380
6
Муфтий Бердиев, потребовал провести операцию обрезания для всех российских женщин. "Надо всех женщин обрезать, чтобы разврата не было на Земле, чтобы сексуальность уменьшилась", - заявил муфтий, прокомментировав эту практику, существующею в Дагестане.
1.
Исмаил Бердиев с Владимиром Путиным
2.
Бердиев является муфтием и председателем Духовного управления мусульман Карачаево-Черкесии, а также председателем Координационного центра мусульман Северного Кавказа, подтвердил, что требование женского обрезания не содержится в исламе, однако считает, что оно является очень хорошим.
По его словам, подобная операция никак не сказывается на детородной функции, а Аллах создал женщину затем, «чтобы она рожала и воспитывала детей, а не занималась развратом».
Напомним, что ранее Бердиев уже выступил с одобрением подобной практики в эфире радиостанции «Говорит Москва», однако раскрыл свою мысль более детально. Согласно сведениям правозащитников, его поддерживают многие священники Дагестана, в частности, имам центральной мечети Махачкалы, отмечающий лишь, что обрезание у женщин необходимо проводить до 16 лет.
По данным ООН, борющейся с этой практикой, подобным процедурам в настоящий момент подвергнуты более 200 миллионов девушек и женщин, причем большая их часть живет в неразвитых странах Африки.
Напомним также, что Бердиев является членом совета при президенте РФ по взаимодействию с религиозными объединениями и награжден президентом орденами Дружбы и Почета.
Реакция соц.сетей:
По его словам, подобная операция никак не сказывается на детородной функции, а Аллах создал женщину затем, «чтобы она рожала и воспитывала детей, а не занималась развратом».
Напомним, что ранее Бердиев уже выступил с одобрением подобной практики в эфире радиостанции «Говорит Москва», однако раскрыл свою мысль более детально. Согласно сведениям правозащитников, его поддерживают многие священники Дагестана, в частности, имам центральной мечети Махачкалы, отмечающий лишь, что обрезание у женщин необходимо проводить до 16 лет.
По данным ООН, борющейся с этой практикой, подобным процедурам в настоящий момент подвергнуты более 200 миллионов девушек и женщин, причем большая их часть живет в неразвитых странах Африки.
Напомним также, что Бердиев является членом совета при президенте РФ по взаимодействию с религиозными объединениями и награжден президентом орденами Дружбы и Почета.
Реакция соц.сетей:
×
3.
4.
5.
Отчет по результатам исследования «Производство калечащих операций на половых органах у девочек в Республике Дагестан».
Широта распространенности и восприятие практики калечащих операций на женских половых органах населением Дагестана
Отношение респонденток к операциям на половых органах как к традиции, о которой не принято говорить, существенно затруднило исследовательскую работу как с респондентками, так и с экспертами. Не все попытки провести интервью увенчались успехом. Тем не менее, результаты исследования показали, что из 25 опрошенных в регионе женщин все подвергались этой операции, и что практика распространена локально в отдельных высокогорных районах и переселенческих равнинных селах Дагестана.
Наибольшее распространение операции получили среди народов, населяющих Восточный Дагестан: среди самого многочисленного народа — аварцев (главным образом из Тляратинского и Цумадинского районов) и среди причисленных к нему малочисленных народов. Говорить о численности женщин, подвергшихся обрезанию, в настоящий момент сложно. Это связано с тем, что многие народы, например, гунзибцы, бежтинцы и другие, стали идентифицировать себя как аварцы. Если ориентироваться на последнюю перепись населения, то она не даст объективную картину и достоверную количественную информацию. Но — даже если учесть имеющиеся значительно заниженные данные — можно предположить, что обрезанию подверглись десятки тысяч женщин. Исследование показало, что традиция женского обрезания применялась и ранее в других аварских районах, испытавших андийское влияние. В качестве обязательной эта практика осуществлялась в Гумбетовском и в Унцукульском районах до 1990-х годов.
Мнения респонденток из высокогорных районов
По итогам интервью складывается представление о том, что женское обрезание полностью поддерживается коренным населением практикующих его районов, в настоящее время оно считается обязательным ритуалом, через который должна проходить каждая девочка, и его необходимо сохранить в будущем. Большинство респонденток отметили, что своих дочерей они уже провели через обряд обрезания или будут его им делать. «Всем мусульманкам должны делать. Без этого нельзя стать мусульманкой. Это обязательно. Это Сунна». «Мне делали, и я делала своим детям и внукам».
Пиетет респонденток в отношении этой традиции свидетельствует о том, что обрезание активно практикуется и — в перспективе — будет практиковаться в Дагестане. «Обрезание как существовало, так и существует»; «Мы также его всем делаем».
Даже те, кто воспринимает обрезание как вид насилия, сами являются трансляторами жестокой традиции: «Мне делали, и я буду делать своей дочери…». Респондентки в ходе бесед отмечали, что девочки испытывают страх перед процедурой, не понимают ее смысл. Они также рассказывали, что после того, как девочки подверглись обрезанию, они пугают друг друга этой операцией, делятся с сестрами своими переживаниями о том, «что им сделали». Но эмоциональная сторона практики, как и вопрос медицинской необходимости, не имеют большого значения для респонденток, так как они видят в практике обрезания ритуально-обрядовый характер: «Раньше правильнее делали, сейчас часто только прокалывают».
Как известно, информационное поле сельского сообщества дает своеобразные гарантии качества будущей невесты, основанные на репутации семьи. Можно предположить, что для респонденток подвергнуться обрезанию — значит признать и доказать свою качественную принадлежность к общине, а отвести дочь, внучку или родственницу на обрезание — значит продемонстрировать социальную солидарность со своей общиной, поддержать репутацию большой семьи в обществе и тем самым обеспечить продолжение рода.
Широта распространенности и восприятие практики калечащих операций на женских половых органах населением Дагестана
Отношение респонденток к операциям на половых органах как к традиции, о которой не принято говорить, существенно затруднило исследовательскую работу как с респондентками, так и с экспертами. Не все попытки провести интервью увенчались успехом. Тем не менее, результаты исследования показали, что из 25 опрошенных в регионе женщин все подвергались этой операции, и что практика распространена локально в отдельных высокогорных районах и переселенческих равнинных селах Дагестана.
Наибольшее распространение операции получили среди народов, населяющих Восточный Дагестан: среди самого многочисленного народа — аварцев (главным образом из Тляратинского и Цумадинского районов) и среди причисленных к нему малочисленных народов. Говорить о численности женщин, подвергшихся обрезанию, в настоящий момент сложно. Это связано с тем, что многие народы, например, гунзибцы, бежтинцы и другие, стали идентифицировать себя как аварцы. Если ориентироваться на последнюю перепись населения, то она не даст объективную картину и достоверную количественную информацию. Но — даже если учесть имеющиеся значительно заниженные данные — можно предположить, что обрезанию подверглись десятки тысяч женщин. Исследование показало, что традиция женского обрезания применялась и ранее в других аварских районах, испытавших андийское влияние. В качестве обязательной эта практика осуществлялась в Гумбетовском и в Унцукульском районах до 1990-х годов.
Мнения респонденток из высокогорных районов
По итогам интервью складывается представление о том, что женское обрезание полностью поддерживается коренным населением практикующих его районов, в настоящее время оно считается обязательным ритуалом, через который должна проходить каждая девочка, и его необходимо сохранить в будущем. Большинство респонденток отметили, что своих дочерей они уже провели через обряд обрезания или будут его им делать. «Всем мусульманкам должны делать. Без этого нельзя стать мусульманкой. Это обязательно. Это Сунна». «Мне делали, и я делала своим детям и внукам».
Пиетет респонденток в отношении этой традиции свидетельствует о том, что обрезание активно практикуется и — в перспективе — будет практиковаться в Дагестане. «Обрезание как существовало, так и существует»; «Мы также его всем делаем».
Даже те, кто воспринимает обрезание как вид насилия, сами являются трансляторами жестокой традиции: «Мне делали, и я буду делать своей дочери…». Респондентки в ходе бесед отмечали, что девочки испытывают страх перед процедурой, не понимают ее смысл. Они также рассказывали, что после того, как девочки подверглись обрезанию, они пугают друг друга этой операцией, делятся с сестрами своими переживаниями о том, «что им сделали». Но эмоциональная сторона практики, как и вопрос медицинской необходимости, не имеют большого значения для респонденток, так как они видят в практике обрезания ритуально-обрядовый характер: «Раньше правильнее делали, сейчас часто только прокалывают».
Как известно, информационное поле сельского сообщества дает своеобразные гарантии качества будущей невесты, основанные на репутации семьи. Можно предположить, что для респонденток подвергнуться обрезанию — значит признать и доказать свою качественную принадлежность к общине, а отвести дочь, внучку или родственницу на обрезание — значит продемонстрировать социальную солидарность со своей общиной, поддержать репутацию большой семьи в обществе и тем самым обеспечить продолжение рода.
6.
Сторонники обрезания расходятся во мнениях, чем именно полезна процедура, но в полезности самой не сомневаются
7.
Среди типов калечащих операций, встречающихся в Дагестане, можно выделить следующие:
— надрез и пускание крови: «Делали царапину, пускали кровь и все», «Мне делали в детстве, и там ничего почти не обрезали, из-за чего столько разговоров»;
— удаление кусочка от клитора: «Впереди острый кончик отрезали, пошла кровь», «Там что-то торчит — срезают», «Одна бабушка ножницами впереди кусочек отрезала»;
— удаление клитора и малых половых губ: «Клитор и малые половые губы надрезали и убрали».
— надрез и пускание крови: «Делали царапину, пускали кровь и все», «Мне делали в детстве, и там ничего почти не обрезали, из-за чего столько разговоров»;
— удаление кусочка от клитора: «Впереди острый кончик отрезали, пошла кровь», «Там что-то торчит — срезают», «Одна бабушка ножницами впереди кусочек отрезала»;
— удаление клитора и малых половых губ: «Клитор и малые половые губы надрезали и убрали».
8.
Загра кладет перед собой планшет, легко касаясь пальцем экрана пролистывает фотографии, находит нужную и показывает. На фотографии обычный перочинный ножик, пластмассовая рукоять, лезвие, которое, кажется, уже не раз затачивали. Когда-то такими ножиками мальчишки выцарапывали на стенах имя девочки, в которую влюблены. Рядом с ножиком какая-то щепка.
- Что это?
- То самое, - у Загры делается страдальческое лицо, - вот эту деревяшку снизу подкладывают, чтобы ножик не соскользнул и потом лезвием как бы сковыривают кончик клитора. У родственников в селе я познакомилась с этой женщиной, что обрезание делает. Я журналист, мне интересно, сфоткала все, потом спрашиваю, а как вы стерилизуете инструмент? Она говорит: спиртом вытираю. Я говорю: как спиртом? Этого же недостаточно, спирт не все инфекции убивает, вы же так можете запросто заразить девочек. А она мне: «Ццц! Тут никто не гуляет. Какая инфекция?». А главное, эта женщина старая уже, она и видит совсем плохо. Мне говорили, что после такой операции в Южно-Сухокумске девочка девятилетняя умерла от заражения крови, но не знаю, правда ли.
- Что это?
- То самое, - у Загры делается страдальческое лицо, - вот эту деревяшку снизу подкладывают, чтобы ножик не соскользнул и потом лезвием как бы сковыривают кончик клитора. У родственников в селе я познакомилась с этой женщиной, что обрезание делает. Я журналист, мне интересно, сфоткала все, потом спрашиваю, а как вы стерилизуете инструмент? Она говорит: спиртом вытираю. Я говорю: как спиртом? Этого же недостаточно, спирт не все инфекции убивает, вы же так можете запросто заразить девочек. А она мне: «Ццц! Тут никто не гуляет. Какая инфекция?». А главное, эта женщина старая уже, она и видит совсем плохо. Мне говорили, что после такой операции в Южно-Сухокумске девочка девятилетняя умерла от заражения крови, но не знаю, правда ли.
9.
Тот самый "инструмент" для обрезания, который сфотографировала Загра
10.
Согласно классификации ВОЗ, в Дагестане производится три из четырех основных видов обрезания: Тип I — это частичное или полное удаление клитора; Тип II включает частичное или полное удаление клитора и малых половых губ несовершеннолетнего; и Тип IV — «все иные наносящие вред операции на женских гениталиях в немедицинских целях» — от насечки (в большинстве случаев) до удаления клитора и малых половых губ (встречалось среди андийцев).
11.
12.
Обоснование практики производства калечащих операций на женских половых органах
Как мы уже говорили выше, в религиозной среде мнения об обязательности женского обрезания противоречивы: не отрицая его возможного религиозного контекста, некоторые, не относящиеся к официальному духовенству имамы, заявили о его ненужности, бесполезности и даже вреде.
Тем не менее, религиозное обоснование практики калечащих операций активно транслируется некоторой частью официального духовенства, считающего, что данная практика отвечает религиозному требованию шафиитского мазхаба. В Дагестане более 90% населения следуют шафиитскому мазхабу. Видимо, логично будет предположить, что требование шафиитского мазхаба будет обязательным для подавляющего количества населения.
Один из опрошенных экспертов сказал о женском обрезании: «Это — суннат ваджиб, оставляя который человек может попасть в грех», и он делается в исламе для «уменьшения бешенства» женщины.
Многие респондентки в регионах заявляли: «Если суннат ваджиб человек не делает, ему за это грех идет. Плохие последствия будут. Это правило шариата»; «Я ничего не возложил на вас, в чем нету пользы для вас, ничего не запретил для вас, от которого нету вреда для вас».
Иными словами, по мнению экспертов и респонденток, которые обосновывают женское обрезание религиозными требованиями, эта практика оберегает женщину от греха, предположительно предотвращает разводы и разврат в обществе через снижение «бешенства» женщин, то есть через регулирование женской сексуальности и предотвращение сексуальных связей, считающихся порочными.
Медицинское обоснование практики женского обрезания не является самостоятельным. И респондентки, и эксперты, в том числе религиозные деятели, отмечали, что снижение «чувствительности» женщин необходимо для сохранения устойчивой семьи и порядка в обществе.
В ходе интервью неоднократно отмечались такие заявления: «Женщина не должна быть развратной. [Женское обрезание] делать надо, чтобы сберечь порядок в обществе. Все зависит от женщины, на ней ответственность»; «Женщина должна быть смиренна»; «Я без мужа столько прожила и никогда не гуляла»; «Чтобы женщины до брака не гуляли и потом от мужа налево не ходили»; «Чтобы она не гуляла, и не было тяги до созревания»; «Чтобы не гуляли до свадьбы и потом»; «Сохранение девушкой порядочности».
Эти мнения свидетельствуют о том, что оперативное вмешательство и ограничение сексуальности женщин мотивируется морально-этическими установками, которые возлагают на женщину большую ответственность за сохранение и честь семьи как части общества. Напомним, что наше исследование проводилось главным образом в так называемых «традиционных селах», то есть селах, где обычаи являются действующими институтами регулирования социальной жизни. И таким образом, практика женского обрезания имеет и религиозные обоснования (Сунна, шариат, инициация в ислам), и морально-этические установки, диктуемые общинным сознанием. И религиозные деятели, и эксперты, и респондентки указывали на взаимосвязанность этих причин.
Как мы уже показали выше, религиозность не всегда предполагает безапелляционный запрет или однозначное разрешение на проведение у девочек и женщин калечащей операции. В свою очередь, подчинение правилам местного сообщества не исключает отказа от женского обрезания, которое стимулируется не только религиозными предписаниями, но и восприятием индивидуумом себя как представителя части общества.
Последствия калечащих операций на половых органах для здоровья женщин
Последствия операций связаны со снижением чувствительности и сексуального влечения женщин, которые подверглись этой процедуре. Это подтвердили и респондентки, его практикующие, и эксперты-врачи: «Для этого и делают, что после обрезания не чувствуют».
В ходе интервью ростовский врач акушер-гинеколог сообщил: «Об утрате функций можно говорить, когда девочка вырастет, но повреждение клитора, шрам, открытие, отрезание — все это приводит к утрате чувствительности». Судмедэксперт также отметил, что женщина не будет получать удовольствие от секса и испытывать оргазм.
Женское обрезание представляет собой психологическую травму. Врач-хирург в экспертном интервью заявил, что «если обрезание происходит без обезболивания, то ребенок не поймет такого вмешательства, и это [становится] психической проблемой».
Несмотря на то, что женщины, подвергшиеся обрезанию, оправдывали эту практику и выступали за ее сохранение в отношении новых поколений, сама процедура производства операции оставила сильный след в их памяти. Женщины, которые подверглись обрезанию, помнят о боли, стрессе, о непонимании цели повреждения своего тела: «Ужасно больно было, не хочется вспоминать. Родить не смогла, инфекции были, муж развелся»; «Я пришла, рассказала сестрам, они сказали, всем делают, и всем больно бывает». Большинство респонденток сохранили воспоминание об этом событии в своей жизни, несмотря на малолетний возраст прохождения процедуры: «Было неприятно и больно вначале, сейчас что я могу ощущать?»; «Травмирует, но оно нужно, наверное». При этом другие отмечают, что «это никак не сказывается, и в этом есть польза». «Все полезно, что по шариату».
Обрезание очень редко производится в больнице; как правило, его делают на дому люди, не имеющие медицинского образования: «Делают кустарно, на дому, хозяйка дома. Ножницами отрезают маленький кусочек от клитора»; «Нет, специальная женщина весной приезжала из гор в гости к кому-нибудь, и нас вели туда, заманивая подарками». Как отметила врач-гинеколог, «мы чаще зашиванием занимаемся, а обрезанием нет. Я не приветствую это. Это ненужная вещь. Лишняя травма женщины. Нормальный врач на это не пойдет. Делается в кустарных условиях, антисептические условия не создаются, и это, конечно, риск».
Решение о производстве операции обычно принимается матерью девочки или ее старшими родственниками по женской линии (бабушкой, тетей). Обрезанию подвергаются девочки в возрасте от рождения до трех лет, в редких случаях — до 12 лет.
Часто после операции возникает воспаление и кровотечение: «У девочки было то ли воспаление, то ли долго заживало». О случаях летального исхода, заражений, болезней ничего не известно: «Мы же не знаем [что было сделано обрезание], это всегда скрыто». Поэтому не всегда возможно узнать, что инфицирование произошло в результате обрезания. Впоследствии факт инфицирования мало кто связывает с обрезанием.
Необходимо указать, что инфекционные заболевания в исследуемых районах распространены, но невозможно получить статистику заболеваний, полученных из-за женского обрезания, так как сам факт проведения такой операции замалчивается.
Юридическая квалификация производства калечащих операций на женских половых органах
Местные эксперты — юристы и адвокаты — затруднялись с юридической квалификацией данного деяния и высказывали в своих ответах осторожность и сдержанность.
Опрошенные эксперты отметили, что:
— Данная процедура опасна («Могут быть заражения. Тем более, санитарных условий нет. Даже с мальчиками были серьезные и непоправимые проблемы, когда обрезание делали не врачи», — эксперты-врачи).
— Данная процедура нарушает права ребенка. («Посягательство на здоровье ребенка, жестокость по отношению к ребенку. Это вопрос об охране здоровья. Насилие над несовершеннолетними», — Уполномоченный по правам ребенка в Республике Дагестан).
— Данная процедура является преступлением против здоровья. («Причинение вреда здоровью. Причинение телесных повреждений», — судмедэксперт).
Как мы уже говорили выше, в религиозной среде мнения об обязательности женского обрезания противоречивы: не отрицая его возможного религиозного контекста, некоторые, не относящиеся к официальному духовенству имамы, заявили о его ненужности, бесполезности и даже вреде.
Тем не менее, религиозное обоснование практики калечащих операций активно транслируется некоторой частью официального духовенства, считающего, что данная практика отвечает религиозному требованию шафиитского мазхаба. В Дагестане более 90% населения следуют шафиитскому мазхабу. Видимо, логично будет предположить, что требование шафиитского мазхаба будет обязательным для подавляющего количества населения.
Один из опрошенных экспертов сказал о женском обрезании: «Это — суннат ваджиб, оставляя который человек может попасть в грех», и он делается в исламе для «уменьшения бешенства» женщины.
Многие респондентки в регионах заявляли: «Если суннат ваджиб человек не делает, ему за это грех идет. Плохие последствия будут. Это правило шариата»; «Я ничего не возложил на вас, в чем нету пользы для вас, ничего не запретил для вас, от которого нету вреда для вас».
Иными словами, по мнению экспертов и респонденток, которые обосновывают женское обрезание религиозными требованиями, эта практика оберегает женщину от греха, предположительно предотвращает разводы и разврат в обществе через снижение «бешенства» женщин, то есть через регулирование женской сексуальности и предотвращение сексуальных связей, считающихся порочными.
Медицинское обоснование практики женского обрезания не является самостоятельным. И респондентки, и эксперты, в том числе религиозные деятели, отмечали, что снижение «чувствительности» женщин необходимо для сохранения устойчивой семьи и порядка в обществе.
В ходе интервью неоднократно отмечались такие заявления: «Женщина не должна быть развратной. [Женское обрезание] делать надо, чтобы сберечь порядок в обществе. Все зависит от женщины, на ней ответственность»; «Женщина должна быть смиренна»; «Я без мужа столько прожила и никогда не гуляла»; «Чтобы женщины до брака не гуляли и потом от мужа налево не ходили»; «Чтобы она не гуляла, и не было тяги до созревания»; «Чтобы не гуляли до свадьбы и потом»; «Сохранение девушкой порядочности».
Эти мнения свидетельствуют о том, что оперативное вмешательство и ограничение сексуальности женщин мотивируется морально-этическими установками, которые возлагают на женщину большую ответственность за сохранение и честь семьи как части общества. Напомним, что наше исследование проводилось главным образом в так называемых «традиционных селах», то есть селах, где обычаи являются действующими институтами регулирования социальной жизни. И таким образом, практика женского обрезания имеет и религиозные обоснования (Сунна, шариат, инициация в ислам), и морально-этические установки, диктуемые общинным сознанием. И религиозные деятели, и эксперты, и респондентки указывали на взаимосвязанность этих причин.
Как мы уже показали выше, религиозность не всегда предполагает безапелляционный запрет или однозначное разрешение на проведение у девочек и женщин калечащей операции. В свою очередь, подчинение правилам местного сообщества не исключает отказа от женского обрезания, которое стимулируется не только религиозными предписаниями, но и восприятием индивидуумом себя как представителя части общества.
Последствия калечащих операций на половых органах для здоровья женщин
Последствия операций связаны со снижением чувствительности и сексуального влечения женщин, которые подверглись этой процедуре. Это подтвердили и респондентки, его практикующие, и эксперты-врачи: «Для этого и делают, что после обрезания не чувствуют».
В ходе интервью ростовский врач акушер-гинеколог сообщил: «Об утрате функций можно говорить, когда девочка вырастет, но повреждение клитора, шрам, открытие, отрезание — все это приводит к утрате чувствительности». Судмедэксперт также отметил, что женщина не будет получать удовольствие от секса и испытывать оргазм.
Женское обрезание представляет собой психологическую травму. Врач-хирург в экспертном интервью заявил, что «если обрезание происходит без обезболивания, то ребенок не поймет такого вмешательства, и это [становится] психической проблемой».
Несмотря на то, что женщины, подвергшиеся обрезанию, оправдывали эту практику и выступали за ее сохранение в отношении новых поколений, сама процедура производства операции оставила сильный след в их памяти. Женщины, которые подверглись обрезанию, помнят о боли, стрессе, о непонимании цели повреждения своего тела: «Ужасно больно было, не хочется вспоминать. Родить не смогла, инфекции были, муж развелся»; «Я пришла, рассказала сестрам, они сказали, всем делают, и всем больно бывает». Большинство респонденток сохранили воспоминание об этом событии в своей жизни, несмотря на малолетний возраст прохождения процедуры: «Было неприятно и больно вначале, сейчас что я могу ощущать?»; «Травмирует, но оно нужно, наверное». При этом другие отмечают, что «это никак не сказывается, и в этом есть польза». «Все полезно, что по шариату».
Обрезание очень редко производится в больнице; как правило, его делают на дому люди, не имеющие медицинского образования: «Делают кустарно, на дому, хозяйка дома. Ножницами отрезают маленький кусочек от клитора»; «Нет, специальная женщина весной приезжала из гор в гости к кому-нибудь, и нас вели туда, заманивая подарками». Как отметила врач-гинеколог, «мы чаще зашиванием занимаемся, а обрезанием нет. Я не приветствую это. Это ненужная вещь. Лишняя травма женщины. Нормальный врач на это не пойдет. Делается в кустарных условиях, антисептические условия не создаются, и это, конечно, риск».
Решение о производстве операции обычно принимается матерью девочки или ее старшими родственниками по женской линии (бабушкой, тетей). Обрезанию подвергаются девочки в возрасте от рождения до трех лет, в редких случаях — до 12 лет.
Часто после операции возникает воспаление и кровотечение: «У девочки было то ли воспаление, то ли долго заживало». О случаях летального исхода, заражений, болезней ничего не известно: «Мы же не знаем [что было сделано обрезание], это всегда скрыто». Поэтому не всегда возможно узнать, что инфицирование произошло в результате обрезания. Впоследствии факт инфицирования мало кто связывает с обрезанием.
Необходимо указать, что инфекционные заболевания в исследуемых районах распространены, но невозможно получить статистику заболеваний, полученных из-за женского обрезания, так как сам факт проведения такой операции замалчивается.
Юридическая квалификация производства калечащих операций на женских половых органах
Местные эксперты — юристы и адвокаты — затруднялись с юридической квалификацией данного деяния и высказывали в своих ответах осторожность и сдержанность.
Опрошенные эксперты отметили, что:
— Данная процедура опасна («Могут быть заражения. Тем более, санитарных условий нет. Даже с мальчиками были серьезные и непоправимые проблемы, когда обрезание делали не врачи», — эксперты-врачи).
— Данная процедура нарушает права ребенка. («Посягательство на здоровье ребенка, жестокость по отношению к ребенку. Это вопрос об охране здоровья. Насилие над несовершеннолетними», — Уполномоченный по правам ребенка в Республике Дагестан).
— Данная процедура является преступлением против здоровья. («Причинение вреда здоровью. Причинение телесных повреждений», — судмедэксперт).
Источник:
Ссылки по теме:
- Жесть из Барнаула
- Мужчина прострелил себе ногу дробовиком
- Парень отрезал себе соски
- Проволока попала рабочему в глаз
- Бабушка попала под поезд
Новости партнёров
реклама