомосексуалистами и, в отли­чие от остальных, обращались к фюреру попросту —
на «ты». Некоторые из ближайшего окружения любимца Германии были бисексуалами, т. е. им, в сущ­ности, все равно: мужчину или женщину И это по­нятно: как пишет Адлер, для авторитарного индивида существуют только два пола — те, которые ему подчиняются, и те, которым подчиняется он.)
Энергетическое воздействие ярких некрофилов во­
обще и Гитлера в частности проявляется двояко. Во-первых, от непосредственной близости с некрофилом появляется влечение к смерти, подавляется воля к самостоятельным поступкам и затухает критичес­кое мышление. Это страшно, но от этого можно изба­виться: можно просто отойти подальше или уехать.
От второй компоненты воздействия так просто не из­бавиться. Близость с некрофилом оставляет в теле памяти психоэнергетическую травму, которая служит
кодом, приказом к последующему самоубийству. Что
и исполняли те женщины, которые допускали близость с фюрером.
Итак, некрофил — это индивид, который проявляет себя в поступках или, хотя бы, в стремлениях,
и, что самое опасное, проявляет себя в энергетике.
(Стремление к уничтожению окружающих или стрем­
ление к уничтожению самого себя — по сути одно и то же, отличие лишь в объекте приложения влече­ния.) Последнее самое опасное, потому что проявить себя как убийца некрофил может и побояться, и вы­нужден будет сдержаться, а вот состояние своей души им не контролируется, что через энергетическое воз­действие и провоцирует неврозы у большинства ок­ружающих. Это так хотя бы уже потому, что понятие «невроз» или любой другой термин, обозначающий искажение психоэнергетического поля, известно и ос­мыслено (а это уже некоторая защита) лишь незначи­тельной частью населения.
Некрофила, который специально не работал над
своим имиджем перед зеркалом, можно распознать по-
разному, в том числе и по его специфической мими­ке. Вы, наверное, не раз встречали людей, которые все
время как бы принюхиваются (вариант — брезгливое
выражение лица). Это, как пишет Фромм, они и есть.
Те самые некрофилы. К чему только они принюхи­
ваются?
Некрофил, упомянутый служитель морга, как вы
помните, вводил в мочевой пузырь трупа молодой де­
вушки трубочку и высасывал гниющую уже мочу, от
чего так возбуждался, что, наслаждаясь, совершал акт
содомии (случай фактический, приведен Фроммом,
который использовал материалы уголовного дела).
Этот случай не только типичен, но и характерен. Дело
в том, что у некрофилов особое отношение к пищева­
рительному процессу вообще, а к процессам выделе­
ния — в особенности.
Процесс пищеварения для них — это процесс рас­членения и уничтожения еще недавно живых расте­ний и плоти трупов животных. Отсюда — результа­ты пищеварения для них есть верх совершенства, а отверстия, это совершенство выделяющее — нечто сакральное. Некрофилы бывают разных типов и, сре­ди прочего, различаются по наличию или отсутствию сексуальной энергии. Если сексуальная энергия есть, то он/она будут возбуждаться .от одного вида испраж­нений или от облизывания партнеру всех отверстий выделения. (Любителей этого больше, чем может по­казаться. Такой секс, конечно, своеобразен, но бежать от всего этого надо сломя голову, пока эти любители не начинили вас еще большим числом психоэнерге­тических травм!) Другой вариант — когда у некрофи­ла сексуальная энергия резко снижена. Тогда вопро­сам пищеварения (заниматься-то человеку, у которо­го главная эрогенная зона — анус, больше нечем!) и вовсе придается религиозный статус.
Да, и в Библии тоже сказано, что тело всякого человека — потенциальный храм Святого Духа, и осквернять его дурными видами пищи — грех. Подобное осквернение (продуктами гниения, ядами, канцероге­нами и т. п.) есть ступени самоубийства, поэтому Богу, Который есть Жизнедатель, оно столь же неприемле­
мо, как и всякому биофилу (биос — жизнь, филео — любить). Можно выразиться и иначе: раз оскверне­ние как вид самоубийства Богу неприемлемо, то оно неприемлемо всякому истинно любящему жизнь. Он будет есть не то, к чему приучили себя окружающие, а то, что полезно. Для некрофилов же внутренняя сущ­ность ритуала питания, естественно, иная, чем у челове­ка Божия. Вегетарианцем был пророк Даниил (Дан. 1), но вегетарианцем был и Гитлер. Форма — одна, сущность — противоположная, что распознается по мно­жеству прочих деталей способа существования этих двух типов людей. (Скажем, рядом с биофилом его жена расцветет, а рядом с некрофилом если и не по­кончит жизнь самоубийством, то, во всяком случае, зачахнет.) Об этом полезно поразмышлять, сравни­вая, скажем, того же Гитлера и пророка Даниила.
К чему же принюхиваются некрофилы? Да-да, вот
именно к этому: к самому «совершенному» из выделений. Принюхиваются они и брезгливо морщатся не
только вблизи переполненных общественных уборных,
что, казалось бы, естественно, но и в местах поистине
неожиданных, скажем, в продовольственном магази­
не, музее или церкви. И это понятно: если запаха, как
признака присутствия этого, нет, то любимой массой
можно галлюцинировать — и тоже принюхиваться.
Несколько смазанное выражение принюхивания (не­
которые бы это назвали высокомерной брезгливостью)
заметно на фотографиях любимца Германии — Гитлера. Возможно, местом съемок парадного портрета главы государства, действительно, был выбран обще­ственный туалет, но, скорее нет: не во всякую убор­ную может поместиться вся необходимая осветитель­ная аппаратура. А то, что на лице кумира Германии выражение смазано — так ведь это все-таки парадный портрет, можно и попозировать.
Все время находиться в любимом месте — там, где
выделяются испражнения, — некрофилу может поме­шать необходимость зарабатывать деньги или запре­щающие внушения, полученные в детстве. Поэтому атмосферу любимого места приходится имитировать путем внутреннего перевоплощения, что и отражает­ся в специфическом выражении лица, с годами фиксирующемся недвусмысленной сеткой морщин («при­вычное выражение»). Часто некрофилы настолько совершенствуются в управлении выражением своего
лица, что гримаса принюхивания проявляется на их лице только когда они остаются наедине с собой. Но и в этом случае привыкшего к двойной жизни выда­
ют специфические морщины искателя любимейшего
из запахов.
Некрофилов из низов, то есть не проработавших
политический свой имидж, можно также распознать
по состоянию их комнаты, а женщин — кухни. Вы,
наверное, обратили внимание, что у женщин, которые
вкусно готовить не умеют, на кухне редко убрано, бес­
порядок страшный, грязь по стенам накапливается
годами, раковина вечно переполнена немытой посу­
дой, или же — наоборот, везде стерильная чистота.
Противоположность кажущаяся. Грязь — это попыт­
ка создать желанную среду помойки, а стерильная
чистота — это результат борьбы с привычной галлю­
цинацией на нечистоты. На кухне же у здоровой жен­
щины достаточно убрано для того, чтобы и готовить,
и жить. Она не проедает плешь ни мужу, ни детям за
естественные последствия их пребывания на земле
и, в частности, на кухне. Она, биофилка, живет, гото­
вит и убирает для того, чтобы жить. Да и готовить она тоже умеет.
---
От себя добавлю лично, Алексей Бобров, живИте по принципу - Чем больше я узнаЮ, тем больше понимаю, что ничего не знАю.
А выдержка была из книги Алексея Меняйлова "Дурилка".
Во всех социальных сетях сообщество "Партизанская правда партизан"

Так это коварный план :) Чем громче орут, как плохо в Европе, тем меньше обыватель будет обращать внимание на проблемы у себя под носом :)

За моих не переживай, мои это те, которых ты и твой заднеприводный немецкий дружок, за которого ты тут заступаешься, называете "ватой".

Ты родителей не трогай, петушок. Сразу видно какое воспитание получил ты, педрилко.

О, ещё один заднеприводный.

С какой целью интересуетесь?

В Европе нормальных почти не осталось, поэтому там так и опидорасилось всё...

если судить по последним событиям, то мужиков там нет, только русская диаспора пыталась что то сделать

ну, примерно к этому и идет

Разве что в головах особо впечатлительных людей.

У геев не бывает детей
Они сцуко у нормальных их тырят по детдомам
Срочно берём в семьи всех детей из детдомов, чтоб этим не осталось.

Мне кажется, чистое теоретически, вместо "сломаю" он там будет другое слово кричать