16011
1
Продвинутая Европа, о чем как всегда не расскажут и не покажут на центральном телевидении
В моем родном городе Париже я не был уже полтора года. И вижу его в основном в теленовостях. Как правило, новостные сюжеты сообщают о терактах, миграционном кризисе и волнах беженцев.
«Не война города Кале против мигрантов, а война правительства Франции против французов»
И я вспоминаю, как в ноябре 2014 года ехал в вагоне парижского метро. Напротив меня сидел афрофранцуз и ел кукурузу. Листья кукурузы девать было некуда, и он просто бросал их на пол. Я ему очень сочувствовал и предложил листья давать мне, я на следующей станции выйду и выброшу в мусорник.
Он сделал удивленное лицо и громко и агрессивно спросил, расист ли я. В вагоне было много людей, все они осуждающе смотрели на меня. Все вокруг афрофранцузы, и все смотрят на меня, белого расиста, который оскорбил человека за цвет его кожи.
Это просто небольшой эпизод. Всего лишь одна моя чудовищная расистская выходка.
А еще я нацист. Меня обвинили в нацизме знакомые, которые услышали, что я был на митинге против легализации гей-браков и, соответственно, возможности усыновления однополыми парами детей. «Как же так? – спросил я. – Какое отношение имеют однополые браки к нацизму?» Но мне объяснили, что любые формы дискриминации – это дико и преступно. Но почему-то дискриминация геев – это дико, а дискриминация детей, которых они будут усыновлять на общих основаниях, – это допустимо.
Но, знаете, это не всегда смешно. Иногда грустно. Я был в районе, где живут мигранты. Они решили, что я слишком уверен в себе, и значит, я – «коп», а «копам» здесь делать нечего, и на меня напала толпа арабо-французов – таких же детей мигрантов, как и я. Поломали челюсть в трех местах.
Такая вот сегодня во Франции грустная и очень странная атмосфера. Причин у этого, на мой взгляд, две: геттоизация и многочисленные офисы по борьбе с расизмом.
Государственные офисы, с огромными бюджетами. Средств у них так много, что бывший директор одного из самых известных сидит за мошенничество. Он работал на SOS RACISME. Название этой организации тоже звучит странно – «Спаси расизм»? Я думаю, в связи с последними событиями пора ждать появления SOS TERROrisme.
Французская организация SOS RACISME создана в 1984 году. Своей целью она видит борьбу с расизмом, антисемитизмом и вообще всеми формами дискриминации. Обратите внимание на слово «дискриминация» и будьте уверены, что вы для этих людей педофилофобы.
В борьбе против расизма два фронта. Один – информационный: выпуск роликов против расизма, семинары против расизма в школах, концерты против расизма и «неделя против расизма» (последняя закончилась 28 марта).
Второй фронт – юридический: подавать в суд на любые публикации или слова, которые можно интерпретировать как расистские. В суде эти дела далеко не всегда выигрывают, но с их помощью можно испортить репутацию любого журналиста, политика, блогера, профсоюзного деятеля, любого публичного человека.
Как, например, было с французским юмористом Дьедонне (Dieudonne), на которого с 2000 года подали 18 раз в суд за «разжигание ненависти». Всего из 18 дел его только шесть раз не наказывали штрафами.
Из-за подобного давления во французском обществе практически невозможно публично поднимать тему мультикультурализма и обсуждать проблему мигрантов. Чтоб вы понимали – хотя я гражданин Франции и мой родной язык французский, сам я сын мигрантов из России. И я готов обсуждать эту проблему. Но ее нельзя обсуждать, можно говорить только: «Мигранты – шанс для Франции»! Сомнения или шутки на этот счет жестко пресекаются. За шутки платят штрафы.
Эти организации создают ситуацию, в которой тяжело говорить, а значит, невозможно объединяться.
Параллельно этой системе существует другая, которая открывает Францию массовым волнам беженцев, тысячами нелегально проникающих в страну. Мигранты, к сожалению, бедны, страдают и даже умирают. Но есть же и другая часть населения, есть французы, которые родились и живут в своей стране, в своем родном городе, например в Кале (Calais). Кале – прибрежный город в северной части Франции, где раньше мирно жили 70 тысяч человек.
Через Кале ездят грузовики в Англию, которую многие мигранты предпочитают другим европейским странам. И нелегалы там себе построили городок, где, по некоторым данным, жили до 6000 человек. Там можно пожить, пока не появится возможность забраться в грузовик, по туннелю направляющийся в Англию. Чтобы остановить грузовики, мигранты на автостраде кидают кирпичи, пытаются с помощью машин спровоцировать ДТП и пробки, а потом и залезть в остановившийся грузовик.
Жители Кале объединились, поддерживают друг друга, снимают, что происходит, выкладывают это в Сеть. Они создали страницу «Недовольные жители Кале» (Les Calaisiens en colère), где многое можно увидеть. И им страшно, они в отчаянии.
В эту группу стоит заглянуть, чтобы увидеть, как живут европейцы.
Как они не могут чувствовать себя в безопасности, потому что живут рядом с «джунглями» (так называют жители Кале городок, построенный мигрантами). Французы живут там в постоянном терроре. Это ли не симптомы войны? Это и есть война.
Не война города Кале против мигрантов, а война правительства Франции против французов. Ведь если правительство не защищает свой народ, может, оно ведет против народа войну?
«Не война города Кале против мигрантов, а война правительства Франции против французов»
И я вспоминаю, как в ноябре 2014 года ехал в вагоне парижского метро. Напротив меня сидел афрофранцуз и ел кукурузу. Листья кукурузы девать было некуда, и он просто бросал их на пол. Я ему очень сочувствовал и предложил листья давать мне, я на следующей станции выйду и выброшу в мусорник.
Он сделал удивленное лицо и громко и агрессивно спросил, расист ли я. В вагоне было много людей, все они осуждающе смотрели на меня. Все вокруг афрофранцузы, и все смотрят на меня, белого расиста, который оскорбил человека за цвет его кожи.
Это просто небольшой эпизод. Всего лишь одна моя чудовищная расистская выходка.
А еще я нацист. Меня обвинили в нацизме знакомые, которые услышали, что я был на митинге против легализации гей-браков и, соответственно, возможности усыновления однополыми парами детей. «Как же так? – спросил я. – Какое отношение имеют однополые браки к нацизму?» Но мне объяснили, что любые формы дискриминации – это дико и преступно. Но почему-то дискриминация геев – это дико, а дискриминация детей, которых они будут усыновлять на общих основаниях, – это допустимо.
Но, знаете, это не всегда смешно. Иногда грустно. Я был в районе, где живут мигранты. Они решили, что я слишком уверен в себе, и значит, я – «коп», а «копам» здесь делать нечего, и на меня напала толпа арабо-французов – таких же детей мигрантов, как и я. Поломали челюсть в трех местах.
Такая вот сегодня во Франции грустная и очень странная атмосфера. Причин у этого, на мой взгляд, две: геттоизация и многочисленные офисы по борьбе с расизмом.
Государственные офисы, с огромными бюджетами. Средств у них так много, что бывший директор одного из самых известных сидит за мошенничество. Он работал на SOS RACISME. Название этой организации тоже звучит странно – «Спаси расизм»? Я думаю, в связи с последними событиями пора ждать появления SOS TERROrisme.
Французская организация SOS RACISME создана в 1984 году. Своей целью она видит борьбу с расизмом, антисемитизмом и вообще всеми формами дискриминации. Обратите внимание на слово «дискриминация» и будьте уверены, что вы для этих людей педофилофобы.
В борьбе против расизма два фронта. Один – информационный: выпуск роликов против расизма, семинары против расизма в школах, концерты против расизма и «неделя против расизма» (последняя закончилась 28 марта).
Второй фронт – юридический: подавать в суд на любые публикации или слова, которые можно интерпретировать как расистские. В суде эти дела далеко не всегда выигрывают, но с их помощью можно испортить репутацию любого журналиста, политика, блогера, профсоюзного деятеля, любого публичного человека.
Как, например, было с французским юмористом Дьедонне (Dieudonne), на которого с 2000 года подали 18 раз в суд за «разжигание ненависти». Всего из 18 дел его только шесть раз не наказывали штрафами.
Из-за подобного давления во французском обществе практически невозможно публично поднимать тему мультикультурализма и обсуждать проблему мигрантов. Чтоб вы понимали – хотя я гражданин Франции и мой родной язык французский, сам я сын мигрантов из России. И я готов обсуждать эту проблему. Но ее нельзя обсуждать, можно говорить только: «Мигранты – шанс для Франции»! Сомнения или шутки на этот счет жестко пресекаются. За шутки платят штрафы.
Эти организации создают ситуацию, в которой тяжело говорить, а значит, невозможно объединяться.
Параллельно этой системе существует другая, которая открывает Францию массовым волнам беженцев, тысячами нелегально проникающих в страну. Мигранты, к сожалению, бедны, страдают и даже умирают. Но есть же и другая часть населения, есть французы, которые родились и живут в своей стране, в своем родном городе, например в Кале (Calais). Кале – прибрежный город в северной части Франции, где раньше мирно жили 70 тысяч человек.
Через Кале ездят грузовики в Англию, которую многие мигранты предпочитают другим европейским странам. И нелегалы там себе построили городок, где, по некоторым данным, жили до 6000 человек. Там можно пожить, пока не появится возможность забраться в грузовик, по туннелю направляющийся в Англию. Чтобы остановить грузовики, мигранты на автостраде кидают кирпичи, пытаются с помощью машин спровоцировать ДТП и пробки, а потом и залезть в остановившийся грузовик.
Жители Кале объединились, поддерживают друг друга, снимают, что происходит, выкладывают это в Сеть. Они создали страницу «Недовольные жители Кале» (Les Calaisiens en colère), где многое можно увидеть. И им страшно, они в отчаянии.
В эту группу стоит заглянуть, чтобы увидеть, как живут европейцы.
Как они не могут чувствовать себя в безопасности, потому что живут рядом с «джунглями» (так называют жители Кале городок, построенный мигрантами). Французы живут там в постоянном терроре. Это ли не симптомы войны? Это и есть война.
Не война города Кале против мигрантов, а война правительства Франции против французов. Ведь если правительство не защищает свой народ, может, оно ведет против народа войну?
Еще крутые истории!
- Что бывает, если пить радий на протяжении трёх лет
- Нелепые причины, по которым людям отказали в работе
- Истории знакомств, которые привели к долгим и серьёзным отношениям
- "Очнулась, когда уже отдавала свою золотую цепочку": пользователи рассказали, как попались на развод цыганок
- Ситуации, в которых люди почувствовали себя неловко из-за собственной невнимательности
Новости партнёров
реклама
.jpg)
Веселая чистенькая обкуренная страна, где парады нарядных трансвеститов
маршируют мимо каналов и ветряных мельниц, а местное население
приветливо машет им тюльпанами, — такова репутация Голландии в глазах
иностранцев.
Клоака Европы, оккупированная наркоманами, наркодилерами и выходцами из
государств третьего мира, — такой видят свою страну голландцы. Подняв на
щит "демократические ценности", они воплотили их в жизнь, напоролись на
все, за что боролись, и теперь пакуют вещи для эмиграции.
Головой об косяк
Я свободно говорю по-голландски. Я похож на голландца. Если не стригусь
коротко. Если коротко — во мне сразу угадывают русского. Я приехал в
Голландию почти десять лет назад, когда мигрантов было еще мало,
голландцы были приветливы и общительны, а в обращении ходили гульдены — самая красивая бумажная валюта в Европе.
Уже тогда я испытал в Амстердаме шок от разлитого повсюду сладковатогозапаха марихуаны и гашиша. Им здесь пропитано все. Люди, улицы, парки, даже собаки. Для местных он столь же привычен, как для нас — загазованный запах улиц. Но вот туриста с непривычки может и повести.
Уже в те времена число памятников в Амстердаме проигрывало числу
кафе-шопов, где официанты ошарашивали посетителей дежурным вопросом:
"Какой сорт травы в это время суток вы предпочитаете — Amstel Gold,
Sativa, Indica?".
Впрочем, меня эта тема интересовала мало — я собирался завоевывать мир
спорта: сначала сам выступал в борцовских клубах, как профессионал, а
потом начал пробовать себя в промоутерстве, продвигал перспективных
спортсменов. В свободное время зубрил добросовестно "хуйе морген"
(доброе утро") и "хуйе нах" ("доброй ночи") и изучал город. В те годы я
еще находил смешной шутку: "Голландские дети вырастают на голландских
сказках, в которых добро всегда курит зло"...
За годы моего пребывания в Амстердаме "косяк" становился все дешевле, а
цены на алкоголь все дороже. Параллельно росли и штрафы за распитие
спиртного в общественном месте, которые в итоге достигли сегодняшних 18
евро — если прихлебывать из бутылки пиво. Ну а если у тебя в руках
бутылка крепкого алкоголя — ты вообще, брат, попал. Заплати за такое
безобразие 90 евро. Зато с "косяком" ты всегда мог разгуливать по
Амстердаму свободно. Не возбранялось даже подойти за огоньком к
полицейским. А чего бояться — они сами могут в этот момент
раскумариваттся: коротать время на посту, передавая друг другу косяк с
планом. Хотя за потребление каннабиса на дежурстве по закону и положен
небольшой штраф, на это закрывают глаза. По утрам я добросовестно изучал
прессу — лучший способ для освоения языка. Но и там муссировалась
излюбленная голландская тема. Институт изучения марихуаны провел порцию
новых исследований! Ученые сделали вывод, что конопля отлично снимает
посттравматический синдром у психопатов и приступы удушья — у
астматиков. Кто б сомневался. Институт изучения марихуаны — то корыто,
что исправно кормит коноплеведов который год. Понятно, что они из кожи
вон вылезут, доказывая: полезней этой штуки для здоровья нет.
Разделы международных событий пестрили восторженными отзывами о
"голландском эксперименте" сторонников легализации мягких наркотиков из
других стран. Все они пели гимны "демократическим ценностям" и строили
оптимистические прогнозы: мол, кривая употребления жестких наркотиков в
такой лояльной стране, как Голландия, вот-вот пойдет вниз. Не пора ли и
другим странам к замечательному эксперименту присоединиться?
А однажды у меня появилась возможность увидеть действие
чудо-эксперимента на отдельном конкретном человеке. Мой знакомый,
гражданин Голландии, угнал машину и попал в тюрьму. В России ему за
такое дело дали бы несколько лет, надели бы ватник, вручили пилу — и
пошел бы он валить лес на свежем воздухе где-нибудь на бескрайних
просторах Колымы. В Голландии же знакомый загремел за решетку на 2
месяца.
Голландская тюрьма мало отличается от санатория: тихо, чисто, сытно. Вот
только скучно. Телевизор есть, но по нему, неясно из каких соображений,
показывают только два порноканала. Приятель потом рассказал мне: все
началось с того, что во время полицейского обхода дежурный
поинтересовался у новичка, не наркоман ли он. И хотя мой знакомый
никогда наркоманом был, он взял да из любопытства и брякнул: да.
Полицейский тут же принес ему одноразовый шприц с метадоном и жгут.
Приятель засадил себе пробную дозу. День прошел незаметно. На следующий
день он опять заказал себе укол. Через неделю потребовал увеличить дозу.
В общем, когда знакомый через два месяца из тюрьмы вышел, то был уже
законченным нариком.
Сейчас он сидит на героине и вместе с другими наркоманами ходит ночами
на железнодорожную станцию — там всем страждущим бесплатно выдают уже
заправленные шприцы с метадоном, чтобы джанки могли дотянуть до утра,
пока не затарятся чистым наркотиком. Метадон — заменитель героина
раздают также из специально курсирующих по городу автобусов скорой
наркотической помощи. Все для блага человека, все во имя человека! Ван
Гог ухом не отделался
Неудивительно, что на "дым свободы" — визитную карточку Голландии — сюда
потянулись мигранты из стран третьего мира. Ведь он так похож на дым их
отечеств. Опять-таки на моих глазах во всех крупных городах Нидерландов
появились этнические кварталы, которые заполонили люди с красной,
черной, желтой кожей. Я никогда в жизни не был расистом, да и сейчас
себя таковым не считаю. Мне все равно, какого цвета кожа, был бы человек
приличный. Но разноцветные мигранты притащили с собой привычки,
превратившие чистые открыточные голландские города в разросшиеся свалки.
Выходцы из Африки и Азии идут по улице, поедая на ходу шиш-кебаб с рисом
и майонезом, а остатки еды кидают прохожим под ноги. Наверное, так они
ходят по джунглям. В целых районах Амстердама лучше предусмотрительно
шествовать посреди дороги, иначе мусор вывалят тебе из окон прямо на
голову. Деньги цветные мигранты добывают либо воровством, либо торговлей
жесткими наркотиками. Амфетамин, кокаин, экстази, крэк, ЛСД, героин, —
всю эту дурь тебе предлагают на каждом углу, хоть и шепотом, но не шибко
таясь. Выходцы из стран третьего мира используют цвет своей кожи, как
охранную грамоту, и чуть что — сразу вопят о дискриминации.
Однажды еду в трамвае. На заднем сиденье развалился грязный обдолбанный
негр. Он курил здоровенный косяк, хотя в транспорте курить запрещено,
плевал другим под ноги и громко ругался. Однако все пассажиры трамвая
делали вид, что его не замечают. Естественно, моя русская кровь
вскипела. Я подошел и попросил его затушить косяк и перестать
материться, потому что в трамвае дети. Негр открыл рот еще шире и оттуда
еще громче понеслось "фак" вперемешку с "факинг". Я схватил его за
шиворот и потащил к дверям.
Боже, что тут началось. "Расизм! — вопил грамотный мигрант. — Вызовите
полицию! Меня убивают из-за цвета моей кожи!" Очень быстро появилась
полиция. И ... я оказался кругом виноватым. Негра почти сразу отпустили с
извинениями, я же еще два часа объяснялся в участке, доказывая, что не
верблюд и не расист.
Любой голландец уже давно при виде агрессивного черного предпочитает
свернуть в сторону. Слишком велики шансы нарваться на нож или пулю.
Показалось ему с обкурки, что ты расистски настроенный розовый слон — и
привет. Тебя на кладбище, а его в тюрьму со всеми удобствами — смотреть
порно под метадон.
У Европарламента, прорубившего окно в Европу для волны мигрантов,
вначале еще были иллюзии, что приезжие из стран Ближнего Востока и
Африки поднимут своими мозолистыми руками экономику, а потом в один
прекрасный день станут цивилизованными законопослушными европейцами.
Оказалось — блеф! Никакой ассимиляции. Алжирец, живущий в своем гетто в
Амстердаме или Харлеме уже лет десять, может и поныне знать на
голландском два слова и те неприличные. При этом детей у него —
трое-четверо, живет он на пособие и в штыки воспринимает любые попытки
европейских либералов заставить его считаться с местными порядками. У
него своя культура! Свои традиции! Свои законы!
За пять последних лет популяция голландских мусульман выросла на
полмиллиона. Режиссер Тео ван Гог, либерал, демократ и добрейшей души
человек снял фильм "Смирение" — о нарушаемых правах европейских
мусульманок. Хотел добиться для арабских фрау лучшей участи. И что? Был
убит в самом центре Амстердама арабом, который застрелил его, ритуально
перерезал горло и воткнул в сердце нож. Мол, не лезь... Мы со своими
бабами сами разберемся.
И даже после таких выкидонов стать голландцем поразительно просто.
Достаточно с помощью адвоката запросить у властей вид на жительство.
Если и откажут — случится это не раньше, чем через год. А пока 12
месяцев можешь жить вполне законно. Потом надо всего лишь из года в год
повторять запросы "в связи с изменившимися обстоятельствами". Все это
время муниципальные власти будут оплачивать аренду твоей квартиры. А
можно просто занять пустующий дом и жить коммуной в этом сквоте. Власти
и в этом случае либеральны. Ну а если у приезжего появляются дети — его
семью не депортируют из страны уже никогда.
Именно так и осело в Голландии два с лишним миллиона мигрантов.
Але, полиция!
Полиция в Голландии работает отлично. Но не потому, что граждане
либерального общества не склонны к антиобщественным поступкам, а
благодаря традиции тотального доносительства. Голландцы считают своим
гражданским долгом позвонить в полицию и сообщить, если что заметят.
Превысил скорость — и через несколько перекрестков тебя остановит
патрульная машина. Кто-то из свидетелей успел запомнить номера твой
машины и дать сигнал. Остановился там, где парковка запрещена — будь
уверен, найдется с десяток добрых людей, которые не оставят это без
внимания и сообщат об этом куда надо.
Или вот идет драка на улице — никого вроде кругом. Но из-за занавесок,
из всех окон и щелей за ней наблюдают десятки внимательных глаз, которые
потом расскажут, что они видели и кто первым начал. Свидетельствовать в
суде для голландцев почетно. Стучать — не западло.
Самые страшные преступления — проявления агрессии. Хуже только уклонение
от уплаты налогов. А вот воровство считается мелочью. Ворам, пойманным
за руку в третий, а то и в четвертый раз, могут присудить штраф в
размере 30 евро. Правда, на седьмой раз скажут: ну все, парень, у тебя
теперь крупные проблемы. И ... приговорят к 60 часам общественно-полезных
работ на кухне дома престарелых.
Посему логично, что под Амстердамом находится самый крупный черный рынок
в Европе — Бевервайг. В ангарах продают ворованную парфюмерию, одежду,
технику, оружие. За аренду места торговцы платят около 300 евро в месяц
— и торгуют без ограничений.
Оружие в Голландии — такой же доступный товар, как и марихуана. Уплатив
250 евро в год, можно стать членом стрелкового клуба и собрать неплохой
арсенал. У моего знакомого есть снайперские винтовки, штурмовые
автоматы, пулемет. Еще он купил противотанковое ружье Дегтярева —
длинное такое, на сошках. Его патрон пробивает лобовую броню танка и
армированные по всем классам защиты лимузины. Зачем знакомому такая
"дура"? Полиция демократического государства не задает столь бестактные
вопросы.
Полицейского такта также хватает на то, чтобы не лезть на дискотеки, где
у железных дверей рядом с окошком-бойницей красуется объявление:
"Сегодня в нашем клубе — вечеринка с тяжелыми наркотиками". Да,
софт-драгс запрещены. Но частная территория — дело святое.
Благодаря таким логическим кульбитам международная наркомафия чувствует
себя в Голландии превосходно. Страна победившего цивилизованного
потребления анаши постепенно превратилась в главный мировой перевалочный
пункт героина. В последнее время тут набрала силу югославская мафия —
албанские косовары взяли под свой контроль почти весь наркобизнес в
Амстердаме.
А что полиция? Полиция, напоминаю, поглощена погоней за нарушителями
парковки. А что власти? Власти помогают полиции не отвлекаться от этого
архиважного занятия. Недавно, например, они приняли закон о том, что
курьеры, провозящие меньше 3 килограммов кокаина, не должны подвергаться
аресту! Теперь все везут 2 кг 990 гр...
Сладенькие мои
Стою в очереди в супермаркет, чтобы купить продуктов на ужин. Передо
мной два парня хватают друг друга за гульфики на джинсах и нежно
целуются. Очередь движется медленно, парни целуются все томней и
слюнявей, меня уже тошнит. Но не дай бог показать, что мне это не
нравится. Начнется та же история, что с расизмом.
Мужчины с подведенными глазами, в женских платьях и босоножках на
мускулистую ногу — обычная картина в Амстердаме. Секс-предложения,
которые бормочут в спину туристам цветные сутенеры на каждом углу, не
так просто укладываются в голове: "Девочка? Мальчик? Лошадка?"
Обитатели кварталов красных фонарей — проститутки и их сутенеры —
настолько чувствуют себя хозяевами жизни, что разбивают видеоаппаратуру
туристов и даже сталкивают фотографов в каналы. Полиция не препятствует.
Пол живого товара в витринах не определить порой даже по справочнику —
на одной особи могут присутствовать и мужские, и женские признаки.
Проститутки в Голландии, как и наркоторговцы — всех цветов радуги.
Правда, китайские девицы легкого поведения предпочитают продаваться
только китайцам, африканки — африканцам, турчанки — турками. И только
девушки из бывшего СССР готовы лечь с любым.
Музеев эротики и секса в Амстердаме тьма-тьмущая. Посетителей могут тут
ждать любые неожиданности, например, им навстречу выедет манекен-маньяк
на колесиках. и со словами "Хей! Упс!" распахнет на себе одежду,
демонстрируя гигантский детородный орган. Вариант для мужчин:
пластиковая нимфоманка, лезущая в штаны каждому. Но это все
туристическая ботва. В городе греха бывает и круче.
Гуляем как-то с другом по городу. Смотрим — в Большой церкви, она так и
называется, звучит музыка. Видим, девчонки полуголые туда заходят.
Симпатичные. Мы удивились — и за ними. На входе охранник стоит,
улыбается.
- Ребята, вам туда нельзя!
Мы обиделись. А в чем, спрашиваем, проблема? Охранник как заржет: "Вы на
афишу посмотрите. Читать умеете? Сегодня, в субботу, в Большой церкви —
дискотека для лесбиянок".
И я понял — голландские священники за бабки сдадут церковь в аренду хоть
зоофилам.
Недавно я прочем любопытную цифру: за последние 2 года население
Нидерландов уменьшилось на 20 тысяч человек. И это при бешеной, просто
сумасшедшей имиграции! Натурализоваться тут элементарно: достаточно
прожить в стране 5 лет, иметь работу и ответить перед комиссией на
несколько шаблонных вопросов: типа что является столицей Голландии и
"сколько стоит буханка хлеба".
Кто же покидает Голландию? Отвечаю — коренные голландцы, те, кто еще не
утерял мозги, скурившись или подсев на софт-наркоту. Как правило, это
сельские жители, фермеры, близкие к земле. Они не хотят больше жить в
той помойке, в которую превратилась их родная страна. Пепел Клааса
стучит в их сердца. И потому сегодня простые голландские крестьяне
увязывают свой скарб и прямо вместе с коровами и овцами по приглашению и
за счет правительства Австралии массово эмигрируют в страну кенгуру.
http://www.anekdot.ru/search/?query=Голландия &ch[o]=on&mode=any&xcnt=20&maxlen=0&order=0http://www.anekdot.ru/search/?query=Голландия &ch[o]=on&mode=any&xcnt=20&maxlen=0&order=0
Не то что у нас, тишь да благодать. Правда вот на той неделе корешу азеры сломали 2 ребра, челюсть, отбили почку и сотряс мозга. Просто ограбление. Причем в эту ночь они сделали тоже самое 12 раз, как потом выяснилось. Москва. Метро Алтуфьево, в сторону метро бибирево.
Да и шприцы у нас чуть ли не в каждом подъезде валяются.
А так дааааа, в европе просто ЖУТЬ. Бьють, да и наркоманы одни...
потому, что если бы не было негров- то не было бы и расизма
или у Вас другая Версия?